Когда ты рядом - Светлана Талан

Мир забывает тех, кому не повезло. И если ты промазал на дуэли, забыл свой кортик на чужой постели, упал с коня или сломал весло — спасенья нет. Тебя забудет мир. Без вздоха, сожаления и плача. Свою удачу опроверг кумир. Таков закон. Да здравствует удача!

Уже потом, вынимая сигарету изо рта Илоны, Даша подумала, что надо было почитать что-то другое, более оптимистичное, но, взглянув на девушку, поняла, что та не слышала ее слов. Она впала в кому.

Ближе к вечеру Даша зашла в палату интенсивной терапии, где лежало неподвижное тело Илоны, подключенное к аппаратуре, и застала здесь ее мать. Женщина была какой-то притихшей, поникшей и постаревшей. В глазах ее стояли слезы, которых она на этот раз не стыдилась.

— Я принесу вам вещи, — сказала Даша.

Она нашла в столике Илоны ее косметичку, две открытки, адресованные родителям, деньги и записку: «Мама, прости меня!» Собрав все, Даша передала вещи матери Илоны, положив сверху записку. Женщина тихонько заплакала, уткнувшись лицом в последнее послание дочери. Потом подняла на Дашу красные от слез глаза.

— Скажите, она говорила… обо мне? Винила меня в чем-то?

— Илона не знала, какие у вас руки.

Женщина недоуменно посмотрела на Дашу.

— Вы же не прикасались к ней… А Илона хотела совсем немного: чтобы вы гладили ее по голове, заплетали косички, целовали на ночь. Она так и не узнала, какие у вас руки. Теплые? Холодные? Мягкие? Грубые? Нежные?

— Я всегда считала себя хорошей матерью, — в отчаянии сказала женщина, и из ее глаз снова покатились слезы.

— Мало СТАТЬ матерью, надо ею БЫТЬ, — ответила Даша, и ее слова прозвучали с шокирующей ясностью и даже несколько жестоко.

Даша повернулась и вышла из палаты. Она быстро пересекла длинный коридор, зашла в палату, где недавно лежала Илона, сняла со стены ее талисман и еще раз перечитала:

Счастливого

Пути

Идущим

Дальше!

Даша бережно свернула его и спрятала в свою сумочку, решив, что талисман Илоны теперь по праву принадлежит ей.

Глава 42

Сергей подскочил в постели ночью в холодном поту. Снилось что-то ужасное, жуткое. Он уже не помнил, что именно, но было нечто, что его напугало, — это он понял по ощущению от сна. Сергей набросил стеганый халат и вышел покурить. Застыв, он просидел час, может, два, а возможно, и больше — он потерял счет времени. Ночное небо только-только начинало сереть, когда он резко поднялся с кресла, вернулся в номер, наспех почистил зубы и принялся бросать свои вещи в огромную сумку. Потом оделся и взглянул на мирно спящую Элю. Она ничего не слышала и безмятежно спала, рассыпав по подушке свои шикарные волосы. Сергей положил деньги на тумбочку у кровати и, бросив на подругу последний взгляд, тихонько вышел, прикрыв за собой дверь. Он не стал ее будить. Зачем? Ему не хотелось объясняться с этой красивой куклой, которая завтра же будет преспокойно спать рядом с другим мужчиной. Не хотелось типичных и нудных женских вопросов типа «Почему?», «Как ты мог?». Он ей ничего не обещал, поэтому не испытывал угрызений совести и жалости.

Тормознув машину с желтыми шашечками, Сергей уже через сорок минут был в аэропорту. Он возвращался на родину. Его больше не терзали сомнения. Теперь он знал, что ему надо срочно сделать.

Даша вскрикнула от радости, увидев сообщение от Сергея. Сердце бешено и радостно застучало в ее груди, когда она прочла:

«Здравствуй, Даша! Надеюсь, ты еще помнишь меня».

Дарья: «Я тебя не забывала».

Сергей: «Я виноват перед тобой за долгое молчание. Если сможешь — прости».

Дарья: «Так уж и быть — прощаю».

Сергей: «Не хотелось бы оправдываться, но мне нужно было время на лечение и на то, чтобы собраться с мыслями, все обдумать и сделать выводы. Дома, как ты знаешь, я этого сделать не мог. Я много путешествовал, старался успокоиться и отвлечься. И мне это удалось».

Дарья: «Я искренне рада за тебя».

Сергей: «За это время я многое передумал и в некоторой степени переосмыслил свою настоящую жизнь. Без твоей помощи я бы не справился. Спасибо, Даша, что ты вернула меня к жизни».

Дарья: «Ты преувеличиваешь мои заслуги».

Сергей: «Теперь я уж точно знаю, что говорю. Я понял, почему Виталина меня не отпускала. Вчера я исправил положение, поняв, что не давало ее душе покоя».

Дарья: «Можешь рассказать? Или это очень личное?»

Сергей: «Могу и хочу. Думаю, что ты помнишь об Аленке — девочке из интерната, которую мы хотели удочерить. Сначала я думал, что мне не стоит больше ездить к Аленке, чтобы не травмировать ее. Я предполагал, что девочке лучше не знать, что Виталина погибла, а я не смогу взять ее на воспитание. Но Виталина не покинула мой дом, она постоянно присутствовала здесь, рядом, словно желая что-то мне сказать. Я уехал из дома, где витал запах ее духов, но меня начал преследовать образ девочки. И однажды я представил себя на месте этого ребенка. Ей дали надежду на то, что в ней нуждаются, что она кому-то нужна, что ее можно любить. Скорее всего, при встречах с Аленкой Виталина обещала забрать ее к нам домой. И вдруг мы исчезли! Просто больше не появились и все. Я представил, что творилось в душе у девочки. Кто знает, сколько дней она ждала нас, сколько плакала по ночам, потеряв всякую надежду… И тогда я понял, что мне хотела сказать Виталина. Она хотела, чтобы я поехал к Аленке, все объяснил и успокоил ее. Ведь не обязательно забирать девочку к себе, можно просто навестить, отвезти подарок, пригласить в гости на выходной, в конце концов, уделить хоть какое-то внимание».

Дарья: «И ты поехал к Аленке?»

Сергей: «Да! Я вчера был у нее».

Дарья: «Как она тебя встретила? Обиженно?»

Сергей: «Она очень переживала. Аленка говорит, что воспитательница сказала, чтобы она не ждала нас, что ее передумали удочерять. Но она плакала, не верила и надеялась. Представляешь, как она обрадовалась? Обхватила меня ручонками, а глазами ищет Виталину».

Дарья: «Ты сказал ей правду?»

Сергей: «Да. Я объяснил, что Виталина погибла, а мне нужно было время, чтобы ее оплакать. Девочка плакала и твердила, что она знала, что Виталина не могла передумать ее забрать, что она была самой лучшей. Пришлось сказать, что я живу один, почти не бываю дома и ей будет у меня плохо».

Дарья: «Как она на это отреагировала?»

Сергей: «Она взрослая не по годам. Все поняла и попросила хоть иногда к ней приезжать. Я пообещал ее навещать и, как только выпадет свободное время, взять на выходные к себе домой».

Дарья: «Ты так и сделаешь?»

Сергей: «Конечно! Можешь себе представить, Даша, я первую ночь спал в доме спокойно. Утром в ванной уже не было запаха шампуня Виталины и я не чувствовал в доме аромат ее духов. Я понял, что сделал то, что она хотела».

Дарья: «Я рада, что теперь тебе будет легче».

Сергей: «А еще я понял, как мне не хватало общения с тобой, Даша. Мне кажется, я тебя знаю уже много лет».

Дарья: «Боюсь стать похожей на попугая, но повторюсь: мне тоже».

Сергей: «Еще мне кажется, что я где-то встречался с тобой взглядом. Я помню твои глаза».

Дарья: «Иногда мне тоже так кажется».

Сергей: «Ты можешь сказать, в каком городе живешь?»

Дарья: «Можно встречный вопрос? А ты где?»

Сергей: «Я живу в Днепропетровске».

Дарья: «Смешно, но я тоже. Ха-ха».

Сергей: «У меня очень хорошая память на лица. Готов поклясться, что мы где-то встречались».

Дарья: «Вполне возможно».

Сергей: «С тобой можно будет поговорить завтра?»

Дарья: «Конечно!»

Сергей: «Спасибо тебе. Твои письма стали частью моей жизни. Лучшей ее частью. Скажу “До завтра”, боясь даже произнести привычное “Пока”».

Дарья: «До свидания. Буду ждать».

Даша закрыла ноутбук и улыбнулась, подумав о том, что переписка с Сергеем вносит в ее жизнь новые, необычно яркие краски. «Как свежесть весеннего ветра», — думала она, засыпая.

Глава 43

Весна, как и предполагал Андрей, была в этом году ранняя. В последние дни марта уже вовсю зеленела газонная трава, а ослепительное солнце припекало днем, выманивая из дому даже самых ленивых.

Даша чувствовала, что ее жизненные силы иссякают очень быстро, исчезают, как лужица воды на раскаленном асфальте под палящим солнцем. Осознавая свое незавидное положение, она не хотела так просто сдаваться. В ее жизни был Сергей, незнакомый, но уже такой близкий человек. Их переписка давала ей новые силы, наполняя душу жаждой жизни, и была подобна спасительному глотку воды для одинокого путника в пустыне. В их письмах было все больше и больше трогательной нежности, от нее исходил чистый и ясный свет, и Даша питалась им, как хрупкий росток — дождевой водой. Она теряла в весе, температурила, страдала от жутких приступов головной боли, рвота доводила ее до изнеможения, но ничто не могло помешать ей смотреть на мир глазами счастливой женщины.