Левая Рука Бога - Пол Хофман

Командный голос Альбина, а также грозный вид десяти его «бульдогов», как их отнюдь не любовно называли, напугали солдат, которых редко допускали в Цитадель и которые, очутившись в таком странном месте, чувствовали себя не в своей тарелке. Тем не менее старший солдат предпринял еще одну попытку:

— Я должен спросить разрешения у сержанта.

— Спрашивай у кого хочешь, но это — наш узник, и он пойдет с нами сейчас же. — С этими словами капитан Альбин кивнул своим людям, те выдвинулись вперед, и лишенные выбора солдаты неуверенно позволили забрать Кейла.

Старший солдат сделал знак одному из трех других, и тот стал, пятясь, отходить в сад за помощью, но «бульдоги» уже схватили Кейла и, приподняв над землей, понесли сквозь лабиринт аллей, втекающих в Цитадель и вытекающих из нее. К тому времени, когда подоспела помощь, все они уже исчезли.

Уже через десять минут Кейл находился под замком в личном изоляторе Випона, и надзиратель трудился над цепями, сковывавшими его руки. Еще через двадцать минут, со свободными руками, Кейл стоял посреди тускло освещенной камеры. Дверь за ним закрыли и заперли. Такие же камеры находились по обе стороны от него, отделенные частично стеной, частично решеткой. Кейл сел и глубоко задумался о том, что натворил. Это были невеселые мысли, но через несколько минут их прервал голос из камеры справа:

— Закурить есть?

15

— Похоже, мы встречаемся только при неблагоприятных обстоятельствах, — сказал ИдрисПукке. — Вероятно, нам следует изменить стиль поведения.

— Говори о себе, дедуля. — Кейл сел на деревянную лавку и сделал вид, что не обращает внимания на своего соседа-заключенного. Новая встреча с ИдрисомПукке казалась слишком уж счастливой случайностью.

— Нечаянное совпадение, — заметил ИдрисПукке.

— Можно и так сказать.

— Именно так я и говорю. — ИдрисПукке помолчал. — Что привело тебя сюда?

Кейл хорошо подумал прежде, чем ответить:

— Подрался.

— Из-за простой драки тебя не посадили бы в личную тюрьму Випона. С кем подрался?

Кейл снова обдумал свой ответ. Впрочем, что уж тут думать?

— С Конном Матерацци.

ИдрисПукке расхохотался, но в его смехе явно ощущались восхищение и уважение, и Кейлу, как он ни старался, было трудно скрыть удовольствие, которое доставила ему лесть.

— Бог ты мой! С самим Мальчиком-Золотые-Яйца! Учитывая то, что я слышал, тебе повезло: ты еще жив.

Кейл понимал, что его провоцируют, но, несмотря на свои необычные способности, он все еще был слишком молод.

— Это ему повезло. Хорошо, если он уже пришел в себя, но голова у него наверняка раскалывается.

— Да, с тобой не соскучишься. — ИдрисПукке помолчал. — И тем не менее это не объясняет, почему ты попал именно сюда. Какое дело Випону до той драки?

— Может, дело в мече?

— Каком мече?

— Мече Конна Матерацци.

— А при чем тут меч?

— Ну, это не совсем его меч.

— То есть?

— На самом деле это меч Маршала Матерацци. Тот, который они называют Лезвием. — На сей раз тишина воцарилась надолго. — После того, как я вырубил Конна, я зажал меч между двумя камнями и сломал его.

Молчание ИдрисаПукке было долгим и ледяным.

— В высшей степени бессмысленный акт вандализма, если можно так выразиться. Меч был произведением искусства.

— Мне некогда было восхищаться, поскольку Конн хотел раскроить им меня надвое.

— Но ведь к тому времени поединок был окончен, если я правильно понимаю.

Надо признать, что Кейл начал сожалеть о своем импульсивном поступке в тот самый момент, когда сломал меч.

— Хочешь совет?

— Нет.

— Но я все равно тебе его дам. Если хочешь кого-то убить — убивай. А если хочешь оставить в живых, то дай возможность жить. Но никогда не перебарщивай ни в том, ни в другом. — Кейл повернулся к ИдрисуПукке спиной и лег на лавку. — Пока будешь спать, поразмысли вот над чем. Все, что ты натворил, а особенно то, что ты сломал меч, означает только одно: ты должен был оказаться в руках Дожа. Поэтому все равно непонятно, почему ты очутился здесь.

Спустя полчаса не спавший Кейл услышал, как отпирают дверь его камеры. Он сел на лавке и увидел, что в камеру вошли Альбин и Випон. Випон смотрел на него мрачно.

— Добрый вечер, Лорд Випон, — бодро воскликнул ИдрисПукке.

— Заткнись, ИдрисПукке, — ответил Випон, не сводя глаз с Кейла. — А ты расскажи мне — причем, я хочу знать всю правду, иначе, клянусь богом, я сию минуту отдам тебя людям Дожа, — расскажи точно, что случилось, а когда закончишь об этом, расскажи правду о том, кто ты есть на самом деле и как оказалось возможным, что ты победил Конна Матерацци и его друзей с такой легкостью. Подчеркиваю: правду, в противном случае я солью тебя Дожу, как сливают воду с вареной спаржи.

Кейл, разумеется, не знал, что такое «спаржа». Вся трудность состояла для него в том, чтобы решить, что он может позволить себе выдать Випону, дабы убедить того, что он безупречно честен.

— Я вышел из себя и не сдержался. Так ведь бывает, правда?

— Зачем ты сломал меч?

Кейл изобразил смущение:

— Это было глупостью, просто сорвался в пылу драки. Я извинюсь перед Дожем.

Альбин рассмеялся:

— Ну конечно, ты ведь так искренне сожалеешь!

— Где тебя учили драться? — спросил Випон.

— В Святилище. Всю мою жизнь, по двенадцать часов в день, шесть дней в неделю.

— Ты хочешь сказать, что Генри и Кляйст тоже умеют так драться?

Это был неудобный вопрос.

— Нет. То есть их тоже учили, но Кляйст, он «молния»… специалист…

— В каком деле?

— В метании копья и стрельбе из лука.

— А Генри?

— Снабжение, составление карт, выслеживание. — Это было правдой, но не всей правдой.

— Значит, ни один из них не смог бы сделать того, что сегодня сделал ты?

— Нет. Я уже сказал.

— В Святилище есть еще люди, которые обладают такими же умениями, как ты?

— Нет.

— Что делает тебя таким особенным? — спросил Випон.

Кейл замялся, чтобы создать впечатление, будто он не хочет отвечать на этот вопрос.

— Когда мне было девять лет, я хорошо дрался, но не так, как теперь, конечно.

— И что случилось?

— Я вел учебный бой с мальчиком, который был гораздо старше меня, — бой без всяких запретов, с настоящим оружием, разве что лезвия и острия были затуплены. Я его одолел, сбил с ног, но я был тогда слишком самоуверен, и ему удалось повалить меня за собой на землю, а там он ударил меня камнем в висок. Это все, что он успел сделать: Искупители оттащили его от меня, только поэтому он не вышиб мне мозги. Очнулся я пару недель спустя, а еще через две недели вернулся в обычное состояние, если не считать осколка, который застрял у меня в черепе. — Он поднес руку к голове и пальцем указал на левый висок ближе к затылку. Потом снова замолчал, словно не хотел продолжать.