Быть единственной - Людмила Белякова

Словом, уехал мужик. Семье тайком сказал: «Надо на месте все досконально выяснить и разобраться, что к чему. Как разберусь – всех к себе вызову, ага! Ждите официальной бумаги. Заживем!..»

Уж и внуки у него, того счастливого наследника, здесь народились, а он все им вызовы пишет-пишет, а никак не напишет… Видать, большое богатство тот беглый солдатик заработал, коли его за тридцать лет сосчитать нельзя было…

Маша наблюдала эту историю, как и все Выселки, исходя липкой, кислой завистью на нечаянное богатство. Вскорости став натуральною брошенкой, Маша в чем-то ощущала себя еще более оскорбленной, нежели обманутые родственники канадского наследника. Тот мужик хоть на миллионы повелся, а Колька, ее муж? Незадорого ее с ребятами продал.

«Или б вот горшок с монетами золотыми в огороде найти – разве такого не бывает?» – думала Маша, укладываясь вечером спать.

Но огород был многократно и со тщанием перекопан, да и не жили никогда в Выселках так богато, чтобы золото горшками зарывать. Так что ни сыновей назад выкупить у Маши не получалось, ни хотя бы от Гальки-прорвы избавиться не выходило. Куда ни кинь – везде клин.

И осталась бы Маша навеки одна на своей усадьбе, если бы в один из солнечных дней бабьего лета, бредя из сельпо с продуктами и остатками утром полученной пенсии, не заметила разительной перемены.

В этом ее туманном состоянии она то ли не заметила, то ли не оценила того обстоятельства, что на участке ее соседей, за один дом до Машиного… самого дома-то уже и нет, но царит развал и непонятное шебаршение. Сруб дома был разобран, не больно аккуратно свален поодаль, а какие-то подозрительные граждане механической пилой срезают корявые, не сортовые яблони и сволакивают их в кучу к бревнам сруба.

– Эй, а вы чего это здесь делаете? – крикнула Маша, подойдя к жалким остаткам забора, варварски проломленного в нескольких местах.

За надсадными воплями механической пилы рабочие ее не услышали, и Маша крикнула еще раз.

– Ступайте, мамаша, – нехотя отозвался один работник, переходя от пенька к следующей приговоренной яблоне. – Не мешайтесь тут.

Он снова запустил свой визгливый механизм и, к своему большому счастью, не слышал, как Маша высказалась о его ближайших родственниках.

Задумавшись, Маша повернулась и медленно пошла прочь, а взглянув новыми глазами на окружающий пейзаж, заметила еще кое-что. На усадьбе ее непосредственных соседей, с которыми через их плохонькую дочку она чуть не породнилась, также творилось что-то несуразное. Та Галя давно вышла замуж и жила в городе, и теперь ее родители суетились одни на своем подворье, вынося из дома картонные коробки, тюки и свертки.

– Вы чего это? Ремонт, что ли, делаете? – подозрительно спросила Маша, поздоровавшись.

– Да не, Марь Степанна… Нет, – ответил сосед, отирая пот со лба. – Вовсе уезжаем. К дочке под бочок. Тяжко уже на земле жить. Старые стали.

– А дом как же? Огород? – в ужасе всплеснула руками Маша.

– Продали. Один тут… бизнисьмен купил. Чего-то строить хочет.

– И что – деньги-то хорошие взяли? – поджала губы Маша.

– Да не обидел. Говорят, район у нас хороший, чистый… Да, неплохие…

Домой Маша пришла на ватных ногах. Вот они, те самые миллионы, на которые можно отправить с глаз долой подлую Гальку Феоктистову! И все в Машиной жизни наладится! Вернется Вадик домой, и заживут они вдвоем лучше прежнего!

«Вот где б мне того богатея найти – пусть бы и у меня участок купил! У меня-то лучше соседского! У них вечно то затопит, то засушит, а у меня и колодец глубокий, и земля на огороде вся руками перетерта – ни комочка, ни камешка!»

Через пару дней соседи съехали, ни с кем толком не простившись и не поставив никому бутылки, а стук, гам и противный визг пилы аж два дня мотали Маше нервы. Дождавшись, когда шум поутих, она вышла к забору и спросила у первого попавшегося работника: а где, мол, тот ушлый, что купил участки?

– А зачем вам? – хмуро отозвался рабочий, шагая через трупы яблонь, слив и прочий мусор.

– А так, может, он и мой участок купит? Вы его не увидите, а?

– Ну, бывает он здесь…

– Передай ему, сынок, а? Пусть зайдет! Богом прошу, а? Передай!

Рабочий покивал, но, как показалось Маше, не слишком уверенно.

«Может, ему больше и не надо, тому хозяину? Да куда уж столько – что за хоромы ему здесь городить? – досадовала Маша несколько дней. – Вот опять не повезло мне… Соседушки, будь они неладны, дорогу перебежали!»

Невеселое положение чуть скрашивали радужные мечты о том, как в один прекрасный день, не найдя своей размалеванной Гальки, Вадик убедится, что та его бросила ни за понюх табаку и уехала в неизвестном направлении. Ну, поогорчается чуток, конечно, не без этого… А потом вернется в родной дом, к маме, поняв наконец, что мама-то, мама его никогда не предаст, не бросит, всегда примет назад и, чуть попеняв, вполне справедливо, простит!.. Простит и примет назад!

Прошла еще неделя томительного ожидания, когда, уже на ночь глядя, в двери к Маше постучали. Был будний день – значит, не Вадик…

Маша, отдернув занавеску на кухонном окне, увидела, что перед дверью стоит плотный мужчина, уже верно за сорок, с круглой головой и в светлом пушистом пальто.

Маша, тревожась, откинула проволочный крючок и выглянула в щелочку.

– Здрасте, мамаша, – произнес незнакомец сочным баском. – Мне передали – вы хотели со мной поговорить?

– Здрасте. – Маша выступила за порог. – А вы?… – Она указала глазами на соседний участок.

Гость кивнул.

Нового Машиного соседа звали Голованов, и он обещал подумать над покупкой ее участка, спросил, в порядке ли домовая книга и все остальные документы, кто полноправный владелец. Заметил, что, в общем, не планировал покупать еще один участок – и этих довольно. Но если имеется на это Машина острая необходимость, то он подумает.

«Цену сбить хочет, – затрепетала Маша. – Точно! Но я-то знаю, сколько он соседушкам отвалил… Я от своего не отступлюсь!»

Маша, сделав над собой усилие, спокойно сказала, что и у нее тоже особой спешки нет – так, как получится, так и получится. Не он – так другой купит.

– У нас район чистый, – кстати вспомнила Маша слова канувших в неизвестность соседей.

Пространство за Машиным палисадом было уже раскорчевано от пней, расчищено от сараюшек, даже мусор был весь либо вывезен, либо сожжен в огромных, тревожно-гудливых кострах. Маша удивилась, какие это оказались необъятные просторы… Хорошо они, оказывается, жили-то!.. А ведь за Машиной усадьбой был еще небольшой кусок поросшей диким бурьяном земли, а за ним – мелкий овражек. Так что если бы не ее дом с огородом, какое могло бы получиться поместье у этого богатея!..