Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник) - Антология

Внутри ящика оказалось несколько отделений, забитых тюбиками с краской. Холли вытащила из-под крышки стопку картонок, оклеенных холстом, и протянула мне одну.

На ней было изображено дерево или, может, человек – нечто зеленое, живое, покрытое листьями и ветками; нечто причудливое и могущественное. Еще у него были глаза, которые смотрели на меня в упор. Я не могла отвести взгляд.

– Нравится? – спросила Холли, пока я играла с картиной в гляделки.

Я неопределенно качнула головой.

Холли вздохнула и положила картину на кровать.

– Это самая лучшая.

– Что? – я часто заморгала, стараясь очнуться.

– Тебе не нравится.

– Не нравится?! Она потрясающая! Ты сама рисовала? Просто класс!

– Правда? – улыбнулась Холли. – Если хочешь, бери!

– Холли… – запнулась я.

Я понятия не имела, чем все это обернется. Нельзя брать у нее подарков.

Ее улыбка увяла.

– Конечно, хочу, – быстро сказала я. – Я просто подумала – картина уж больно хороша, чтобы дарить кому-то постороннему.

– Но ты не посторонний. Ты будешь нашей сестрой!

Я прикусила губу.

– Откуда ты знаешь? А что, если наши родители не поладят? Или мы сами? Что, если мы возненавидим друг друга?

– Но я же тебя не ненавижу. А ты меня?

– Нет. Что ты, конечно нет! Я тебя даже не знаю.

– Разве ты не чувствуешь сразу, что человек тебе не нравится?

– Нет…

У меня на то, чтобы возненавидеть людей, уходило время. Сначала они должны были сделать что-нибудь омерзительное, гадкое и подлое. И обычно – уже после того, как я начинала к ним привязываться и считать друзьями.

Холли взяла меня за руку. Ее ладонь была прохладной и немного липкой. Вот так хватать людей ни с того, ни с сего – что за манеры? Я хотела отдернуть руку, но помедлила. Может, нас в детстве воспитывали по-разному.

Она принялась чертить пальчиком какие-то знаки у меня на ладони. Кожу тут же начало покалывать, а во рту появился вкус медовой дыни, что было по меньшей мере странно. Холли взглянула на меня.

– Все будет хорошо, – сказала она с невероятной для восьмилетки уверенностью.

Тэм постучался в открытую дверь.

– Эй! Вы тут не проголодались?

Я облизнула губы. Во рту по-прежнему чувствовался вкус дыни. Живот громко заурчал, решив высказаться вместо меня.

Тэм рассмеялся.

– Спускайтесь на кухню! Папа готовит обед.

Этот парень еще и готовил? Очередной культурный шок. Иногда я думала, что отец так быстро женился после развода с мамой только потому, что не мог сварить себе сосиску и в одиночку просто умер бы с голоду.

Впрочем, нет, забудьте. Все было наоборот. Он бросил маму, потому что воспылал любовью к Джинни. Иногда я его почти ненавидела.

Холли пулей метнулась в мою комнату, чтобы отнести картину. Затем мы вместе направились на кухню.

Снизу доносился мамин смех и голос Вернона. Что-то шипело и шкворчало, источая неописуемые ароматы.

Я остановилась в гостиной. Все опять неслось слишком быстро. На меня, сдавив горло, накатила тоска по дому. Все, что было мне знакомо, осталось так далеко – в каком-то смысле даже мама.

– О чем задумалась, Фиа? – вдруг спросил Тэм.

Фиа? Друзья в школе называли меня Фиа, но мама – никогда. И откуда, спрашивается, этот Тэм узнал мое прозвище?

– А у тебя какое полное имя?

– Тамариск.

Тамариск?! Ладно, неважно. Пока он настроен отвечать на вопросы, почему бы не попробовать что-нибудь позаковыристей?

– Почему твоему отцу нравится моя мама?

– У тебя чудесная мама. Как она может кому-то не понравиться?

– Я не о том.

Я сделала пару глубоких вдохов. Стоило ли задавать вопросы, которые я боялась задать себе самой? Но я знала, что сойду с ума, если не спрошу.

– Нравиться – это одно, но никто больше не предлагал ей выйти замуж. Только взгляни на ваш дом! О чем еще мечтать? Вы живете в Калифорнии. Миллионы женщин бросят все, стоит твоему отцу посмотреть в их сторону. Почему он выбрал именно маму? Как он вообще ее нашел?

Тэм пожал плечами.

– В Интернете неважно, где ты живешь, – только на каком языке печатаешь. Люди находят друг друга. Если тебе вправду интересно, лучше спроси отца.

Холли взяла меня за руку. Ее ладонь по-прежнему была холодной и липкой, и я снова почувствовала покалывание.

– Пойдем, Фиа!

Она потащила меня на кухню, и все мои вопросы тут же испарились. Я чувствовала, что готова последовать за Холли куда угодно.

– Не знаю, понравится ли тебе, Фиона, – сказал Вернон, когда мы появились в дверном проеме. Он что-то помешивал в большой черной сковородке, а мама стояла за ним с тарелками в руках.

– Это овощное рагу. Если не понравится – у нас есть арахисовое масло, варенье и хлеб. Что скажешь?

– Пахнет здорово.

Похоже, там был соевой соус: по запаху блюдо напоминало китайскую кухню, которую я обожала. Холли потащила меня к столу и усадила на стул. Я чувствовала себя странно – что-то внутри свербело и никак не давало успокоиться. Часть меня была абсолютно счастлива, а другая отчаянно пыталась очнуться.

Холли похлопала меня по плечу, и меня опять накрыла волна счастья.

– Хочешь яблочного сока?

– Да, конечно, – ответила я.

Она достала из холодильника кувшин и принесла из буфета стаканы.

Тэм сел рядом со мной и взял за руку. Да что у них за манеры? Я чуть было не задала этот вопрос вслух, но слова застряли в горле. Тэм пристально разглядывал мою ладонь, точь-в-точь как Холли, а потом тоже начал что-то писать указательным пальцем. На этот раз руку закололо так сильно, словно в меня тыкали иголками. Во рту появился привкус мандаринов, и мое Холли-дынное настроение улетучилось.

– Ты что делаешь? – прошипела я.

– Знакомлюсь.

Бессмыслица какая-то.

– А почему мне больно?

Он уставился на меня.

– Правда? Извини. Я не хотел.

Он поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь. Чувство оказалось не менее странным, но куда более приятным.

Мысли смешались окончательно. Ни один мальчик раньше не целовал какую бы то ни было часть меня. Я вообще не слышала, чтобы мальчик целовал кому-то руку – даже Эми, которая говорила, что целовалась с Заком Долби по-французски.

Тэм что, ко мне клеился?

С одной стороны, это была наша первая встреча. А с другой, мы тут все вроде как собирались породниться?

Я бросила взгляд на маму. Она видела? Что она подумает?

В изумлении подняв брови, мама определенно смотрела в нашу сторону.

Я отдернула руку. На этот раз смутился Тэм. На его лице одно за другим сменились четыре разных выражения, ни одно из которых мне было не понять.

Холли принесла сок, Вернон подал рагу, мама расставила тарелки, а Тэм разложил салфетки и палочки, предварительно спросив нас с мамой, не предпочитаем ли мы вилки.