Крутой герой - Алексей Свиридов

Они подошли к дрожащей в воздухе границе, отделяющей их столик от прохода…

— Сволочь! Гадюка! Убью! — голос джентльмена разнесся по всему залу. Впрочем, теперь он выглядел скорее старым вором, или еще кем-то, похожей профессии. Костюм превратился в неэлегантную рыжую кожаную куртку, цилиндр на голове — в косо сидящий картуз, на погрубевшем и покрывшемся шрамами лице вдруг отросла недельная щетина. Дама, впрочем тоже, пройдя через границу, претерпела метаморфозу, постарев и подурнев сразу лет на двадцать, и сменив вечернее платье на дырявые штаны и порванную рубаху. Неизменным во всей сцене остался лишь канделябр, но теперь седой не освещал им дорогу женщине, а крепко держа ее за руку, норовил шарахнуть этим канделябром по голове, но поскольку она уворачивалась, попал пока что лишь по плечу.

— Скотина! — продолжал орать он, вновь замахиваясь. — Десять на руках, она семь заказывает! Жаба!

Женщина визжала, и норовила попасть ногтями седому в глаза. У-у, скрытый маскировкой, вскочил и в три прыжка оказался с рядом с дерущимися, поднял обоих за шкирки, как щенят, и легко швырнул обратно к карточному столу. И вновь все изменилось — благородный джентльмен в цилиндре помог подняться оступившейся спутнице, и вежливо проводил ее к остальной компании, где вежливая беседа приняла общий характер.

— Извините. Привычка такая — не люблю, когда непорядок в заведении, — пояснил У-у свой поступок. — Тем более. что в этом.

— Да нет, это ты здорово проделал, — подбодрил его Андреа. — Здесь небось жалеют, что такого кадра потеряли.

— Почему потеряли? Они ко мне в «Инспектор» приходили, обратно звали. Только не пошел я. Люблю когда сам, и не люблю когда мною.

— Понятно! Слушай, а что это за завесы такие, после которых все меняется?

— «Хавань» солидное заведение. Что заказал, то получил. При этом другим не мешая. Это ведь прибыль! Например: у тебя в сюжете есть драка в ресторане. А у меня наоборот поторговаться с барыгой надо. А девушке свидание. Кому из них заведение угодить должно? Для пользы дела — всем. Вот и сделано так, чтобы в каждой зоне свой стиль восприятия был. Эти, что с картами, нас сейчас тоже видят как бы своими соседями, рваными и жадными. Хотя я сейчас и правда жадный. Устал говоримши столько, есть еще сильней хочу.

«Приятный парень. С Голди на плече бегать, решетки из бетона выколупывать он не устал. А говорить утомился… Откуда ж такой взялся, а?» Андреа с удовольствием бы погадал на эту тему еще, но тут подкатился официант с подносом.

Еды оказалось вполне достаточно, что по объему, что по количеству разновидностей. Официант скорее всего решил использовать прием, который — как специально вспомнил Андреа — в его краях называли «семь радостей», то есть всучить клиенту максимальное количество максимально дорогой еды. Правда, если эти семь радостей они пытались доставлять крутым, то потом у них с оплатой счета бывали проблемы.

На протяжении следующего получаса молчание за столом было уже не расслаблено-томным, а деловитым и целеустремленным. Давненько по-нормальному не евший Андреа — на целый раз давнее, чем Голди с Ану-инэн, сначала быстро запихивал в себя все подряд, потом начал приглядываться и выбирать, но работал челюстями по прежнему усердно. Официант по своему разумению притащил не четыре, а три прибора, видимо сочтя Ану-инэн вполне удовлетворенной однофазным током, и теперь, судя по звукам, девушки хлебали суп из одной тарелки, время от времени коротко переругиваясь из-за кусочков мяса, плавающих в нем. Андреа попытался отдать им часть своей порции, но Ану его предупредила, что с такими настроениями он снова под контроль попадет, это убедило, и в общем-то не огорчило — к тому времени, когда он понял что больше ничего съесть не сможет даже из-под палки, на тарелках осталось не так уж и много всего.

— Ну вот, поели, теперь можно и поспать! — прогнусила Голди, подражаю кому-то смутно знакомому.

— Прямо здесь спать будешь? — скептически заметила Ану, а У-у сообщил:

— Здесь спать нельзя, по крайней мере в этой зоне. А в другую переходить теперь поздно.

— Ну так давай гостиницу какую найдем, или еще что! Словом место спокойное. А то меня все эти хохмочки уже во как утомили! — не отступила от своего Голди. — Беготня эта, ящеры зубастые, а к приключениям тела еще и приключения духа вдобавок — это я про твои откровения, Анка. Думаешь, хлюпать перестала, так уже и наплевать на все?

— Да нет, нет, не кипятись. Слышь, голова, полтора уха! Чего ты там говорил насчет засекут, не засекут?

Из под стола раздался голос робота, который теперь говорил гораздо увереннее и четче, и лишь продолжающееся дребезжание рваного динамика портило его речь.

— Я говорил не про «засекут — да или нет», а «засекут раньше или позже?». Все кредиты, которые у нас тут ходят, имеют четкую маркировку, и на каждый ведется лог на пятьсот двенадцать позиций.

— Чего ведется? — не понял Андреа.

— Лог. История движения. В банке отмечаются все передвижения кредита, например: ты отобрал у меня, я получил от Дока, Доку заплатило управление полиции, полиция получила взятку от тебя… И так на полтысячи ходов назад. Конечно, кредитная масса довольно велика, и отслеживание конкретного номера — оно где-то лотерея, повезет — не повезет. Но от желания найти многое зависит тоже. Вот сейчас на вашей компашке сумма довольно крупная, и соответственно Док всеми силами повышает вероятность обнаружения, потому что процент затрат от общей потери все равно маленький.

— Ага. То есть ты намекаешь на то, что если мы деньги ему возвратим, то он и старания поуменьшит.

— Верно.

— А как это сделать?

— Для начала — расплатится здесь, и слинять побыстрому. Потом добраться до какого-нибудь банка, и провернуть дельце, начислив комиссионные за кнфеди… конефеди… Ик! Конефендицальнсть…

— Эй, эй, жестянка! — забеспокоилась Ану-инэн. — У тебя ж языка нет, заплетаться нечему!

— Ма-алоль чго у мня нет? Чо, тперь с классного питалова мине уж-же и не прота-ащиться? Ик! Мня щас лучше ва-аще не трогть.

И запнувшись на секунду, робот вдруг запел, все так же запинаясь и икая:

— А-адин Макрон… Друго-о-ой Волтрон… По кайфу дум… Пра-ахо-о-одит он!

Песня вдруг прервалась, и Ану облегченно произнесла:

— Фу. У-у, скажи, тут у вас потом паяльник можно будет добыть? А то я ему провода оторвала, потом обратно надо будет присобачить.

У-у успокоил:

— Наверно можно. Официант!

Гантелеобразный официант в мгновение ока материализовался перед столиком.

— Чего изволите-с?

— Счет пожалуйста. И прибавьте к нему сто грамм олова, канифоли по вкусу и паяльник, это завернете с собой.