Единственный свидетель - Наталья Александрова

Она стояла, боясь произнести хоть слово, чтобы не спугнуть свою удачу, ведь в таких делах надо быть честной. Жорка внимательно смотрел на девушку, в этих огромных серых глазах было что-то удивительно знакомое, в памяти проносились годы учебы — где он мог ее видеть? В конце концов до него дошло, что девушка окликнула его по-русски…

— Не может быть… Елки-палки, — протянул он с забавным акцентом.

— Уже по-русски разговаривать разучился, — рассмеялась Лена.

— Неужели это ты? Ленка, откуда ты взялась?

Портье даже крякнул, увидев как потрясающая красавица повисла на шее у какого-то замурзанного типа. Поймешь этих женщин!

Смеясь и держась за руки, они вошли в холл отеля. Тут только Лена обратила внимание на то, какой он грязный.

— Что это с тобой? Валялся где-то?

— Нет, это мы собирали оборудование на складе, там было пыльно. Очень торопились, времени мало, надо все успеть до послезавтра… Но расскажи о себе!

— Сначала ты! Ты здесь остановился?

— Послезавтра я уезжаю в экспедицию в Африку.

— В Африку? Зачем?

Они говорили быстро, перебивая друг друга, потом Лена заметила, что портье пялится на них, забывая о своих обязанностях.

— Пойдем куда-нибудь, поговорим спокойно.

— Дай мне полчаса, — взмолился он, — я хоть вымоюсь.

— Хорошо, через полчаса приходи вот в этот номер. — Она показала ему ключ.

Он прибежал через двадцать пять минут, приглаживая влажные волосы. Чтобы не смущать его, Лена переоделась попроще, распустила волосы.

— Вот, сейчас прежняя Ленка, — улыбнулся он, — сейчас я бы тебя сразу узнал. Так как ты здесь?

Она решила, что нельзя откладывать важный разговор, придется кое-что Жорке объяснить, разумеется, не все, они тут в Европе такие законопослушные, всего он не поймет.

— Жора, меня зовут Хелен, вот смотри. — Она показала ему австралийский паспорт. — Не удивляйся, тут все законно, я не преступница. Это сложная история, дело в том… — она замялась, — дело в моем отце, ты помнишь папу?

— Конечно!

— Три года назад они с мамой погибли здесь, в Париже, при взрыве бомбы, — быстро проговорила Лена.

Он не нашелся сразу, что ответить, потом обнял ее и привлек к себе. Этот жест очень Лене понравился — значит, Жорка ей верит и сочувствует. Кроме того, приятно было ощущать себя в крепких мужских объятиях.

— Отец преподавал в университете и работал в его лабораториях, — продолжала Лена, — в его смерти не все ясно, вернее, все неясно. От отца остались кое-какие деньги и страховка. А мне дали другие документы, это вроде как…

— Защита свидетелей? — подсказал он.

— Ну да, — обрадовалась Лена, — я могу понадобиться здесь, в Россию возвращаться не буду.

Объяснения были шиты белыми нитками, но он ничего не заметил. Он все еще держал Лену в объятиях, судя по всему, ему тоже это нравилось.

— Жора, расскажи теперь про себя. Как мама?

— Мама с мужем живет в Бормвуте, двадцать минут от Лондона на электричке. Чувствует себя прекрасно, такая стала респектабельная! — засмеялся Жорка. — Я заканчиваю Кембридж, сейчас вот попросился в экспедицию с профессором Лефевром от парижского Географического общества.

— Что они будут делать в Африке? — полюбопытствовала Лена.

— Бабочек ловить.

— Что-что?

— Я энтомолог, — серьезно ответил он, — вот найду неизвестную бабочку и назову ее твоим именем. Ее выставят в музее, так и будет написано Helenia.

— И куда в Африку?

— Сначала в Кению.

— В Кению? Там львы? — ахнула Лена. — Всю жизнь мечтала увидеть львов в нормальных условиях.

— Помню, как ты возмущалась в зоопарке, что нельзя держать хищников в клетках, это для них оскорбительно, — засмеялся Жорка.

Лена смотрела на него очень серьезно.

— Тебя ждет кто-нибудь там, в экспедиции?

Есть у тебя подружка?

— Нет, никого нет.

— Жорик, — жалобно проговорила она, — возьми меня с собой в Африку. Мне тут совершенно нечего делать. Я умру от тоски. Возьми, милый, а?

— Я же ничего не решаю, — растерялся он, — это профессор…

— Скажи своему профессору, что я пожертвую в фонд музея кучу денег!

Он заглянул в умоляющие серые глаза и начал колебаться.

— Сто тысяч долларов, а Жор?

— Хватит и пятидесяти! — решительно ответил он.

Она поцеловала его в нос и закружилась по комнате.

— А сегодня вечером идем в самый шикарный ресторан, я угощаю! У тебя есть приличный костюм? Возьмешь напрокат!

Видя, что он нахмурился, Лена остановилась.

— Жорочка, милый, у меня куплена куча умопомрачительных тряпок! И теперь все это придется оставить здесь — в Африке они мне не понадобятся. А вот это, — она показала ему шикарное вечернее платье, — я умру, если не надену.

Он чувствовал легкое головокружение, никак не мог опомниться, еще утром ничего не было, а сейчас в его жизнь вошла эта удивительная девушка, и ему совсем не хочется с ней расставаться.

В ресторане они болтали друг с другом, не замечая никого вокруг, он все смотрел в ее серые глаза и чувствовал, что понемногу тонет в них.

Танцуя, он прижимал ее к себе гораздо сильнее, чем позволяли приличия.

«Все будет, — думала Лена. — Не сегодня и не завтра, потом, позже. Бедный Жорка и не подозревает, что его ждет. Не зря Александр говорил, что я очень способная ученица, а уж он-то знал толк в любви».

Она поймала себя на мысли, что впервые думает о погибшем не с привычной болью, а со спокойной грустью. Мудрые люди правы: боль проходит, остаются воспоминания…

Следующий день прошел в сумасшедшей беготне. Профессора Лефевра полностью убедили пятьдесят тысяч долларов, и он не возражал против Лениного участия в экспедиции. Лена купила подходящую одежду и еще много нужных вещей, и даже умудрилась сделать нужные прививки. Уже в здании аэропорта она увидела маленький магазинчик с необычайно знакомым названием «Тоска по родине».

— Зайдем на секунду! — потянула она Жорку за рукав.

— Ты что? — удивился он. — Это же русская водка! Ты что, тайная алкоголичка?

— Я тебе потом расскажу, зайдем, не пожалеешь!

Они вошли в стеклянную дверь, к ним тут же бросился белобрысый продавец в красной косоворотке и удивительно скрипучих сапогах.

— Добро пожаловать! — выдал он все свои познания в русском языке и перешел на английский. — Вы пришли в фирменный магазин, торгующий знаменитой и непревзойденной русской водкой «Композитор Верстовский». Эта водка пользуется неизменной популярностью в России более ста лет! Ее любили пить по утрам такие знаменитые русские, как Иоганн Грозный, Теодар Шальяпин, шахматисты Альехин и Карпов, ну и, конечно, Солженицын и Горби. Мы предлагаем нашим покупателям различные сорта водки «Композитор Верстовский», названные по именам его выдающихся произведений. Вот, например, специальная легкая водка «Тоска по родине», ее очень охотно покупают русские эмигранты первой и второй волны… Эмигранты третьей волны почему-то относятся к ней не так позитивно.

Продавец показал посетителям красивую поллитровку, на этикетке был изображен процветающий господин в смокинге, с неизбывной тоской во взоре нюхающий какой-то неопределенный цветок, похожий на хризантему, очевидно, художник имел в виду что-то чисто русское, вроде ромашки или василька.

— А вот это — звезда нашей коллекции, лидер продаж! — Белобрысый продавец протянул роскошно оформленную литровую бутылку с этикеткой, изображающей пышное кладбищенское надгробие и картинно горюющую группу — старушку в черном платочке и с клюкой, — видимо, безутешную мать, — балерину в костюме Жизели, вытирающую глаза кончиком кружевной шали, и замечательно красивую русскую борзую, поднявшую морду к невидимой луне и, по-видимому, жалобным воем оплакивающую почившего хозяина.

— Неужели — «Аскольдова могила»? — восхитилась Лена.

Продавец взглянул на нее в уважением.

— О, я вижу, мадам — знаток!

— А это что такое? — заинтересовался Ленин спутник, увидев подарочную коробку на двенадцать шкаликов.

— О, это особенный образец! Подарочный набор «Пробуждение двенадцати спящих дев». Обратите внимание на эти голографические изображения, — продавец показал на этикетки — на каждой изображалась спящая дева в весьма пикантном одеянии, — когда вы откупориваете шкалик, спящая дева на этикетке открывает глаза, тем самым полностью оправдывая название набора.

— Молодцы «Дионисы»! — восхитилась Лена. — Быстро развернулись и на широкую ногу дело поставили… Ох, как же я забыла! Жора, мы не успеем послать письмо?

— Какое письмо? Мы скоро на самолет опоздаем!

— Хорошо, тогда из Африки…

Надежда Николаевна Лебедева проснулась в прекрасном расположении духа. На дворе был конец мая, приятельница вернулась из Германии, и Надеждина утомительная беготня по чужим квартирам закончилась. Однако за два месяца кое-что Надежда заработала, и теперь она сможет купить мужу приличный подарок на день рождения. На работе опять обещали распустить на все лето, но это даже хорошо, она поживет на даче с матерью, да и вообще накопилось множество дел. Завтра они повезут своего рыжего кота Бейсика на летние квартиры, муж уже заранее переживает, он обожает своего ненаглядного котика, а Надежде хочется от кота отдохнуть. Надежда повернулась на другой бок и не увидела рядом с собой мужа. Все ясно: опять с утра пораньше побежал к ящику за газетами, боится, что утащат.