Слуги паука 1. Ночь Паука - Морис Делез

Жаль, что это понимает только он.

Занятый своими мыслями, Конан только теперь с удивлением заметил, что Фабиан с деловым видом облачается в доспехи, подбирает себе оружие, явно намереваясь немедленно покончить с тварью, а заодно и с самим Незримым.

— Ты, похоже, собрался идти прямо сейчас? — Вопрос Конана заставил его вздрогнуть и обернуться.

— Ну да. А чего ждать-то? Я уже устал от этой говорильни!

«Кром! — Конан едва не выругался вслух. — Настоящий герой! Вот сейчас пойдет и спасет всех от смерти! Просто так, мимоходом, чтобы размяться!»

— Подожди немного — драка от тебя не уйдет. Давай послушаем сперва Зиту. Может, ей удалось выудить что-нибудь из моего сна?

Он посмотрел на девушку, но та сокрушенно покачала головой. Однако Конана ее ответ не обескуражил — он и не надеялся особенно услышать что-то полезное.

— Тогда остается решить, как действовать дальше.

— Да что там решать-то? — Фабиан, все это время возбужденно ходивший взад и вперед, остановился и в упор посмотрел на Конана. — Выйдем да прибьем эту тварь! Нам бы только найти ее.

— Успокойся, Фабиан! — Мелия пришла на помощь Конану, когда он уже начал терять терпение. — Если помнишь, один раз мы уже поступили подобным образом и это едва не закончилось для нас катастрофой. Зачем повторять ошибки?

Фабиан, видя, что его явно не поддерживают, демонстративно уселся в кресло и замолчал, не желая принимать участия в общем разговоре.

— Что ты предлагаешь, Конан? — Мелия вопросительно посмотрела на него.

— В прошлый раз мы угодили в ловушку. Тварь поманила нас за собой, а Незримый подкрался сзади, и мы по пались!

— Если бы не ты, Конан… — Мелия тронула его за руку.

— Брось! Нам просто повезло! — отмахнулся Конан, но девушка с удовольствием увидела, как потеплели его глаза.

Впрочем, если она подумала, что подобная реакция была вызвана ее невольной лестью, то она ошибалась — ему нравилось видеть ее и не менее приятно было бы просто услышать звук ее голоса, независимо от того, что она говорила. От девушки веяло теплом и давно позабытым уютом, чем-то близким и трепетным, чего он, казалось, безвозвратно лишился со смертью матери.

Конан с сожалением заставил себя вернуться к разговору.

— Ему достаточно повторить то, что однажды уже по лучилось, а ведь он вполне может придумать и что-то другое.

— Так что же делать? — Зита требовательно смотрела на него. — Ты говорил, что для тебя в этом нет вопроса, так ответь — как помешать ему?

Киммериец кивнул. Он все помнил и не отказывался от сказанного.

— Нас ждут. Как только мы выйдем, начнется охота, и наша задача стать охотниками, а не оставаться дичью, как сейчас.

— Ну, это-то и так понятно, — буркнул Фабиан себе под нос, но так, чтобы всем было это слышно. Этот киммериец мнит себя большим хитрецом, а говорит о вещах, понятных даже детям! — Расскажи, если не секрет, как сделать это! — добавил он уже в полный голос.

— Ты прав. — Конан с усмешкой посмотрел на него. — Я действительно не сказал ничего нового, а упомянул об этом лишь потому, что с нами девушки, которые должны понимать, что мы делаем и зачем. Кстати, и в том, что я скажу дальше, ты не услышишь ничего для себя нового. — Он посмотрел на Мелию и тут же перевел взгляд на Зиту. — Главное для нас — разделить их. Заставить действовать порознь. Загнать Незримого в темную дыру, запереть там и начать охоту на тварь. Только так можно Убить ее.

— И как ты собираешься это сделать? — Фабиан не смог удержаться от саркастического вопроса. — Попросишь его не мешать?

— Ну зачем же? — Конан оставался на удивление спокоен. — Все гораздо проще — Незримый боится огня. Достаточно оставить пару факелов у двери, и он не сможет пробраться дальше.

— Ты уверен в этом? — Зита ждала ответа, но по взгляду ее киммериец понял, что в душе она уже поверила, и постарался убедить ее до конца.

— Во всяком случае, прежде было так, и если мой сон хоть что-то значит, то свет — единственное наше оружие в борьбе с Незримым. Скажу больше. Когда мы выйдем, и свет ослепит его, он на какое-то время потеряет ориентацию и не сразу поймет, что наши роли переменились. Это время нельзя потерять!

Фабиан скептически ухмыльнулся, но ничего не сказал. Свет так свет. Уверенность в себе Конана невольно подействовала и на него, хоть он и не признавался себе в этом. Он думал о своем, представляя, как загонит Эмерика в угол и, проткнув его мечом, станет их спасителем, и, быть может, тогда напомнит им, кто такой Конан на самом деле и как попал в дом!

В отличие от честолюбивых мечтаний Фабиана мысли Конана носили чисто практический характер. Его совершенно не интересовало, кто из них нанесет решающий удар. Главное, чтобы это было сделано.

— Ты уверена, что сможешь отличить, где Незримый, а где тварь? — Поборов наконец недоверие Зиты, он задал вопрос, от которого зависело, насколько сложным окажется сделать то, что он задумал.

— Думаю, да.

— Так, это хорошо. — Конан удовлетворенно кивнул. — Они уже поджидают нас неподалеку. Как только выйдем, я подожгу факелы, укрепленные у двери, а ты тем временем узнаешь, где они. Если у тебя получится, все будет хорошо. Я думаю, что лучше всего загнать Незримого в подвал — там его легче будет удержать. После этого мы сможем заняться тварью. Надеюсь, что, лишенная поддержки своего хозяина, она станет не столь опасна. Во всяком случае, уверен, что разделаться с ней нам по силам.

— А потом?

Конан уже начал привыкать к тому, что Зита все и всегда хочет знать наперед. От начала и до самого конца, причем даже в ситуациях, когда сказать что-то наверняка значит показать себя безответственным болтуном, а он вовсе не собирался играть эту роль.

— А потом видно будет, но запомните главное, — он посмотрел в глаза каждому, и на этот раз даже Фабиан не стал противопоставлять себя киммерийцу, а лишь кивнул, соглашаясь, — ни в коем случае не смотреть в темноту, ходить только по двое и обязательно иметь при себе кусок материи.

— Зачем? — спросила Мелия и сразу поняла, что он имеет в виду, вспомнив себя, рыдающую, силящуюся выбраться из груды тряпья, которая спасла ей жизнь, позволив освободиться от взгляда Незримого.

Так это был он — Конан! До сих пор она не задумывалась о том, кто спас ее, сестра или Фабиан, и лишь теперь поняла. Она посмотрела на киммерийца взглядом, полным восторга и обожания. Они все, даже чванливый Фабиан, задолжали ему, а ее долг оказался вдруг больше, чем у остальных!

Незримый привык ждать, а тварь, сотворенная им, хоть и была прежде человеком, но утратила присущие ему эмоции. Она не знала тревог и сомнений или думала, что не знала, по крайней мере до сих пор она испытывала лишь желания, и самым сильным из них, а может быть единственным, было желание убивать! И ради его исполнения она готова была ждать сколько угодно!