Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате - Василий Песков

Такова ловушка наркотиков. Физиологи, исследуя «биохимическую фабрику» организма, приходят к выводу: природой в нем вырабатываются специфические вещества — «собственные наркотики». Действуя строго дозированно, они очень тонко регулируют состояние организма — помогают преодолеть стресс, снимают боль, страх, возбуждают, успокаивают, дают ощущение радости при успехе, при половой близости, при многих других проявлениях жизни: «заработал — получи». Поломка или разлад системы, недостаточность ее стимулов заставляют прибегать к посторонним химическим средствам. Некоторые из них задевают «центр радости» (есть такой пятачок в топографии мозга). Вторжение их подобно громадной сумме «незаработанных денег».

Гульба на них сладостна. Ее хочется повторять, повторять. Эйфория (безбрежная радость, приподнятость чувств, беспечность, не соответствующая объективным условиям) достигается грубым прямолинейным вторжением в тонкую сферу эмоций и стимулов. «Мелочь» из «кошелька» тонких биохимических процессов при этом перестает действовать, «шестеренка» эйфории вертится в отрыве от сложного механизма управления жизнедеятельностью.

Организм необратимо расстраивается, теряет связь с внешней средой. И остановка «шестеренки» мучительна. Возникает непреодолимая потребность получить новый заряд «вращения».

Такова (схематично) природа макового, конопляного, грибного, алкогольного рая.

Физиологический механизм его у животных и человека одинаков. Но животные лишены возможности получать наркотики регулярно, и привыкание к ним наблюдается редко. Человек же изощряется получать их множеством разных путей и почти неизбежно обрекает себя на гибель, приносит страдания близким, становится социально опасным.

Размышления эти — результат собственных наблюдений и прочтенья с карандашом интереснейшей книги «Тигр под наркозом: животные — наркотики — человек» Сергея Александровича Корытина, много лет плодотворно изучающего поведение животных.

 Фото из архива В. Пескова. 27 марта 1993 г.

Любимец ночи

(Окно в природу)

Позапрошлым летом в поселке у речки Рузы сидел я над грудой бумаг дальнего путешествия. Надо было осилить большую работу. Но в мае она не клеилась оттого, что почти не спал по ночам. Виновником этого был соловей. Как только недлинная майская ночь опускалась в ельники возле дома, певец водворялся в полюбившийся ему куст сирени у самой форточки и до утренней зари наяривал так, что подрагивала оконная занавеска.

А я испытывал смешанное чувство восторга от этих концертов и досады — приходилось в ущерб работе досыпать днем.

Однажды мне захотелось увидеть певца. Где-то после полуночи, придержав двери, чтобы не скрипнули, необутым, на цыпочках подошел я к кусту и замер. Песня минуты на три прервалась, а потом вдруг грянула со всеми коленцами, переливами, разбойничьим свистом и щелканьем в метре от моего уха.

Включив внезапно фонарик, я увидел певца. От сильного света птица оцепенела, и я мог ее как следует разглядеть. Малютка! Просто не верилось, что этот громогласный солист майской ночи не более воробья. Такой же серый, правда, не в армячишке, а в изящно скроенном сюртучке. Остренький клюв. Глаза, большие, черные, в лучах фонарика сверкали, как драгоценные камешки. С минуту сидел соловей неподвижно. Я его видел. Он меня — нет. Потом — фр-р-р… И исчез в темноте. Но ненадолго. Полагая, что с испугу певец замолчит, я взбил подушку: «Теперь посплю…» Не тут-то было! Минут через десять у форточки раздалось щелканье, оглушительный свист, дробная россыпь волшебных звуков. И я опять до рассвета приготовился быть в плену у певца.

Давайте вместе его рассмотрим. На этом снимке, присланном Михаилом Яцуком из Киева, солист запечатлен не во время концерта, а за работой. Четыре птенца требуют пищи. Певец, добывший жирного овода, соображает, в чей желтый рот его положить. В такие дни (середина июня) уже не до песен. Соловьи, не смолкавшие пять недель, теперь как бы исчезли. И только знающий человек в старательных серых птичках угадает первостатейных солистов.

Прилетают соловьи из теплых краев в пору, когда зеленый дым мелких, с ноготок, листьев заполняет леса. В такое время, проходя мимо зарослей возле речки, оврага или пруда, вдруг слышишь чеканную сильную трель. И замираешь — соловей!

Первыми на родине появляются самцы и, облюбовав местечко, призывают к себе подругу. Самки прилетают дней через пять. Летят они ночью и по песне, по ее громкости и по ладу выбирают своего суженого. В песне закодировано все: здоровье солиста, сила его любви, умение выбрать и защитить от соперников маленькое жизненное пространство. Так что песня адресована не нам с вами, мы просто свидетели таинства птичьей любви.

Поселяется парочка соловьев в зарослях, предпочитая близость воды. Гнездо вьется под полом у кустов, чуть приподнятым от земли на растительной ветоши. Это сберегает его от сырости. Пять-шесть темных зеленовато-серых яичек-обычная для соловьев кладка. Свадебной песней сопровождается сооружение гнезда и появление в нем яиц. Теперь, когда сердце подруги покорено, песней соловей встречает утреннюю и провожает вечернюю зарю. А иногда в сумерках зарослей подает голос даже и днем — это знаки соперникам: место занято и сердце тоже.

Цветет черемуха, входят в русло ручьи и речки, порхают по первым цветам бабочки, жужжат пчелы, шмели. А все, кто может, поют.

А главная песня весны — соловьиная — все эти радости жизни соединяет.

Соловьев несколько видов. Наш соловей обыкновенный живет в Европе к востоку от Дании и в Азии до теченья Оби. Слово «обыкновенный» не должно вводить в заблуждение. Именно этот вид соловьев славится пением. Считается даже: в птичьем мире нет певцов искуснее соловья обыкновенного. Сложная его песня состоит из множества сильных, разнообразных, гармонично льющихся звуков. Песня так хороша, так выразительна, что, услышав ее, уже не забудешь, ни с чем не спутаешь.

Песня, однако, не у всех соловьев одинакова. Молодые певцы лишь пробуют голоса. Им предстоит еще, прислушиваясь к какому-нибудь маэстро приречных зарослей, овладеть мастерством.

Соловьиная песня, кажется, вбирает в себя все лучшие звуки природы. В ней можно услышать и клыканье дятла желны, и коленце из песни дрозда, и молодецкий посвист. И нечто не объяснимое с названием «лешева дудка». И все в гармонии, в строгом чередовании. У больших мастеров — до двенадцати разных колен, звучащих с поразительной для маленького певца силой, чеканностью, чистотой.

Пение некоторых птиц можно условно выразить словом. «Чьи вы?» — стонет чибис. «Чечевицу видел?» — поет чечевица. «Крэкс-крэкс!» — скрипит коростель. Соловьиную песню таким образом передать сложно. Но подражание все-таки кое-кому удается. На Хопре в сельце Варварино знал я немолодого уже лесника Василия Александровича Анохина. Он подражал соловьям так мастерски, что некоторые певцы принимали его за соперника и, возбуждаясь, не слетали с куста, подпускали почти вплотную. А однажды после состязания с соловьем лесник озорно оглянулся — не слышит ли кто? — и на особый лад страстной скороговоркой изобразил соловьиное пение: «Тимох! Тимох! Тимох!.. Положил Дарью на мох! Дарья: ох-ох-ох! И Тимох: тю-тю-тю!..»

В народном творчестве — прибаутках, пословицах, поговорках, в стихах, во множестве песен упоминается, славится соловей. «Любимец майской ночи очаровывает своим бесподобным пением даже самые жесткие сердца и зачерствевшие души», — писал знаменитый натуралист, знаток певчих птиц Кайгородов.

Соловьи, слава богу, не перевелись. И сейчас самое время их ночных песен.

 Фото из архива В. Пескова. 15 мая 1993 г.

Солнце всходит и заходит…

(Окно в природу)

«На солнце можно положиться. Оно взойдет обязательно». Хорошая шутка! В самом деле, что бы ни случилось на нашей грешной земле, солнце, подмигнув на горизонте нам вечером, утром непременно снова появится поглядеть: «Ну как вы тут без меня, живы-здоровы?»

Солнце — главный объект поклоненья у всех народов. С самого своего детства человечество чувствовало зависимость всего живого от солнца. А сегодня мы все хорошо понимаем: зернышко хлорофилла, рожденное в растениях солнцем, являет собою начало всех цепей жизни. Без зеленого мира не было бы на земле ни животных, ни человека. Все живое и вся жизнь в фантастическом ее разнообразии обязаны Солнцу. Миллионы лет без выходных, без отпусков и рождественских праздников посылает светило энергию во все стороны космоса, и часть ее попадает на шарик с названьем Земля.

Все, что есть у нас на столе, в конечном счете — консервированная энергия солнца, горение в печке полена — то же самое. Лампочка над столом у меня горит потому, что бешено вертится турбина. А вертит ее тепло, запасенное в кладовых солнца — в угле, в нефти, в газе. Если вертит турбину водный поток, то и тут работает солнце. Движение вод на земле, испарение океана, транспортировка влаги над землей облаками, весенние половодья, грозы, молнии, ветры, радуга красок, загар на плече — все это солнце…