От чужих берегов - Андрей Круз

– Это только кажется. Пока он в самом безопасном месте порта находится. В любой другой точке – хуже.

15 апреля, воскресенье, вечер. Морганз Пойнт, Округ Харрис, Техас, США.

После того, как мы неторопливо поужинали, почти в полном молчании, я предложил установить дежурства, но Сэм такую идею с ходу отмел:

– Все равно Сокс учует любую опасность раньше, чем любой караульный из нас. В окно видно не больше чем на двадцать ярдов, а услышать хоть что-то сейчас невозможно. Поэтому предлагаю спать, пока представляется возможность.

– А если судно уйдет, пока мы будем спать? – спросил Дрика.

– Куда они уйдут? – удивился Сэм. – Здесь закрытая гавань, волн почти нет, а если они выйдут хотя бы в канал, то все станет намного хуже. Нет, они будут ждать окончания урагана. Полного окончания, с полной уверенностью. Так что спать мы можем без всяких проблем.

– Я бы все же окна укрепил как-нибудь, – сказал я, оглядевшись. – Только не знаю как.

– А никак, – хмыкнул Сэм. – Будем надеяться на пса, он не проспит.

В этом он был прав, забить окна было нечем, так что и мечтать незачем. Дверь завалена и ладно, хоть через нее так просто не вломятся. А окошки такие, через них и мутант лихим прыжком враз не заскочит, маленькие совсем. Прежде чем что через них и пролезет, шуму наделает, да и застрять может. Ладно, спать.

Отстегнул от рюкзака скатанные спальник и туристический коврик-подстилку, надул подушку, раскатал-разложил все это на грязноватом ковролине пола, да и завалился без лишних слов. Думал поначалу, что уснуть не смогу, слишком возбужден, но даже эту мысль додумать не успел, сморило.

Проспать удалось часа три. Проснулся рывком, словно от пинка по ребрам, хоть сам не понял, что меня разбудило. Столкнулся с настороженным взглядом Сэма, поднявшегося на локте. Дрика спала, громко посапывая, у нее все нормально было, никакой паники. Горела свечка, установленная в пластиковом стаканчике, давая скудный свет.

– Сокс, – тихо, еле слышным шепотом, сказал Сэм.

Точно, вид у пса был встревоженный, и мало того, он тихо рычал, я просто за шумом урагана этого сразу не понял. А потом еще и голос Тигра услышал, уже знакомое утробное подвывание, тоже очень тихое, словно кот старался подать нам знак, но боялся привлечь чье-то внимание. А может так и было, кто знает.

Ураган бушевал с прежней силой, а может даже и еще разошелся. Домик вибрировал и потрескивал, что-то равномерно лязгало на улице, ветер нашел себе какую-то металлическую игрушку. Дождь долбился в стены и потолок все с той же неуемной страстью, словно и вправду надеясь пробить дыру.

Рука легла на "хеклер". Подозрение быстро превращалось в уверенность – у нас неприятности:

– Здесь что-то есть, – сказал я. – Кот так на мертвечину реагирует, это мы точно знаем.

– Верно, Сокс тоже чует какую-то дрянь, – все так же прошептал в ответ Сэм, взяв в руки М16, стоявшую рядом с диванчиком, на котором он спал. – Буди девочку, отдохнуть нам уже не дадут.

– Похоже на то, – кивнул я, поднимаясь на ноги.

Дрика проснулась с трудом, разоспалась. Но среагировала правильно, не запаниковала, а лишь отодвинулась в угол, подальше от всех дверей и окон, и сняла автомат с предохранителя. Вот так, уже не дилетант, боец, правильная реакция на проблемы – половина их успешного решения.

– Что будем делать? – спросила она.

– Ничего, – ответил я ей. – Удерживать позиции, так сказать, все равно ничего другого придумать не можем.

– Может быть, выгляну в окно? – предложила она. – Вдруг удастся что-то увидеть?

– Ничего ты там не увидишь, там ночь и ураган. Слышишь, что творится? А вот ты у окна станешь уязвима.

– А просто так здесь сидеть – какая польза?

– Сюда так просто не залезешь, если что-то попытается пролезть в окно – встретим из трех стволов, – попытался я обрисовать ей обстановку. – Потом, опять же, никакой гарантии, что то, что чуют звери, пришло по нашу душу.

– А зачем же еще? – вполне искренне удивилась такому моему заявлению Дрика. – Погулять вышло?

– Ураган мог спугнуть, ты же видела, сколько мертвяков на улицах? Ищет убежище, например. Дезориентировано. Мало ли что еще. Зачем нам самим нарываться на проблемы, когда мы даже разглядеть ничего толком не можем.

– Он правильно говорит, дочка, – добавил Сэм. – Тебе бы лучше его послушаться, да сэр.

– В таком случае уж "мэм", – усмехнулась Дрика. – Или "мисс". Или это идиотское "миз", которое для меня так и осталось загадкой.

– "Миз" придумали феминистки и лесбиянки, чтобы не понять было, замужем они или нет, – засмеялся Сэм. – А то их очень притесняет и заставляет морально страдать тот факт, что со всем этим своим дерьмом в башке они не были нужны ни одному мужчине. Так что я лучше буду звать тебя "мисс". А "да, сэр" – это просто такая присказка, я вообще родом из штата Южной Каролины, там через одного так говорили. А черные – так и вовсе все подряд.

Дрика, продвинутая и политически прогрессивная, фыркнула, но не очень искренне, короткая речь Сэма ее все же насмешила. А заодно и обстановка немного разрядилась, а то все были такие напряженные, что глядишь – и искра проскочит от одного к другому.

Неожиданно пес, прижимаясь брюхом к полу, сдал задним ходом от двери, возле которой лежал, и снова тихо зарычал. Встрепенулся и кот, подтвердив, что пес паникует не зря.

– Прямо там, за дверью, – прошептал Сэм.

– Что? – спросила Дрика.

Голос был напряженный, но вроде не испуганный. Заговори я сейчас – звучать не лучше будет.

– Что угодно может быть, – ответил он.

– Это точно, – поддержал его я.

Что-то несильно проскребло по двери. Вроде бы проскребло, за шумом снаружи могло и показаться. Я бросил взгляд на кота – тот насторожился, острые уши повернулись к двери. Не показалось что-то прямо там, за тонкой филенкой из белого пластика, вставленного в легкую и даже с виду хлипкую раму. Смех один, а не дверь, такую кулаком насквозь пробить можно.

– Может быть свечку задуть? – спросила Дрика. – А то свет через окно виден, он и приманивает.

– Поздно задувать, – ответил я, – кого могли, того уже подманили, а если что-то сюда полезет, то пусть хоть какой-то свет кроме фонарей будет.

– А полезет?

– Да откуда я знаю? – излишек страха выплеснулся в неуместную агрессию. – Сама все увидишь, гарантирую.

Показалось, словно что-то мелькнуло за окном, прикрытым опущенными жалюзи, так, в щелях вроде как тень была. Затем ничего. Так… а что у нас сзади? Уставились в одну точку, понимаешь. Заглянул в офис менеджера, включил фонарь под стволом, скользнул лучом по углам и стенам, посветил на окно. Нет, ничего подозрительного. И звери, звери смотрят в противоположную сторону, их не обманешь, как мне кажется.

Кстати, это не честно. Какой же я, к чертовой матери, "венец творения", если у меня ни нюха, ни чутья как у какого-нибудь четвероногого "не венца". Был бы как Тигр, сам бы все знал, а не гадал. Вон как у него уши безошибочно поворачиваются, а я кроме "фонового шума" ни хрена не слышу.

В любом случае это не люди. А все, что не люди, теперь опасно. Да и люди,если откровенно…

Совсем рядом, прямо за тонкой стеной, громыхнуло железным, словно что-то ударилось о контейнер, а потом явственно хрустнул потолок под чьей-то тяжестью. Услышали все, задергались, уставив стволы вверх.

– Зато мы знаем, с кем имеем дело, – сказал я. – Это мутант.

– Вроде грабителя банков Мэлли? – уточнил Сэм.

– Примерно. Хотя может быть и намного хуже, доводилось видеть. В любом случае человек или мертвец так ловко на крышу бы не заскочил.

– А он с крыши сюда… никак? – осторожно спросила Дрика, явно уже испуганная и целившаяся из автомата куда-то в плоский светильник дневного света.

– А как? – пожал я плечами. – Люков туда нет, световых окон тоже.

– Смотри на кота, – сказала девушка, кивнув на Тигра.

Кот действительно вел себя немного странно, словно не был уверен, в какую сторону надо смотреть. Его круглая морда то уставлялась вверх, то оборачивалась к входной двери, то снова смотрела вверх. Он постоянно издавал свой злобный утробный мяв, и постепенно пятился к стене. Более того, пятился и пес, явно норовя забиться задом в угол.

– Там не одна тварь, – сказал Сэм, – это ясно как божий день. Зверье не знает, с какой стороны ждать опасность.

В место ответного комментария я смачно высказался по-русски, от всей души. Дрика уже привыкла, знала, что перевод не обязателен, а Сэм вопросительно глянул на меня.

– Я ругаюсь, – пояснил я. – На родном языке, самыми последними словами.

– Это ничего, ты уже большой мальчик, – кивнул тот. – Ругайся, повод есть.

– Спасибо, – поблагодарил я за разрешение.

Несмотря на то, что я целиком и полностью был за "стратегию удержания территории и не нарывания на неприятности", сидеть в неизвестности и непонятности становилось все труднее. Что-то тяжелое время от времени перемещалось по крыше, и все прислушивались, как потрескивает низкий, только руку протянуть, потолок. Одновременно с этим пару раз я замечал какие-то мелькающие тени за жалюзи, и соблазн выглянуть в окно становился все сильнее и сильнее.