Звезды сделаны из нас - Ида Мартин

от души! Такой лук раскрывает тебя с неожиданной стороны. Типа ты признаешь, что у тебя куча проблем, но даешь им бой и ничего не боишься. Ты загадочный и пугающий. И, ну… очень крутой! – Я делаю глоток чая и срочно меняю тему: – Знаешь, почему я так выгляжу? Если переодеть и перекрасить куклу, будет невозможно распознать молд. Серьезно. Это моя броня. Она делает меня неуязвимой и отталкивает посторонних.

– Что такое молд?

– Слепок лица или тела. Этакий кукольный шаблон.

– Ты боишься, что кто-то увидит тебя настоящей?

– Я всегда настоящая, но броня есть броня. Понимаешь?

– Типа если человек надевает очки, то он уже по определению умный?

– Что-то вроде того.

– Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты из тех динозавров, что относят себя к субкультурам.

– По-твоему, я должна слушать готику или блэк-металл, жить на кладбище и откусывать головы летучим мышам? – Я ржу. – Не-а. Мама с детства прививала нам с Алиной хороший вкус: включала мировые хиты разных эпох и жанров, я до сих пор люблю их всей душой, но сейчас саундтреком к моей реальности частенько служит и современный андеграунд.

– Кинь что-нибудь из любимого, – просит Глеб.

Подумав, кидаю ему песни Джима Моррисона, Йена Кертиса и небольшую подборку из наших: то, что перед сном слушаю в наушниках.

– Тебе повезло. Потому что у меня по части музыки все гораздо веселее. Я тебе не рассказывал, что у меня мама музыкальный работник в детском саду? А это знаешь что значит? Что саундтрек к моей реальности – нескончаемые «Пусть бегут неуклюже» и «От улыбки станет всем светлей».

– А я думала, вы псалмы слушаете или что там еще у вас… Григорианцев?

Он смеется:

– Лично я предпочитаю злой рэп, где куча чернухи и мата. Потому что только так можно избавиться от ощущения, что восемнадцатый год сидишь в детском саду.

– О да! Уж это-то я понимаю. Потому что у меня дома переизбыток милоты. Скоро начну блевать радугой. В семье нет мужчин, но кто-то же должен защищать дражайших родственниц, раскрывать им глаза на суровую правду жизни и спускать с небес на землю.

– И как? Помогает?

– Не то чтобы очень. Алина, например, слушает то, что сейчас в тренде, но я каждый раз выхожу из себя: чего, блин?..

– Если хочешь ее шокировать, включи Тони Раута. Я с его помощью с дачными соседями воевал. Они болгарку заводят в восемь утра, а я им весь оставшийся день – «Танцы на костях».

– Присылай. Я заценю.

– Сомневаюсь, что тебе понравится.

– Почему это?

Он тянет с ответом:

– Там довольно грубо и не для девчонок.

– Брось, меня можно напугать только Бузовой или «Солнцем Монако».

– Да ты, я смотрю, разбираешься…

– Разбираюсь, но это одно из бесполезных знаний вроде тригонометрических функций или второго закона термодинамики. Никакого практического применения в повседневности, даже не с кем обсудить. С мамой только, но и она застряла в своем времени. Говорит: рок-н-ролл мертв.

– Классная у тебя мама.

– Мама… идеальная. Она настолько хороша, что я не могу посвящать ее в свои беды. Не имею права жаловаться и гордо несу свою боль в себе. Пусть лучше списывает все на мой хреновый характер и переходный возраст. И, кстати, я не сопротивляюсь Орловой в полную силу, потому что визиты к директору подкашивают маму.

– Да ты прям мою историю рассказываешь!

Я всхлипываю от удивительного ощущения, что мы качаемся на одной волне, глотаю чай и улыбаюсь:

– Когда у тебя день рождения?

– Четырнадцатого марта. А у тебя?

– Тоже в марте. Только восьмого, прикинь.

– Круто, на тебе можно экономить.

– А ты, значит, расчетливый?

– Нет, но это первое, что приходит в голову.

– Мне нужно быть с тобой осторожнее. Говорят, что у Рыб есть опасность стать жертвой манипуляторов.

– Это ты про гороскоп?

– Угу.

– В гороскопы я не верю, но раз я тоже Рыбы, то интересно, кто из нас жертва, а кто манипулятор?

Мне смешно. Мы вроде и подкалываем немного друг друга, но это добрые шутки.

– Кстати, ты знаешь легенду про звездных рыб?

В дверь стучится вернувшаяся с работы мама, и я без предупреждения отключаюсь: не хочу, чтобы он наблюдал, как я выпроваживаю из комнаты семейную делегацию. А когда возвращаюсь, Глеб вдохновенно рассказывает историю любви дочери морского бога – Галатеи и простого парня Акида, которые, спасаясь от обезумевшего от любви к Галатее циклопа, бросились в море.

– Только прежде чем превратиться в рыб, они связались длинной и широкой лентой. А боги, перенесшие их на небо, как напоминание о неразрывной силе любви, так и оставили влюбленных связанными, чтобы они никогда не потерялись в огромном космосе.

Внимательно слушаю, и стены, окно, шторы и предметы мебели качаются и уплывают – с каждым его словом я окончательно и бесповоротно влюбляюсь. За пазуху прокрадывается легкая паника.

– Ха-ха, очень романтично. Да ты, похоже, и не святоша вовсе, – нервно отшучиваюсь я, с кровью отковыривая заусенец.

– Неожиданное заявление, – удивляется он. – С чего вдруг такой вывод?

– Эта твоя история… Ты нарочно ее рассказал, чтобы я растаяла.

– И в мыслях не было! – Он делает паузу. – А ты растаяла?

– Нет, потому что со мной такое не работает.

– Ладно. А что работает?

– Пустые разговоры – это ни о чем, потому что человек складывается не из слов, а из поступков.

– Возможно, ты недооцениваешь силу слов?

– Все я правильно оцениваю. В моей жизни слишком часто говорится то, что не соответствует действительности.

– Может, тебе просто так кажется?

– Не кажется. Взять хотя бы тебя. Сначала ты заявляешь, что не веришь в гороскопы, а потом ждешь, что я поверю, будто история моего созвездия – это история любви.

– Но я ведь сказал только, что не верю в гороскопы.

– Типа в любовь ты веришь?

– В любовь верю, – отвечает он запросто, не задумываясь. – А ты?

Мне делается совсем нехорошо. Такое чувство, словно Глеб меня припер к стенке и требует сдаться.

– Извини, скоро вернусь. – Я торопливо отключаюсь и пытаюсь взять себя в руки.

Это всего лишь интернет, а в интернете все не по-настоящему. По-настоящему – это Артём, а задыхаться от волнения, глядя в экран, – глупее не придумаешь. Но мне почему-то представляются эти дурацкие рыбы, связанные лентой, и то, как они вместе плывут по океану, а потом поднимаются на небо и превращаются в звезды. Черт, терпеть не могу всю эту сказочную романтику, но все равно шмыгаю носом и, как дура, утираю слезы.

Глава 21. Глеб

На