Тринадцать черных кошек - Юрий Дмитриев

Прежде чем ответить на этот вопрос, вернемся немного назад и вспомним, как "работают" некоторые живые "барометры", в которых мы уверены.

С растениями более или менее ясно - они чутко реагируют на увеличение влажности и ведут себя соответственно: одни "плачут" - выделяют лишнюю влагу, другие закрывают цветки, чтобы уберечь от влажного воздуха пыльцу, третьи под влиянием влажности воздуха и атмосферного давления меняют положение листьев. Конечно, все это растения проделывают не сознательно, тут и объяснять нечего. Так вести себя они научились на протяжении многих тысячелетий, когда выбирались и отбирались, отрабатывались и совершенствовались наиболее подходящие растениям, наиболее выгодные для них способы защиты, помогающие выживанию. С некоторыми насекомыми тоже все понятно. Во влажном воздухе их крылышки набухают - и эти насекомые не могут летать.

И с ласточками и рыбами ясно. Тут дело не в самих птицах и рыбах, а опять-таки в насекомых. Ласточки и рыбы - так называемые косвенные приметы. (Мы судим о предстоящей погоде по поведению этих животных, поскольку мы их видим, а прямые приметы - насекомые - издали не заметны.) К косвенным приметам относятся и кучки земли, выброшенные кротом.

Да, кротовины - косвенные приметы. А прямые - насекомые. Однако здесь насекомые "работают" не так, как в случаях с ласточками и рыбами.

В земле находятся, как правило, бескрылые насекомые. Поэтому, естественно, у них не могут набухать крылья. Да и тянуть вниз находящихся в земле насекомых набухшие крылья не могли бы. Нет, тут другое. А что? И вот сейчас мы подошли к очень важному вопросу: что помогает насекомым узнавать о надвигающемся ненастье и заставляет их уходить глубже в землю? Или наоборот, что заставляет животных вылезать из земли, как например, это делают те же кроты перед очень сильными дождями или половодьем или земляные черви? Как они узнают о приближающемся ненастье, причем нередко знают даже о силе дождя - ведь перед небольшим дождем кроты не вылезают наружу?

На этот вопрос мы можем ответить пока только в очень общей форме: у животных есть какие-то приспособления, помогающие им замечать самые незначительные изменения атмосферного давления (у живущих в земле эти приспособления должны быть особенно тонкими и чувствительными).

Впрочем, высокочувствительными приспособлениями обладают и наземные насекомые. Вспомним, например, бабочек, прячущихся задолго до наступления ненастья. Какой-то "аппарат" сообщает им об изменении влажности воздуха. Причем о самом минимальном: ведь за несколько часов до дождя влажность воздуха изменяется очень и очень незначительно. Но бабочкам этого достаточно. Конечно, действуют они не сознательно - поведение бабочек отрабатывалось и совершенствовалось многие тысячелетия. И "аппарат" тоже.

Очень и очень давно бабочки, очевидно, не имели таких "аппаратов". И многие погибали во время дождя. Но поскольку каждое животное чем-то отличается от другого, в том числе и остротой чувств (одни, например, лучше, чем другие, слышат или видят), то возможно, что у одних бабочек и чувствительность к влажности воздуха была несколько выше, чем у других. Возможно, поэтому перед ненастьем они инстинктивно искали убежища. Во время дождя эти бабочки не погибали. Постепенно на протяжении тысячелетий природа как бы отбирала наиболее приспособленные для жизни организмы. (Это, разумеется, относится не только к реакции на влажность воздуха, но сейчас мы говорим именно о ней.) И вот миллионы и миллионы бабочек гибли, а какая-то часть выживала: почувствовав приближение дождя, эти бабочки прятались. Способность реагировать на повышение влажности часто передавалась по наследству. Однако у одних бабочек это не закреплялось, у других - закреплялось. Но и закреплялось не одинаково. У одних слабее, у других сильнее. Передававшиеся по наследству и закрепившиеся признаки постоянно совершенствовались. В результате естественного отбора оставались, выживали лишь те бабочки, которые острее чувствовали приближение дождя. Они успевали лучше спрятаться. В конечном итоге бабочки настолько усовершенствовали свой "аппарат", что стали чувствовать приближение ненастья не за час, допустим, а за три часа и узнавать не только когда пойдет дождь, но и какой он будет - сильный или слабый.

Мы сейчас рассуждаем об этом так, будто точно знаем и о существовании таких "аппаратов" у бабочек, и где они расположены. Но на самом деле мы можем лишь предполагать о существовании каких-то приспособлений, основываясь на самом факте - на поведении этих насекомых перед дождем. А о том, как они появились, мы говорим потому, что уверены: в процессе эволюции в животном, как и в растительном мире выживали наиболее приспособленные. И в течение многих и многих тысячелетий совершенствовались те качества, которые помогали им выживать. Способность же предчувствовать погоду - одно из важнейших условий выживания бабочек.

Кстати, вспомним навозного жука. Ему, очевидно, менее, чем бабочкам, страшна непогода. Но если сам жук, возможно, не очень страшится дождя, то для его потомства дождь губителен: он размоет, растворит комочки навоза, в которые жук откладывает яички и которым будут питаться появившиеся из яичек личинки. Поэтому у жука в процессе эволюции выработалась способность узнавать о предстоящем ненастье и "делать соответствующие выводы".

Есть еще одно важное обстоятельство, которое позволяет нам говорить о существовании того, что мы пока не нашли, не увидели, не распознали.

Сравнительно недавно насекомые для человека были лишь назойливыми, докучливыми или опасными соседями по планете. Люди думали лишь о том, как избавиться от них, как уменьшить вред, наносимый ими сельскому хозяйству. Но чем ближе знакомились со своими шестиногими соседями по планете, тем больше убеждались в том, какие это удивительные существа. И, по меткому выражению академика Д. Ландау, люди многое поняли из того, что не в состоянии были себе даже вообразить.

Например, разве можно было вообразить, что обыкновенный кузнечик, сидя на травинке в Подмосковье, может услышать отзвуки землетрясения, произошедшего в Японии? Действительно, уму непостижимо. Однако сейчас совершенно точно известно, что это так. И слышит он отзвуки ушами, которые расположены у него на ногах. Причем уши по своему устройству, с нашей точки зрения, довольно примитивные. Это лишь один пример феноменального слуха. А ведь слух - не единственный феномен насекомых.

Жан Анри Фабр отлично - может быть, лучше, чем кто-либо из его современников, - знал насекомых. Мало того, он сам наблюдал удивительное явление - прилет самцов бабочек к появившейся из куколки самке. Да, он видел это собственными глазами и все-таки не мог поверить, что самцы чувствуют запах новорожденной на расстоянии нескольких десятков метров. Сейчас известно, что некоторые бабочки способны почувствовать этот запах на расстоянии десяти-одиннадцати километров и прилетать на него. Кажется невероятным. Да, но это факт.

Сравнительно недавно стало известно о том, что стрекозы совершают перелеты в сотни, а то и в тысячи километров. Тоже непонятное явление. Но еще более непонятное и удивительное явление - межконтинентальные перелеты бабочек.

Когда впервые об этом заговорили, большинство ученых лишь пожимало плечами. Сейчас уже в этом никто не сомневается. Теперь известно, что бабочки не только совершают многотысячекилометровые перелеты - например, отправляются из Подмосковья в Африку, - но и летят в очень трудных условиях: над горами, над пустырями, над морями. Уже сам факт этот удивителен. А сколько возникает вопросов в связи с ним? Например, самый элементарный: как бабочки узнают дорогу, как определяют направление? Любой, даже самый маленький ветерок может снести их в сторону от основного курса. И сносит. Но бабочки как-то корректируют свой полет и всегда прилетают в нужное им место. Какой же удивительный "компас", какой уникальный "аппарат" помогает не сбиваться с курса? И еще сотни вопросов возникают у людей в связи с этим открытием. Однако и перелеты бабочек - не единственные "чудеса": людям известно множество фактов из жизни насекомых, знают они и о необыкновенных поступках шестиногих, об их совершенно необычном поведении, поражающем воображение людей. И ведь всеми этими поступками, всем поведением что-то управляет - какие-то "аппараты", "приборы", "механизмы". Но какие - еще не ясно.

А вот еще одна загадка, которую (пока безуспешно) пытаются разгадать ученые. Речь идет о физиологических часах (в быту о них часто говорят - "биологические часы"). Эти часы есть и у человека, и у растений, и у животных. Они управляют суточной активностью растений, а животных заставляют спать или бодрствовать, отыскивать корм, строить гнезда, путешествовать и делать еще очень многое. Причем ритмично и регулярно все повторяется изо дня в день, и дни эти могут совпадать из года в год.