Врачеватель. Олигархическая сказка - Андрей Войновский

– С каким?

– Ты должен мне позволить участвовать в твоем «прожекте».

Улыбнувшись и в знак согласия утвердительно кивнув головой, Остроголов крепко обнял старого друга за плечи.

– Все? – после дружеских объятий спросил Гостев. – Официальная часть переговоров завершена?

– Завершена.

– Можем приступать к неофициальной? Вспомним опять же традиции? Вроде договорились впредь их не нарушать?

– Какие традиции?

– Эх, Павло, свинья ты, свинья, честное слово, – сокрушенно покачав головой, Гостев подошел к встроенному в стене бару и извлек оттуда бутылку «Столичной», два граненых стакана, две одноразовые вилки, консервный нож, полбуханки черного хлеба и жестяную банку килек в томате. Расставив всю эту красоту на рабочем столе, принялся за открывание консервов.

– Эдька, а ведь ты меня ждал, – по-ребячески улыбаясь, сказал Остроголов.

– А как же ты думал? Паче того, совершил невероятное: сам заехал в магазин и с удивлением обнаружил, что любимый закусон по-прежнему свободно лежит на прилавках, – он налил по полстакана водки, жестом приглашая Пал Палыча присоединиться.

Глухо чокнувшись донышками стаканов, они залпом их опустошили, занюхав черным хлебом и закусив килькой, после чего немедленно наполнили стаканы снова и в том же объеме.

– А чего же ты меня про тот свет-то не спрашиваешь? – подняв стакан, обратился к другу Остроголов.

– Ну, во-первых, ты мне не предоставил такой возможности, а потом, хочется верить, что там все-таки лучше.

– Не всем, Эдька. Не всем. Бессмертие души куется здесь.

Граненые стаканы еще раз глухо ударились друг о друга, и старые друзья молча опрокинули по второй.

Как и следовало ожидать, неофициальная часть переговоров с господином Гостевым затянулась до позднего вечера, ибо неукоснительное соблюдение традиций требовало куда более долгого общения, нежели предполагалось ранее.

Около одиннадцати часов вечера Остроголов подъехал к дому на Котельнической набережной. Не без проблем избавившись от охраны, вошел в лифт, испытывая огромное желание принять душ, побыстрее добраться до постели и наконец-то выспаться в полном одиночестве, отключив все телефоны. Нет-нет, конечно же, сначала обязательно предупредив в Жуковке всех домашних, но предварительно отзвонившись Евгении Андреевне.

По мере того как лифт все выше поднимал Пал Палыча к заветному этажу, где находилась его квартира, радужный, но еще размытый абрис перспективы поспать хотя бы до полудня с каждым пролетом обретал все более реальные очертания.

Выйдя из лифта и сделав пару-тройку шагов, услышал за спиной щелчок. Обернувшись, метрах в четырех от себя увидел направленное на него дуло пистолета с глушителем. Слегка подняв глаза, встретился со взглядом, в котором читалась незапланированная тревога.

– Что, братан, заело? – с издевательски убийственным спокойствием произнес Остроголов, что называется, медленно, но верно приближаясь к киллеру. – Бывает. Порой десять раз проверишь, но в самый нужный момент – бац!.. И осечка. Попробуй еще. Хотя уже вряд ли получится.

До момента, когда он подошел вплотную и жестко придавил локтем кадык стрелка, тот еще сделал пару попыток спустить курок, но, как и предрекал ему Пал Палыч, безуспешно.

– Отдай игрушку, братан. А то ведь придушу ненароком, а мне ох как не хочется брать грех на душу. По-хорошему: отдай волыну. Все равно же не стреляет.

Забрав пистолет, Остроголов неторопливым шагом направился к своей квартире.

От места, где находился киллер-неудачник, до дверей, выходящих на лестницу, расстояние было не больше пяти-шести метров. Вероятно, этим и решил воспользоваться обезоруженный «убивец», что есть силы стремительно рванув к выходу.

Однако в руках Пал Палыча оружие почему-то сработало. Сотворив изящную окружность в стене, пуля прошла в сантиметре от коленной чашечки киллера, заставив беднягу, дрожащего всем телом, буквально «врыться» ногами в дорогой паркет лестничной площадки.

– Забыл тебя предупредить, братан. В армии я был лучшим стрелком в батальоне. Поэтому, если ты предпримешь повторную попытку, я буду вынужден прострелить тебе коленку. Отойди, пожалуйста, от стены и встань вон в тот дальний угол.

Без каких-либо возражений просьба Пал Палыча была немедленно исполнена.

– Видишь, как в жизни бывает: когда надо – не стреляет, когда не надо – наоборот. Извини, братан, но отпустить тебя не имею права, потому что завтра ты придешь убивать мою семью, моих детей, а я этого допустить не могу. Но я также не могу допустить того факта, что передам тебя в руки правоохранительных органов, не оставив на твоем теле отметины, которая всякий раз будет напоминать тебе о случившемся. Согласись, братан, ты это заслужил.

С этими словами Остроголов поднял пистолет аккурат на уровне гениталий стоявшего в углу товарища и, закрыв один глаз, хладнокровно прицелился.

Подобно футболисту, находящемуся в «стенке» во время штрафного удара, сильно дрожащими руками, гомосапиенс укрыл, вероятно, наиболее дорогую ему часть тела и, упав на колени, впал в беззвучную истерику, широко открыв рот и мотая головой.

– Прошу вас!.. Пожалуйста!.. Не надо!.. – молило сознание киллера, пронизывая ультразвуком всю лестничную площадку.

«Вот он сейчас глубоко вдохнет, – подумал Пал Палыч, – и начнет рыдать во всю глотку. Весь дом мне перебудит».

Подойдя к убийце, своей увесистой рукой он ударил его по щеке, после чего тот, сделав кувырок, встал обратно на колени, недоуменно глядя на Пал Палыча. В ответ Остроголов прижал указательный палец к своим губам, и этот жест вызвал полное понимание у противоположной стороны. Сидящий на коленях гражданин несколько раз согласно кивнул головой.

– Как тебя величают-то? – шепотом спросил Пал Палыч.

– А-а-а… Артур.

– Хорошо, Артур, сейчас ты мне спокойно и без эмоций расскажешь: в каком месте тебя ждет машина, сколько в ней человек и как она выглядит. В противном случае ты понимаешь, что я буду вынужден…

Он снова прицелился и опять в то же место…

– Нет-нет, не надо, пожалуйста! Я все понял! Машина стоит у монастыря, на горке… Там только шофер… Это «девятка» коричневого цвета… Номера я не знаю… Честное слово, не знаю! Но там других нет!

– Молодец, Артур, верю. Вернись в свой угол и жди.

Достав из кармана мобильник и отыскав в памяти нужный номер, нажал на кнопку.

– О, полковник Васылык? Василь Василич? Здоровеньки булы! Ты еще там не «загинул» на работе?… А, домой собираешься?.. Рано, Вася, рано. Слушай сюда, старина. Ко мне тут киллера подослали, да вот ружьишко почему-то не выстрелило… Да, будь спокоен, вон стоит в углу, под полным контролем. Я сейчас на Котельнической, а ты бери опергруппку и дуй ко мне. Но сначала возьмите подельника. Он ждет этого кренделя на коричневой девятке напротив ворот «Афонского подворья». Совершенно верно, на горочке, самое начало Гончарной. Ну, а потом, Василич, милости прошу ко мне на ужин. Помнишь адресок, надеюсь? Все ж таки не один литр упал на печень по молодости. Только водку захвати, а то, боюсь, у меня в доме нет. Ну, а мы пока с Артурчиком чайку попьем, вас дожидаючись. Да, Артурчик?

Вероятно, в знак полного согласия Артурчик сокрушенно опустил голову, периодически потирая левую щеку.

– Вася, – продолжил Пал Палыч разговор по мобильнику, – ты чего там разорался? Указания раздаешь, что ли?.. А, уже выехали? Браво, Суржиков! Смотри, сам не задерживайся. Ситуация-то уникальна тем, что заказчик мне известен, но прямых доказательств нет. Поэтому будет очень интересно пробить всех посредников. И взрыв, и сегодняшняя канитель – это все звенья одной цепи, и Костю этим тварям я не прощу. Пепел Клааса стучит в мое сердце!.. А?.. Хорошо, Василич, понял. Жду.

Положив телефон обратно в карман, Пал Палыч как-то совсем уж безучастно обратился к киллеру:

– Ну что, Артур, заходи. Гостем будешь.

Открыв ключом и распахнув дверь настежь, он встал возле нее и, слегка качнув дулом пистолета, пригласил Артура войти в квартиру.

– Выключатель слева, – сказав это, Пал Палыч сразу сообразил, что в прихожей горит свет.

Они вошли в квартиру, и Остроголов захлопнул за собой дверь. Оказавшись в прихожей, он увидел, что на кухне тоже горит свет. Оттуда послышался звук приближающихся шагов. Отскочив в угол и плотно прижавшись к стене, Пал Палыч крепко сжал рукоять пистолета, настороженно выжидая.

Появившись в прихожей, одетая по-домашнему, но элегантно и со вкусом, Евгения Андреевна застыла на месте. Впрочем, ей немного понадобилось времени, чтобы понять и воспроизвести картину, произошедшую за дверью. Любящая женщина бесстрашна и способна на многое: с яростью дикой кошки она набросилась на несчастного Артурчика, вцепившись своими ухоженными отполированными ногтями ему в лицо.

Остроголову стоило немалых трудов оттащить Женю от своей жертвы и даже на время расстаться с оружием, положив его на полку гардероба.