Могол - Алан Савадж

Зато редчайшую библиотеку Хумаюна, собранную им по крупицам, он без колебаний решил разорить.

— Многое из этого языческое и более того непристойно, — заявил он, открывая один из индусских текстов и глядя на миниатюры. Читать он не умел.

— Разве может быть печатное слово непристойным до тех пор, пока оно передает хотя бы мельчайшую крупицу знания будущим потомкам? — спросил Ричард. — А это к тому же знаменитая библиотека. Ее сохранение придаст блеск вашему имени.

Шер-шах рассмеялся над ним, будто тот сказал нечто легкомысленное:

— Ты, пожалуй, прав, Блант-бахадур. Библиотека будет сохранена. Но я не позволю своим сыновьям и уж тем более дочерям рассматривать собранные в ней книги.

Ричард был счастлив возвратиться в Агру и в свой дом.

Все уже, конечно, знали о бегстве Хумаюна и разгроме его армии. Но города достигли и другие, не столь значимые, но не менее трагические известия, и Гила смотрела на него огромными глазами.

— Мой господин?.. — спросила она с удивлением.

— Это я, — заверил он ее и в доказательство сказанного поцеловал.

Саид и Исканда, казалось, были поражены не меньше матери. Только маленький Махмуд воспринял его появление как подарок.

— Я думала, что вы убиты или бежали с моголами, — призналась Гила.

— Вместо этого я перешел на другую сторону.

— Ты сражался за Фарид-хана? Я думала, ты верен могольской династии.

— У меня был небогатый выбор: либо служить Шер-шаху, либо умереть, — сказал ей Ричард. — Ты осуждаешь меня? Тебя, видимо, объединяет с моголами только то, что они мусульмане, но ведь Шер-шах и его люди также мусульмане.

— Сунниты, — высокомерно произнесла Гила.

Они никогда не обсуждали вопросы религии, поскольку их верования слишком разительно отличались по своей сути. Но Ричард понимал: мать Гилы, персидская принцесса, воспитала дочь в шиитском духе толкования ислама, происходящего из Персии, который и был основной причиной бесконечных войн между Персией и Османской империей.

— И что теперь? — спросил он.

Она вздохнула и пожала плечами.

— Вы можете служить кому хотите, мой господин, я счастлива видеть вас живым.

Но в ее отношении к нему некоторое время все же чувствовалась холодность.

Наконец печальная весть о гибели Тахмаспа достигла покоев его матери. Громкие рыдания Маджхабы разнеслись по всему дому. Оплакивая сына, она обвиняла Ричарда в его смерти, кляла его за то, что взял мальчика с собой на войну. Блант и сам чувствовал себя виноватым.

Впервые он подумал о том, чтобы взять вторую жену.

Саид, казалось, все понимал. Он уже достаточно повзрослел, чтобы стать отцу другом. Мальчик хорошо играл в поло. Ричард стал учить его игре в шахматы и соколиной охоте, рассказывать об Англии. Что касается остального, то решил подождать, пока Гила не оправится после гибели брата.

К удивлению Ричарда, как только он полностью вернул себе доверие шаха, даже Хему, казалось, стал искать его дружбы. Англичанин недоумевал, почему бы это.

— Ты должен знать, Блант-бахадур, — сказал как-то индус. — Мое решение перейти от Хумаюна к нашему господину было принято после тягостных раздумий. Но согласись, что Могол совсем не подходил для правления этой землей.

— Без сомнения, — подтвердил Ричард, не желая откровенничать с предателем.

— И все обернулось к лучшему, — заметил Хему. — Я уже туман-баши индусской дивизии... вместо тебя.

— Да, — холодно сказал Ричард.

— И все для чего? Да чтобы освободить тебя для более великих дел, — продолжал Хему. — Поэтому мне кажется, у нас есть причина для празднования. Разве нам не выпал счастливый случай?

Ричард внимательно посмотрел на него, ожидая продолжения.

— Итак, — вновь заговорил Хему, — мне пришло в голову, что нашему хозяину будет приятно, если мы соединимся кровными узами.

— У меня есть жена, — сказал Ричард, — так же как и у тебя.

— Это еще не значит, что у нас не может быть другой. Я понимаю, это не в твоих обычаях, однако приемлемо для меня. У тебя очень красивая дочь.

— Ей всего двенадцать лет.

— Как раз подходящий возраст для замужества. Это бы очень понравилось нашему хозяину.

Ричард посмотрел ему в глаза.

— Хему, — сказал он, — даже если бы ты остался последним мужчиной на земле, я не отдал бы свою дочь за тебя замуж, поскольку она девственна на все сто процентов.

На мгновение гнев вспыхнул во взоре Хему, но он тут же совладал с собой и склонил голову в знак покорности.

— Я должен быть терпеливым, — сказал он.

Гила была напугана, когда Ричард рассказал ей о предложении Хему.

— Крысенок! — возмущенно сказала она.

Ричард погладил ее волосы.

— Этого никогда не случится, моя радость. Но... нам нужно подумать о муже для Исканды.

Шер-шах, если не принимать в расчет его нелюбви к литературе, как показалось Ричарду, во многом походил на Бабура. Он и внешне напоминал Могола, проживи тот до шестидесяти лет, так же горячо, радел о создании и защите собственной огромной империи, как и его великий предшественник.

Об этом они частенько разговаривали с Ричардом до поздней ночи.

— Ты путешествовал по этим землям, — сказал Шер-шах однажды, когда через два года непрестанных трудов, казалось, поставил под контроль королевство. — Ты знаешь этих людей. Ответь мне, откуда ждать опасности?

— Прежде всего — от Раджпутской конфедерации.

— Но ведь они согласились на мирный договор.

— Их вождь согласен на союз. Но народ, для которого война является неотъемлемой частью жизненного уклада, думает иначе. Стоит умереть этому человеку, как его молодой преемник мгновенно выпустит когти, и вы увидите их у себя на горле.

Шер-шах задумался.

— А ты не принимаешь в расчет попытку Хумаюна вернуть трон?

— Сомневаюсь, что он хочет этого. К тому же ему нужны союзники, однако он не найдет их среди раджпутов.

— Но есть другие. Почему ты думаешь, что он сейчас в Синде? Я слышал, он послал гонцов в Персию и даже в Константинополь. Они ему помогут.

— Пожалуй, он может найти поддержку у османцев, мой господин. Его отец Бабур имел дело с турками.

— И они самые могущественные люди на земле, — констатировал Шер-шах печально.

Ричард не принял этого довода всерьез.

— Переговоры Хумаюна о поддержке с Османской империей займут много времени, — уверенно сказал англичанин. — Кроме того, он также ищет союзников в Персии, а османцы и персы ненавидят друг друга.

— Да, из-за разницы в религии, — согласился Шер-шах. — Все же иногда я смотрю на север, на горы, и думаю о великих военачальниках, которые пришли оттуда: Чингисхан, Тимур... сам Бабур наконец. Кто знает, когда появится еще один, подобный им? Если народы, проживающие к югу от меня, не верны... мне нужно заручиться надежной поддержкой, Блант-бахадур. Но где я найду сильных союзников?