Государственные интересы - Юлия Куркан

— Это не страшно, — выдохнула я. — Хуже было бы, если бы мачеха начала заправлять Княжеством.

— Она хотела, — с усмешкой ответил Король. — Но князь Всеволод мужчина решительный и далеко не глупый.

— Да, — рассеяно сказала я, обдумывая услышанное. Выходило, что ничего хорошего дома меня не ждало, и рисковать своей жизнью там мне предстояло ничуть не меньше, чем здесь. Разозленная мачеха явно не в восторге оттого, что её не допустили к вожделенному правлению, а потому… Что может быть логичнее, чем убрать меня (мы еще посмотрим, кто кого!), и выдать свою старшую дочь, вторую по старшинству на наследование трона, за того же принца Альберта? По сути, ничего не изменится, но действующие лица — другие!

— Задумались, Ярослава? — понимающе спросил Колдун.

— Еще как, — ответила я. — Насколько я знаю характер своей мачехи — она настолько же упорна, насколько и честолюбива. Я стою ей поперек горла, выражаясь народным языком.

— Княжна, вы знаете, что любой вечер перестает быть чудесным, когда грустит молодая девица? — сменил тему Колдун.

— Я не богатырь, я не грущу, а думаю и строю стратегические планы, — улыбнувшись, отозвалась я. Но, в самом деле, зачем же перекладывать свои мрачные мысли и проблемы на плечи другого человека? Это прекрасный вечер, когда можно хоть ненадолго отвлечься от собственных неприятностей. — Вы знаете, а есть довольно забавная и поучительная история как раз про озеро.

— Буду рад послушать, — галантно ответил Колдун.

— В далекие времена, когда богатыри были побольше, и подвиги совершали действительно великие, а не как сейчас — любой желающий в герои податься норовит, и до того красочно свои деяния в корчме описывает, лишь бы наливали побольше, что просто дрожь берет, жил муж достоинств невообразимых, по причине их скрытности и собственной скромности. Звали его Увар. Как по батюшке — история того не сохранила. Победил однажды тот Увар Змея — до того большого, что аж с княжеский терем. Но потому как строили дома тогда гораздо ниже, то в величине этого Змея лично я сомневаюсь. Да и вообще, побеждал он его оригинально и весело, но об этом в другой раз. А сейчас Увар громко, весело и о-очень хмельно отмечал собственно свою победу. Медовуха лилась рекой, потому как тогдашний князь разрешил Увару три дня пировать за его, князя, счет. Откуда такая щедрость? А дело в том, что тот Змей похитил по недогляду, не юную княжескую дочь, а, уже далеко не первой свежести, тещу князя. А в пещере, разглядев, кого похитил, употребил несчастную по назначению, в пищу, то есть. Вот князь и радовался весьма, а от его радости и Увару перепало. Естественно, на дармовщину и помои — медовуха. А потому упился Увар до такого состояния, описать, прямо скажем, сложно. Следует лишь заметить, что, выходя по надобности, принял он растущее во дворе дерево за еще одного Змея, а потому, героически и в небывало короткие сроки, порубил его на дрова. Уж как корчмарь ему был благодарен — в сказке не описать, потому как когда выкорчевывали корни — нашли там зарытый сундучок с золотом. Увару с того ничего не перепало, однако наливал ему корчмарь с тех пор бесплатно. Так вот, выбравшись в очередной раз по надобности, свернул куда-то не туда. И вовсе не по пьяни, а по причине благородной геройской задумчивости! Шел он, шел, недоумевая, как это корчма успела убежать от него так далеко, и вышел внезапно к озеру. До того оно красивое было, что Увар аж икнул от восторга — уж больно самогон оно ему напомнило. В общем, смотрит Увар, и глазам своим не верит. И правильно делает, потому как смотрят они в разные стороны… Но, героическим усилием, собрал свои богатырские очи Увар в кучку, и видит диво натуральное. Посреди озера камень большой. А на камне том — девица, красы неписанной. Хотя как на мой взгляд, так в ночи все девицы серы. А уж при луне да с перепою — и вовсе карга красавицей покажется. А девица эта ему ласково так:

— Здрав будь, добрый молодец.

Увар подумал, покачнулся, едва не заснул стоя, однако ответ придумал:

— И т-теб-бе т-того же, ух… — что он хотел этим сказать, истории доподлинно не известно, не иначе как что-то мудрое, поскольку герои иного не произносят.

— Вижу, молодец, притомился ты? — развивает тему девица.

— Ага, — радостно ответил молодец, и навострился прямо по озеру к девице добираться. Но та его пыл остудила:

— Не торопись, богатырь. Заколдована я, колдунами злыми да могучими. Была принцессою, в стране соседней, да положил на меня глаз колдун тамошний. Так я ему его и повыбила… А в отместку за то, наложил он на меня проклятие… Молодец, слушаешь ли? — Увар, чисто по своему героическому складу ума и души, к столь длинным речам приспособлен не был, а потому в трезвом состоянии они вгоняли его в тоску, а в подвыпившем — в сонливость.

— А… хр… шо? — мутными глазами герой взглянул на девицу, похоже, искренне недоумевая, кто он, как тут оказался, и чего от него хочет эта странная баба. Та тоже поняла, что красивостями героя не разжалобить, скорее, он прямо здесь уснет, как конь, стоя.

— Я. Принцесса. Заколдованная, — стараясь говорить по возможности и коротко и по существу, начала девица. — Хочешь? — подошла она к самому животрепещущему вопросу.

— А… это… ик! Ага, — довольно согласился богатырь. Как можно было заметить, наш молодец был человеком сугубо практичным, жизнерадостным, и не любил утруждать себя долгими раздумьями, считая оные в корне вредными. — Шо делать?

— Только молодец с чистым сердцем и светлой душой… — завелась было снова девица, поглядела в пустые глаза того самого молодца, и вернулась к прежней манере речи. — Жениться. Сейчас. Быстро. Будет у тебя жена. Принцесса. И трон. Хочешь?

— Ага, — радостно отозвался Увар, достал из-за пояса баклажку, побултыхал её, сделал могучий глоток, выдохнул, уставился на девицу и задал гениальный по своей сути вопрос: — А шо делать надо?

— Жениться, — девица, похоже, с трудом удерживалась от того, чтобы не плюнуть на незадачливого возможного жениха, и не поискать себе другого. Однако, известное присловье: «Лучше заяц в руках, чем медведь в лесу» было знакомо и ей. — Сейчас. На мне. Будет трон.

— А ты хто? — ошарашил её новым вопросом герой. Девица испытала острое желание побиться лбом о камень. Только то, в какую позу при этом придется изогнуться, остановило её.

— Принцесса. Заколдованная.

— Ааа… — понял Увар. — Пыйдем? — он глотнул еще для храбрости, и нетрезвым зигзагом повел девицу, прошедшую к нему по воде, аки посуху, жениться. Почему-то в корчму. На полдороге, девица, сообразившая, куда направил блудны ноженьки её будущий супруг, уперлась, и с совершенно не девичьей силой, потащила того в правильном направлении.