Ведьма. Избранница Волка (СИ) - Хэля Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем приподнялся на руках. Валя сдавленно охнула, когда Юрий заполнил ее собой изнутри. С его намокших и потемневших волос на Валино лицо частыми каплями стекала прозрачная, с железным привкусом, вода. Валя зашлась дрожью, когда Юрий сделал первое неожиданно резкое движение. И последующий за ним блаженный спазм заставил ее изогнуться, упереться затылком в неподатливую чашу.
Несколько раз неверная картинка перед Валиными глазами пыталась расколоться: она то видела перед собой серые глаза, потемневшие, подернутые дурманом желания. То того же оттенка небо, сворачивающееся в спираль.
Наконец она откинулась и блаженно раскинула руки, с запозданием сообразив что в ванной для этого никак не могло быть места.
Руки опустились в пушистый молодой снежок. Алые ягоды на груди и на шее почти все полопались: сок растекся по некогда белым жемчужинам и застыл розоватыми разводами.
Валя перевела дыхание и перекатилась на бок. Нагота ее не смущала. И даже не потому что она была совершенно одна под этим серым небом.
Дойти до могильного камня с каменным ангелом труда не составляло. Надо было просто попросить. И мир подернулся рябью, из снега вырос постамент с крылатым исполином.
В ногах у ангела, покрытая серым инеем сидела Гелла, еле заметно покачиваясь из стороны в сторону. Она выглядела… вовсе не Великой, хоть и давно мертвой ведьмой. А скорее — иссушенной болезнью уходящей старухой. С видимым усилием Гелла разомкнула пергаментные веки. Зыркнула угольно-черными глазами.
Валя не помнила ее такой. Даже в гробу прабабушка лежала менее изможденной.
— Они нашли источник, — прошелестела Гелла, не размыкая губ, — я бы тебя не дозвалась, если бы не твой волк. Он обострил твой слух. И сорвал с тебя хрустальную слезу. В процессе.
Валя отстраненно отметила, что в иное время, смутилась бы от таких слов. Но сейчас ничего не почувствовала. И прабабушка вовсе не пыталась ее смутить. Лишь говорила как есть.
— Время пришло, Валя. Пора выбирать, кого оставить а кого отдать. Промедлишь — никто не уцелеет. И ты тоже.
Прабабушка перевела дух и уставилась на Валю в упор. На какое-то мгновение взгляд Геллы потерял фокус, и Валю прошиб ледяной пот. От того, каким неживыми, кукольными показались ей глаза так похожие на ее собственные. Страх смерти, тупой, животный, впервые по-настоящему взял ее за горло.
— У меня было еще два дня, — попробовала сопротивляться Валя, — мне нужно два дня.
— Время пришло, — повторила прабабушка, больше похожая на мумию прежней Геллы, — они забрали камень, который должен венчать ритуальный нож. “Адово ярмо”. Они пройдут через любую дверь. Они не дадут истечь еще двум дням. Самое большее — через сутки все преграды падут. Либо ты ляжешь на алтарь напуганной жертвой либо решившейся на сделку дурой. Либо ты примешь бой…
Валя отчаянно уставилась, на тающий в инее силуэт Геллы.
Последние слова уже не прозвучали.
Но Валя их услышала. Голос прабабушки в Валиной голове звучал сильно и насмешливо:
“Но оружие выберешь ты”
Валя улыбнулась самыми уголками губ и с силой подалась навстречу. Тугим струям горячей воды. Дрожащему от напряжения телу Юрия. Боковым зрением проводила уносящуюся в сток цепочку с артефактом-каплей из горного хрусталя.
Валя впилась в Юрия ногтями, закусила зубами его обжигающее плечо. До чувства горячего терпкого металла на губах. Его тело закаменело и разразилось последней судорогой. Руки впились в борта ванны, выламывая куски. Раскалывая купель.
Полоснуло по живому. Валю окатили мелкие алые брызги. Из распоротой раны Юрия, исходя теплом и самой жизнью, хлестала кровь.
“Жертва”, — произнес в Валиной голове голос Геллы.
И Юрий уронил свое тело на Валю, придваливая ее точно приумножившейся массой, вышибая из ее легких последний воздух.
Валя услышала звучный стук. Это ее собственная голова ударилась о кафельный пол, виски и затылок сдавило тугим обручем. Даже не боли. Ватной тошнотворной немоты.
Тьма знакомо откусила от беленого потолка ванной сначала бока, а после сузила мир до яркой удаляющейся точки. И наконец прыгнула навстречу.
Глава 50. Проклятый
Валя бежала к кладбищу. Опять.
Под голыми узкими стопами, лишенными пальцев, галька брызгала в стороны и сминалась, как самая обычная, размокшая под ливнем, грязь. Валя минуту назад впервые увидела своими глазами, как пальцы втягиваются, а получившиеся из ступней культи, напоминающие лодочки, становятся тверже камня.
С первыми лучами солнца бой будет автоматически проигран. Если только свет настигнет ее до того, как она пересечет кладбищенскую ограду.
Время всюду работало против Вали.
И даже Юрий, которого она оставила лежать в своем доме, становился все холоднее.
“На градус в час”, отстраненно произнес в Валиной голове чей-то голос. Скорее всего ее собственный. Мог говорить любой мертвец — ведь она не стала извлекать заглушающий артефакт-каплю из водостока. Но голоса покойников почему-то притихли.
После того, как она приложилась головой, стояла звенящая тишина. А еще ушли все запахи.
И никто не мешал ей предаваться ярким воспоминаниям. Перед тем как мир погас, рука, сжимающая знакомый кривой кинжал, с рукоятью увенчанной теперь ярко-зеленым камнем, полоснула перед самым ее лицом. Валя видела, как Юрий боролся. Но то, что вошло в его разум — было многократно сильнее. Он сумел разбить чашу ванны. Сумел насадить себя на словно выпавший из воздуха в его собственную руку нож, что предназначался ей, Вале… Какая ирония. Уже второй раз.
Прабабушка Гелла сказала бы сейчас, что это была его судьба. Что цикл был не завершен. И кривое лезвие ждало Юрия, так или иначе. Не на кладбище накануне — так сегодня в ванной.
Что Юрий бежал навстречу смерти со всех своих волчьих лап. Почти как Ольга.
Рассвет следовал за Валей. Бледные лучи вялого осеннего солнца, ледяного как свет лампы в секционной, облизывали землю сразу за Валиными каменными пятками-культами.
И даже Стражи, обернувшиеся псами, не могли за ней угнаться — постоянно отставали на полпрыжка. Дыхание Вали не сбивалось. Не смотря на недоступную людям скорость.
Ведьма знала, что это видение ей послали нарочно.
Колея, уходящая за ворота кладбища. Колея в раскисшей от ливней черной земле. Колея, оставленная телом ее брата.
Андрей. Изломанный и бледный. С сочащимися алым осадненными щеками. С нереалистично выпирающими
