Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

Что за черт?

Ресторан был забит посетителями и в основном это были взрослые мужчины, женщин можно было пересчитать по пальцам одной руки. Все они выглядели как люди, у которых были деньги: позволить себе охоту у утеса «Вудстач» могли не многие, однако одеты были очень просто: в охотничьи костюмы, джинсы и свитера. Никаких платьев и каблуков.

– Ваш столик, мисс, – огласил хостес, пропуская меня вперед. Взгляды всех присутствующих за столиком обратились ко мне. Мои ноги вросли в пол, ведь каждый в этом зале смотрел на меня. Мой взгляд метался от одного недоуменного лица к другому, пока не остановился на лице Джефри. Фостер сжал губы, стараясь сдержать улыбку, однако так и не отвел от меня своего насмешливого взгляда.

Когда вынесут ружья? Я бы пристрелила одного оленя уже сейчас.

– Барбара… – донесся до меня недоуменный голос отца.

– Я прекрасно выгляжу, не так ли?

– Ослепительно, – кивнула Джемма, улыбаясь.

Ослепительно – не то слово, я была словно танцовщица гоу-гоу на воскресной проповеди в церкви.

Столик был круглым, и единственное свободное место было между Мейсоном и другим Фостером, чье имя мне не терпелось забыть как страшный сон.

– Ты прекрасно выглядишь, – тепло улыбнулся мне Мейсон, на что я сдержанно кивнула. Прекрасно, но как идиотка, ведь оделась совершенно не к месту.

На стол подали горячие стейки.

– Приодеться? Элитное место? – зашипела я, когда Мейсон отвлекся на свой телефон, а остальная компания что-то бурно обсуждала.

Джефри пожал плечами.

– Это элитное место. Если сложить состояние всех этих людей, то можно будет купить какую-нибудь страну в Юго-Восточной Азии.

– Судан, например? – хватая со стола вилку и резким движением пытаясь вогнать ее в его бедро, спросила я.

Фостер перехватил мою руку и забрал вилку до того, как она успела коснуться его ноги.

– Судан – это в Африке, Барбара.

Джефри отложил мою вилку на стол.

– А ты должно быть профи в географии?

– Не люблю хвастаться, но да.

– Значит, ты точно не заблудишься, если я пошлю тебя на… – Я резко замолкла, ведь милый официант поставил передо мной салат из свежих овощей.

– Думаешь, это смешно? – спросила я, глядя перед собой и складывая руки на груди.

– Ни в коем случае, как и то, что твой язык чуть не застрял в глотке моего брата, пока мы ехали до Ричфилда, – безразлично бросил он.

В моей груди забурлили безумно приятные чувства – радость и удовлетворение, ведь этот безразличный тон был чертовски фальшивым.

Джефри ревнует меня к своему брату. Это точно.

– Что это за извращение везде выставлять рога? – спросила я Мейсона, когда тот оторвался от телефона.

– Особый вид гордости у охотников, – ответил мой парень. – Это как мериться размером достоинства в штанах.

– Самая настоящая глупость, – скучающе произнес Джефри.

– Ты так говоришь, потому что в прошлом году рога моего оленя были больше рогов твоего оленя, – сузив глаза от раздражения, выдал Мейсон.

Я недоуменно взглянула на своего парня.

Да что с ним происходит?

– Мой олень был меньше в размерах, конечно, его рога тоже были меньше, – спокойно, словно его совсем не заботили слова Мейсона, ответил Джефри.

– Может мне пересесть, чтобы вы и дальше мерились своими рогами? – усмехнулась я, поглядывая поочередно на обоих.

Джефри повернул голову в мою сторону, я почувствовала, как под столом на мое бедро ложится его теплая ладонь.

– В таком случае я точно проиграю, ведь в отличие от Мейсона у меня рогов нет вообще, – прошептал Фостер мне на ухо.

Я задохнулась, услышав его слова.

В его взгляде читалось все, что произошло между нами на прошлых выходных. Озеро, он прижимает меня к себе, пока я пытаюсь откашляться, ссора, удар, поцелуй. Снова эти картинки мелькали перед глазами, снова я почувствовала сладкий трепет в груди и участившийся пульс, волнение и жар, опаляющий мой живот и спускающийся ниже. Рука Фостера двинулась по моему бедру, комкая в руке шелковое платье. Мое дыхание стало частым, я замерла, предательское тело хотело его прикосновений.

Я несколько секунд глядела в глаза Джефри, он не ухмылялся, не веселился и это пугало меня еще сильнее.

Он не играет со мной.

Взглянув в последний раз на цепочку, виднеющуюся на его шее, я сбросила его руку со своей ноги, извинилась и убежала в уборную. Я закрылась в комнате, включила холодную воду и ополоснула раскрасневшиеся щеки.

Кажется, у меня была лихорадка. Нет, правда. Мой мозг иногда рисковал взорваться, ведь осмыслить то, что происходило со мной, было попросту невозможно.

У меня не было большого опыта в любовных делах, но до недавнего времени я думала, что люблю Мейсона. Эта любовь была спокойной, не выворачивала мою душу и дарила мне комфорт, но не у всех ведь должно захватывать дыхание и терзать сердце от первого чувства. Я всегда переживала за Мейсона, радовалась его победам, грустила, если он проигрывал, но впервые я усомнилась в том, что это та самая любовь, о которой снято так много дерьмовых мелодрам.

Кажется, я всегда любила Мейсона как друга, как брата, поэтому я не ощущала этих бабочек в животе, когда целовала его. Поэтому я не почувствовала боли, когда увидела его на кадрах со стриптизершами, лишь оскорбилась тем, что он вздумал так обращаться со мной. Поэтому я растворилась в поцелуе с его старшим братом на старом пирсе и поэтому минуту назад желала, чтобы рука Джефри оказалась в моих трусиках. И плевать на всех остальных.

Господи.

Я никогда не сталкивалась с чем-то подобным, один его взгляд возносит меня на вершину, и одним своим словом он способен спустить меня вниз. Я очарована Джефри Фостером с того самого момента, как мальчишка с небрежно заправленной рубашкой вылил на меня свой лимонад. Я все еще помнила яблочный вкус и то, как щипало мой язык и губы от газировки, помнила его взгляд, одновременно негодующий, оскорбленный и виноватый.

– Нет! – зарычала я, резкими движениями снова ополаскивая лицо холодной водой.

Я была так зла на него, зла на себя и на то, что господь так жесток, раз позволил мне потерять голову не от того парня. Совершенно невоспитанный, неотесанный дикарь, что жил по соседству, почему именно он завладел моим вниманием? Ведь не было ничего интересного в Джефри Фостере. Не было ничего манящего в том, как играло солнце в его золистых прядях волос. Не было красоты в его изумрудных, словно глухой и нетронутый лес, глазах. Не было ничего забавного в том, как он щелкал зубами, когда был недоволен или разражен. Не было ничего особенного в том, как от него пахло и это совсем не кружило мою голову. Я определенно не видела ничего притягательного в том, как он хмурил брови и о чем-то старательно думал, и вовсе не засматривалась на его бледно-розовые губы во время разговора и скользящий кончик языка между ними. И никогда мне не хотелось, что бы эти губы снова коснулись моих губ, а кончик языка провел по моему языку.

Не было. Совершенно. Ничего. Интересного.

Я влипла.

Поправив волосы, которые от сумасшедшей влажности потеряли весь свой объем, я вышла из уборной. У двери заметила Мейсона и едва не подпрыгнула на месте от неожиданности.

– Ты в порядке? – спросил он, приближаясь ко мне.

– В полном, – я натянуто улыбнулась, чтобы он ничего не понял. – Но я вижу, что ты не в порядке. Почему ты такой злой с самого утра?

Мейсон покачал головой, как бы говоря мне, что я ошибаюсь, но я точно знала, всегда видела его насквозь. И под моим прямым взглядом он сдался.

– Утром я случайно услышал разговор родителей. Отец хочет подарить Джефри свою квартиру в центре города. Квартиру, Барбара! – возмущенно зашептал он. – На прошлой неделе они сильно поссорились, Джефри просто швырнул телефон отца из окна, но, конечно же, для него это прошло бесследно! Ему все сходит с рук.

Я взяла его за предплечье и отвела в сторону, ведь с тихого шепота Мейсон перешел на возмущенное ворчание.