Том 1. Красная комната. Супружеские идиллии. Новеллы - Август Стриндберг

Наступили, таким образом, тяжелые времена для Селлена, и ему было очень тяжело, потому что он никак не мог заставить себя работать не по своему вкусу. Он снял теперь оставленное фотоателье на главной улице. Помещение состояло из самого ателье с прогнившим полом и дырявой крышей и из бывшей темной комнаты, пахнущей коллодием {99} и годной только для угольного или дровяного чулана, если обстоятельства позволяли это. Мебель состояла из садовой скамьи орехового дерева, из которой торчали гвозди и которая была так коротка, что ее хватало только до сгиба колен тому, кто пользовался ею как кроватью; а кроватью она служила всегда, когда ее владелец ночевал дома. Постель состояла из половины пледа и папки, разбухшей от этюдов. В чуланчике был водопроводный кран с раковиной; это была уборная.

В один холодный день, незадолго перед Рождеством, Селлен стоял перед мольбертом и в третий раз писал новую картину на старом холсте. Он только что встал со своей жесткой постели; прислуга не приходила и не топила, отчасти потому, что у него не было прислуги, отчасти потому, что ему нечем было топить. Никто не чистил его платья и не принес ему кофе. И все же он стоял и весело насвистывал и писал сверкающей закат, когда четыре раза стукнули в дверь. Селлен отворил немедленно, и в комнату вошел Оле Монтанус, одетый очень просто и легко, без плаща.

— Доброго утра, Оле! Как дела? Хорошо ли ты спал?

— Спасибо за внимание.

— Как дела со звонкой наличностью?

— О, плохо!

— А кредитные билеты?

— Так мало билетов в обращении…

— Да. Значит, не хотят больше выпускать. Но иные ценности?

— Нет никаких!

— Как ты думаешь, зима будет суровая?

— Я видел сегодня много галок, а это обещает холодную зиму!

— Ты делал утреннюю прогулку?

— Я гулял всю ночь, уйдя в двенадцать часов из Красной комнаты.

— Так ты был там вчера вечером?

— Да, и познакомился с двумя людьми: доктором Боргом и Леви.

— Ах, так! Я знаю их. Почему ты не переночевал у них?

— Нет, они вели себя высокомерно, потому что у меня не было пальто, и я стыдился. Я так устал, я на мгновение прилягу на твой диван! Я прошел через весь город и обежал половину; сегодня я возьму работу у орнаментщика, а не то помирать придется.

— Правда ли, что ты поступил в рабочий союз «Полярная звезда»?

— Да, это правда! Я в воскресенье буду читать там реферат о Швеции.

— Это материал! Очень хорошо!

— Если я засну здесь на диване, не буди меня. Я невероятно устал.

— Не стесняйся! Спи!

Через несколько минут Оле спал глубоким сном и храпел. Его голова свисала с одного конца, а ноги — с другого.

— Бедняга! — сказал Селлен и накинул на него плед.

Постучали опять, но не условным стуком, так что Селлен счел за лучшее не отпирать; но тут стук стал так громок, что страх перед чем-нибудь серьезным исчез, и Селлен открыл дверь доктору Боргу и Левину. Борг начал:

— Фальк здесь?

— Нет!

— А что это за вязанка валяется там? — продолжал Борг и указал ногой на Оле.

— Это Оле Монтанус.

— Ах, это тот экземпляр, который Фальк имел вчера при себе. Он спит еще?

— Да, он спит.

— Он ночевал здесь?

— Да.

— Почему ты не топил? Здесь дьявольски холодно!

— Потому что у меня нет дров.

— Тогда пошли за ними! Где прислуга?

— Прислуга ушла в церковь.

— Тогда разбуди этого вола, я его пошлю.

— Нет, пусть он спит, — попросил Селлен и поправил плед на Оле, который храпел все время и продолжал храпеть.

— Ну, так я научу тебя другому фокусу. Что под твоим полом в качестве наката? Земля?

— Этого я не знаю, — ответил Селлен и осторожно уселся на нескольких листах картона, разложенных на полу.

— Есть у тебя еще такой картон?

— Да, как же, — ответил Селлен и слегка покраснел у корней волос.

— Мне нужен картон и каминные щипцы.

Борг получил то, чего требовал. Селлен взял свой походный стул и сел на разложенный на полу картон, как бы охраняя клад.

Борг скинул сюртук и при помощи щипцов выломал из пола сгнившую от дождя доску.

— Проклятый малый! — закричал Селлен.

— Так я делал в университете в Уппсале, — сказал Борг.

— Но это не годится в Стокгольме!

— Черт подери, я мерзну и мне нужен огонь!

— Но поэтому ты не должен ломать пол посреди комнаты! Ведь это же сразу видно!

— Что мне за дело, видно ли это или нет! Я здесь не живу! Но это уже слишком!

Он приблизился к Селлену и опрокинул его вместе со стулом; в падении Селлен увлек за собою свой картон, так что открылся обнаженный накат.

— Какой негодяй! У него здесь настоящий дровяной склад, а он молчит.

— Это дождь наделал.

— Что мне за дело, кто это сделал! Теперь мы разведем огонь.

Сильно рванув, он высвободил несколько досок, и вскоре камин уже топился.

Левин тем временем вел себя спокойно, выжидающе и вежливо. Борг сел к огню и раскалил щипцы.

Опять стукнули — три раза коротко и раз длиннее.

— Это Фальк, — сказал Селлен и отворил. Фальк вошел; у него был несколько бледный вид.

— Нужны тебе деньги? — спросил Борг вошедшего и хлопнул по своему бумажнику.

— Почему ты спрашиваешь? — сказал Фальк недоверчиво.

— Сколько тебе нужно? Я могу достать!

— Ты это серьезно? — спросил Фальк, и лицо его несколько просветлело.

— Серьезно? Гм!.. Сколько? Сумму! Цифру!

— О, крон шестьдесят мне были бы весьма кстати.

— Ну и скромен же ты! — сказал Борг и обратился к Левину.

— Да, это очень мало, — сказал тот. — Бери, Фальк, пока кошель открыт.

— Нет, больше мне не нужно, и я не могу входить в большой долг. Впрочем, я не знаю, когда придется платить.

— Двенадцать крон в полгода, двадцать четыре кроны в год — в два срока, — ответил Левин уверенно и решительно.

— Это отличные условия, — сказал Фальк. — Где вы под них получаете деньги?

— В банке каретников! Дай-ка сюда перо и бумагу, Левин.

У того уже были в руках вексельный бланк, перо и карманная чернильница. Бланк уже был заполнен. Когда Фальк увидел цифру 800, он поколебался мгновение.

— Восемьсот крон? — спросил он.

— Бери больше, если тебе этого мало.

— Нет, не хочу; да и не все ли равно, кто возьмет деньги, только бы их правильно выплачивать. Но как же вы получаете деньги по таким бумажкам без поручительства?

— Без поручительства? Ведь мы же ручаемся за тебя, — сказал Левин доверчиво и презрительно.

— Я ничего не имею против этого, — возразил Фальк. — Я благодарю вас за ваше поручительство, но не верю, что это удастся.

— Ого! У нас уже есть разрешение, — и он достал то, что называл «ордером». — Итак, подписывай!

Фальк написал свое имя. Борг и Левин глядели через его плечо, как полицейские.

— «Асессор», — диктовал Борг.

— Нет, я литератор, — отвечал Фальк.

— Это не годится; ты записан асессором в адресной книге.

— Вы поглядели?

— Надо быть строгим в исполнении формальностей, — сказал Борг серьезно.

Фальк подписал.

— Иди сюда, Селлен, и засвидетельствуй! — приказал Борг.

— Я не знаю, имею ли я право, — ответил тот. — Я видел так много несчастья, произошедшего от таких подписей у нас в деревне…

— Ты теперь не в деревне и не с мужиками! Пиши, что ты удостоверяешь, что Фальк подписал собственноручно, ведь это ты можешь сделать!

Селлен подписал, но покачал головой.

— Разбуди-ка этого вола, он тоже подпишет.

Когда все толчки оказались тщетными, Борг взял щипцы, раскаленные докрасна, и сунул их под нос спящему.

— Проснись, собака, тебе дадут есть! — крикнул он.

Оле вскочил и стал протирать себе глаза.

— Ты должен удостоверить подпись Фалька, понимаешь?

Оле взял перо и написал под диктовку обоих поручителей, после чего опять хотел завалиться спать, но был задержан Боргом.

— Стой, подожди! Фальк напишет еще взаимное поручительство.

— Не пиши, Фальк, — сказал Оле, — это нехорошо, не оберешься забот.

— Молчи, собака! — заревел Борг. — Иди сюда, Фальк! Мы сейчас поручились за тебя, понимаешь, теперь ты должен поручиться вместо Струве, который обременен судебным преследованием.

— Что такое? — спросил Фальк.

— Это только форма; сумма долга — восемьсот банку маляров; первый платеж уже произведен, но тут Струве подвергся судебному преследованию, и нам надо заменить его. Это старый хороший вексель, и нет никакого риска.

Фальк подписал, и оба свидетеля тоже.

Борг тщательно и с видом знатока сложил векселя и передал их Левину, который тотчас же направился к двери.

— Теперь ты через час вернешься с деньгами, — сказал Борг, — а то я тотчас же пойду в полицию и тебя задержат по телеграфу.