Эпоха Куликовской битвы - Александр Быков

В 1379 году началась одна из самых кровопролитных войн между Венецией и Генуей. 29 сентября 1379 года, на виду у всего Константинополя состоялось морское сражение между венецианцами и генуэзцами. В период кратковременного правления Андроника IV Тенедос перешел в руки генуэзцев, но укрепившиеся на острове венецианцы оказали им упорное сопротивление. Ареной войны между Венецией и Генуей стали просторы Эгейского моря, а затем и прибрежные воды самой Италии. В этом же 137 9 году генуэзский флот разгромил венецианцев при Пуле, в Адриатическом море. Одержав победу, генуэзский флот двинулся на Венецию.

В 1380 году генуэзцы захватили портовый город Кьоджи, находящийся всего в нескольких километрах от Венеции, и поместили туда крупный гарнизон и флот. Венецианцы уже не могли чувствовать себя в безопасности даже в собственном городе. Они начали осаду Кьоджи, чтобы выжить оттуда генуэзцев. 24 июня 1380 года генуэзский гарнизон Кьоджи капитулировал. Венеции сдались 19 галер и 40 000 генуэзских солдат и матросов.

В то же время не прекращалась война в Эгейском море и на Босфоре. Венецианцы вместе с Иоанном V неоднократно предпринимали атаки Галаты вплоть до весны 1381 года, когда между враждующими итальянскими городами был заключен мир.

Результаты кровопролитной войны между Генуей и Венецией оказались плачевными для обеих республик: они были настолько ослаблены, что должны были склонить головы перед турками и заключить с султаном Мурадом союзные договоры.

После восстановления Иоанна V на византийском престоле империя фактически распалась на мало связанные между собой уделы. В Константинополе правил сам император, ряд городов находились под властью Андроника IV и его сына. Султан Мурад, боясь полного примирения царственных родственников, неожиданно перенес свои милости на Андроника и заставил признать законными наследниками престола его, а не второго сына императора — Мануила. Отношения внутри правящей династии вновь обострились. Мануил должен был вернуться к управлению одной Фессалоникой. Морея же в 1382 году перешла в руки умного и талантливого деспота Феодора, третьего сына императора.

Вражда Андроника IV с отцом не прекращалась, и поднять новое восстание Андронику помешала только его смерть в 1385 году. Мануил стал единственным законным наследником престола.

Ни сократившаяся до ничтожных размеров Византия, ни временно ослабленные войнами итальянские республики не могли организовать сопротивления туркам. Мурад начал новое наступление на Балканском полуострове, действуя одновременно против Сербии и Болгарии. В 1383 году турецкие войска приступом овладели Серрами, в 1385 году — Софией, а в следующем году настала очередь Ниша. Славянские государства тем самым были отрезаны друг от друга, и оба народа изолированы. Однако еще в течение трех лет Сербия и Болгария вели кровопролитные войны с турками, не раз нанося завоевателям чувствительные удары.

ЗАГОВОР ПО-РУССКИ

Быть было ненастью, да дождь помешал.

Народная мудрость

ПРИЧИНЫ ЗАГОВОРА

Хан Тохтамыш покорил Мамаеву Орду очень быстро. Похоже, что татарские ханы и князья подчинялись ему без боя. «Хан же Тохтамыш взял орду Мамаеву, жен, казну, улусы и богатство его, злато и серебро, и жемчуг, и камения много зело, раздая дружине своей».

Не сохранилось прямых доказательств того, что между московским князем и Тохтамышем существовала предварительная договоренность о совместных действиях против Мамая. Но объективно в борьбе с Мамаем Дмитрий Иванович и Тохтамыш действовали заодно. И обе стороны это прекрасно осознавали. Тохтамыш, сразу после победы на Калке, в 1380 году, посылает на Русь своих послов. В ответ Москва посылает свое посольство уже в Сарай. И, наконец, в 1381 году из Сарая на Русь направляется еще одно пышное посольство из 700 человек.

После победы, одержанной над Мамаем, Тохтамыш той же осенью отправил своих послов в Русскую землю к великому князю Дмитрию Ивановичу «и ко всем князем русским, поведав им свое пришествие на Волжское ханство и как супротивника своего и их врага Мамая победил». Русские князья признали власть Тохтамыша, отпустили «с честию и с дарами» его послов, а вслед за ними в ту же зиму и весну послали к хану «своих киличеев со многими дарами». Раньше всех отправил свое посольство в Орду великий князь московский — «октября в 29 день» — то есть всего через полтора месяца после Куликовской битвы.

Решение по вопросу о взаимоотношениях с ханом Тохтамышем было принято князьями совместно. Разумеется, не все русские князья были довольны прекращением «великой замятни» в Орде. Ведь многие уже привыкли к безвластию и приспособились «ловить золотую рыбку в мутной воде». По свидетельству летописи «ноября 1 все князья русские, сославшеся между собою, учиниша между собою и закляшася все друг под другом ничего не искати татарам не клеветати и на Русь не наводити, и если на кого будет беда от татар, всем заедин стоять». Впрочем, соблюдать этот договор, как показали дальнейшие события, никто из князей не собирался.

«Киличеи» московского и других князей вернулись от Тохтамыша «со многою честию и пожалованием от хана… И была радость великая на Руси». Вопрос о признании Москвой верховной власти Тохтамыша был однозначно решен. Однако «печаль осталась о избиенных от Мамая на Дону князьях и боярах, воеводах и слугах, оскудела бо земля Русская воеводами. Паче же слышали в Орде, как князья Мамаевы, перешедшие к хану, вельми злобствовали на великого князя и прочих князей за избиение многих их сродственников и приятелей, а князь Олег рязанский, боясь, что князь великий Дмитрий воздвигнет на него хана, начал, упреждая, клеветать на великого князя и всех князей русских… и о сем страх и печаль бысть на всей Русской земле».

То есть не успел хан Тохтамыш утвердиться на престоле в Сарае, как вокруг него начали плести интриги и ордынские и русские князья, стремясь склонить хана на свою сторону и с его помощью свести счеты друг с другом.

Однако в целом на Руси эти первые годы правления Тохтамыша прошли мирно. После поражения Мамая у хана Золотой Орды и великого князя Дмитрия Ивановича Московского остался один крупный противник — Литва. А именно — проводивший активную экспансию в русских землях великий князь Литовский Ягайло. Литва представляла опасность как для Руси, так и для Орды.

Но не было стабильности и в Московском княжестве. Наиболее воинственные и преданные Дмитрию Ивановичу люди пали на Куликовом поле. Потери москвичей, да и прочих подданных и союзников Москвы в этой битве были огромны. Вряд ли эти потери, в том числе и среди городского ополчения, привели к росту популярности Дмитрия Ивановича среди москвичей, да и среди всех воинов и союзников князя.

По какой-то причине расстраиваются отношения между Дмитрием Донским и Владимиром Андреевичем Хоробрым. Серпуховской князь не встал на путь военного противостояния Дмитрию Ивановичу. Но врагам московского князя было достаточно и того, что Владимир Хоробрый просто перестал деятельно поддерживать своего двоюродного брата.

В самой Москве ширилось недовольство московских бояр, купцов и простых горожан. Их не устраивает жесткое, единовластное правление Дмитрия Ивановича, упразднение должности московского тысяцкого.

Недовольны политикой Москвы были и купцы-генуэзцы. После поражения Генуи в Кьоджанской войне, после разгрома и свержения в 1380 году их ставленника — Мамая, генуэзцам, чтобы сохранить свои позиции в борьбе с венецианскими и русскими конкурентами, как воздух был необходим новый успех, доходы и новые рынки для торговли. Вспомним, что Дмитрий Донской даровал московским купцам-сурожанам существенные привилегии. И они оказались теперь на Руси в более выигрышном положении, чем сами генуэзцы.

Генуэзцы понимали, что при Дмитрии Ивановиче не развернуться им на рынках Московского княжества, и решили применить силу. Они уже не раз поступали так там, где не получалось подействовать на правителей взятками и разумными (с их, генуэзской, точки зрения) доводами. Почти все предыдущие военные компании (кроме 1380 года) заканчивались для них успешно, так почему бы и здесь не решить дело войной?

Сложился заговор с целью свержения Дмитрия Ивановича. Его возглавил Дмитрий Константинович, князь нижегородский. Кроме того, в заговоре участвовала большая часть служащих Москве, но не подчиняющихся лично Владимиру Андреевичу войск. У Дмитрия Константиновича были весьма веские причины не любить московского князя: вряд ли забылась распря за великокняжеский стол. Были у Дмитрия Константиновича Нижегородского и все предпосылки для успеха. Его дочь — Евдокия, жена Дмитрия Ивановича Московского. Его внук, Василий — наиболее вероятный наследник московского престола (правда, окончательно его первенство в правах на наследование московского престола было признано Владимиром Андреевичем Хоробрым лишь в 1388 году, но Дмитрий Константинович Нижегородский, имея поддержку из Орды, мог добиться такого признания и раньше).