Прикосновение чужого - Джини Кох

Глава 23

Одежда в шкафу оказалась такой же, как на женщинах и девушках, виденных мной в этом центре — тонкая, черная юбка и белая рубашка оксфордского типа. Не знаю, делал ли материал для этой одежды Армани, но сомневаюсь, что центаврийцы опустятся до подделки дизайнерской марки.

— Это официальный дресс-код в вашем научном центре?

К сожалению, никакая обувь меня привлечь не смогла, поэтому пришлось взять свои кроссовки. К счастью, это были черно-белые «Конверс», так что они не должны выделяться на фоне остального.

— Да. Мы хотели, чтобы у нас все было унифицировано, — Мартини накинул на себя пижамную рубашку, несмотря на то, что она до сих пор была немного влажной.

— Хорошо. Сейчас ты собираешься отправиться к себе, я права? И постараешься не попадаться на глаза моим родителям?

— Их комната дальше по коридору, — Джефф закатил глаза. — И да, я постараюсь. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь узнал, что я был здесь. Понял.

— Не совсем так. Давай, ты же эмпат. Что ты чувствуешь от меня?

— Беспокойство.

— И все? — я точно знала, что во мне сейчас сидит не только беспокойство. Где-то там еще была похоть — в пижамной рубашке Мартини выглядел таким горячим.

— Ты все еще под впечатлением от прошедшей ночи, — улыбнулся он. — Хочешь продолжения романтических отношений. Вот что я от тебя чувствую.

— Замечательно, — мы подошли к двери, и уже здесь я потянулась к Джеффу и поцеловала его. — Знай, я не стыжусь быть рядом с тобой. Я просто не хочу разбираться с родителями по этому вопросу прямо сейчас.

— Хорошо, — криво усмехнулся Мартини, — я тебе доверяю. Пока что.

Я открыла дверь с намерением посмотреть, насколько ясно на побережье и с трудом увернулась он отцовского кулака, чуть не угодившего мне в лицо.

— Эй! — я отпрыгнула назад, прямиком в объятия Мартини.

— Ух ты! Удивительно, — сказал папа. — Я только собрался постучать, — он вошел внутрь комнаты и тут же увидел Мартини. Меньше чем за секунду его добродушное настроение превратилось в ярость: — Что он здесь делает так рано утром?

— Он знал, что я не знаю, во что мне одеться и пришел, чтобы подсказать, что и как.

— В пижаме? — папин голос мало отличался от медвежьего рыка.

— Оставлю вас наедине, — сказал Мартини и быстро выскользнул в коридор. Уверена, он применил гипер-скорость. Снаружи раздалось тихое: «Извините», а потом он исчез, наверняка, опять же, с помощью гипер-скорости. Мило. Он избежал пикантной ситуации, оставив меня наедине с отцом, заставляя одной пройти нелегкий путь объяснений.

— Папа, это не то, что ты думаешь.

— О, уверен, что так и есть. Уверен, что это даже хуже. Ты знаешь, что они пришельцы? С другой планеты? Что ты об этом думаешь, Кэтрин?

Это уже хуже. Папа называет меня «Кэтрин» только когда он в ярости.

— Папочка, не принимай это близко к сердцу, в самом деле, — и я называла его папочкой, когда находилась в панике.

Вид у папы был такой, словно он готов был вот-вот взорваться, когда со входа донеслось вежливое «Кхм!» Мы тут же посмотрели туда и увидели маму.

— Сол, думаю, тебе необходимо успокоиться.

Мама на моей стороне? Я готова была с облегчением зарыдать.

— Ты знаешь, кого я здесь обнаружил? Да еще в пижаме? — яростно проговорил папа.

— Предполагаю, Джеффа, — сказала мама, взглядом показав мне, мол, поговорим об этом позже.

— Точно! И, как бы я не хотел думать иначе, уверен, что он провел здесь всю ночь!

— Только часть ночи, — нехотя призналась я. — Потому что мне приснился кошмар, и он пришел меня успокоить.

Папа только было собрался заругаться, но тут мама подняла руку:

— Джефф пришел, потому что твой кошмар разбудил его?

Я кивнула.

— Что за кошмар?

Я подошла к дивану и уселась на него.

— Ужаснейший, — и я рассказала родителям о своем сне. После безумного секса и религиозных откровений он, конечно, оказался не таким ярким.

Когда я закончила, мама молчала, так что заговорил папа:

— Котенок, почему ты не пришла к нам?

— Папа, — я покачала головой, — я не могла подняться с постели. И я понятия не имела, где вы. Это было так ужасно… — я почувствовала, как из глаз вот-вот потекут слезы, и замолчала. Этой ночью я достаточно наплакалась.

— Сол, Джефф — эмпат. Судя по тому, что мне рассказывали Пол с Кристофером, очень сильный. И наша Китти ему нравится. Когда она проснулась в машине, там, в Нью-Йорке, в панике, он сразу же прибежал. Думаю, понятно, что этой ночью он сделал то же самое.

— Но он был здесь до утра! — отрезал папа.

— Сол? — вздохнула мама. — Помнишь тот день, когда мы встретились?

Лицо папы тут же приобрело ностальгический вид, а улыбка стала похожа на улыбку удовлетворенного кота.

— Да. Захватывающий был день.

— Весьма, — сухо сказала мама. — И, если ты озаботишься вспомнить, тогда я провела с тобой ночь. Для твоей же безопасности.

У меня отвисла челюсть.

— Ты переспала с папой в первый же день, как вы познакомились? — похоже, это семейное. Даже не знаю, как теперь и быть.

— Отвратительно, да, — мама прищурилась. — Мы занимались сексом. Между прочим, тогда и тебя зачали. Надеюсь, для тебя не будет сюрпризом, что ты появилась не из-за непорочного зачатия.

— Но это были мы, — запротестовал папа.

Мы с мамой тут же рассмеялись. Папа у нас был много кем, но уж точно не лицемером. Он понял, что сказал и тоже засмеялся.

— Ей двадцать семь, Сол, — удалось сквозь смех сказать маме. — И, чтобы окончательно разрушить твои иллюзии, Джефф у нее не первый.

— Да, я знаю, — вздохнул папа. — Мне нужно было это принять еще тогда, когда она связалась с одним парнем в колледже.

Мне удалось сохранить достаточно невинный взгляд. Думаю, сейчас не время и не место, чтобы рассказывать им о том, что я потеряла невинность немного раньше, чем поступила в колледж.

— Верно, — мама тоже решила не разрушать это небольшое папино заблуждение. — Поэтому хватит обижаться, у нас на повестке дня национальная и глобальная безопасность и, по крайней мере, две враждебные сущности пытаются нас убить, а то и того хуже. Мы должны работать как одна команда, а не тратить время и энергию на пререкания о естественности человеческих инстинктов, пусть даже инопланетных.

— И все-таки, ты нормально себя чувствуешь после близости с космическим пришельцем? — папа, как всегда, не сразу сдавался.

— Они религиозные эмигранты своего мира, — выпалила я.

— Как так? — удивился папа.

Я пересказала то, что рассказал мне Мартини.

— Так что, — закончила я, — они подверглись преследованиям из-за своих религиозных убеждений и, так как они с ними родились, получается, что это преследование, основанное на том, кто они есть.