Повелители камней - Патриция Маллен

— Простите, милорды, я забыл рассказать вам о случившемся. Вскоре после того, как мы разделились, на нас у дороги напал незнакомый всадник. Руф Наб рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня. Так уж он привык, — продолжал Ньял. — Дом Кровелла давно дружен с его семьей. Руф Наб спас моего отца в Гаркинском лесу, а теперь меня. Кто-нибудь из вас, господа, находит это оскорбительным?

— Ньял, нет нужды вести себя так, словно ты — единственный защитник гномов, — сказал Бенаре. — Просто кое у кого из лордов есть вопросы. Нам кажется, что церемонии — наши самые важные политические церемонии — сегодня прошли не так, как следовало бы. Нам бы хотелось понять, что произошло. — Он говорил монотонно и смотрел на Ньяла открыто и пристально.

— Не так? — воскликнул Ньял. — Вас не было здесь, господа, а церемонии необходимо было начать.

Недрик кашлянул:

— Я уверен, Ньял сделал все, что в его силах.

Ландес хмыкнул, и все взгляды устремились к нему.

— Все, что в его силах? Кто был тот мошенник, с которым он ехал рука об руку?

— Милорд, пожалуйста, не надо, — попытался успокоить лорда Нед.

— Кто ехал вместо меня в процессии? — повторил Ландес.

— Мой слуга Тим, — ответил Ньял.

— Твой конюх?! — негодующе воскликнул Ландес.

Ньял все понял.

— Лорд Ландес, это было вызвано крайней необходимостью. Вас не было, а церемонии должны были начаться по обычаю. Тим никоим образом не заменял вас, он только как бы играл вашу роль…

— Конюх играл меня? — Покрытое пятнами лицо Ландеса побагровело.

— Милорд…

— Меня никогда еще так не оскорбляли!

— Да, это ужасно, — согласился Адлер. — Конюх! Подумать только!

— Милорды, вас не было…

— Но мы уже подходили, — настаивал Адлер.

— Ты что — не мог подождать? — крикнул Ландес.

— Простите, сэр, не мог! — ответил Ньял. — Церемония должна была идти, как заведено. Кроме того, я боялся, что что-то случилось.

Бенаре встал.

— Чего ты боялся, Ньял? — спросил он.

— Я боялся, что на вас напали так же, как на меня.

— Как на нас могли напасть? — взревел Ландес. — Что могло случиться с отрядом хорошо вооруженных всадников? Да в праздник к тому же! Ты должен был подождать!

— Отец, успокойся, — попросил Нед.

— В самом деле, возьмите себя в руки, — прошептал лорд Бенаре.

— Ах, если бы ты не убежал от нас, Ньял! — посетовал Адлер.

— Ах, если бы ты плавал получше! — вспылил Ньял.

— Или ты не так торопился! — отрубил Ландес. Бенаре нетерпеливо взмахнул рукой:

— Так мы ни до чего не договоримся! — Он повернулся к Ньялу. — В связи с тем, что ты начал церемонию без нас, возникло несколько вопросов. Ты выступал перед собравшимися сегодня утром. Я не слышал всей речи, но вожди Других обратились ко мне за разъяснениями. Великаны, в частности, были совершенно расстроены. Они тревожатся из-за какого-то из своих пророчеств. Они говорят, что ты предлагаешь нам готовиться к еще одной войне.

— Нет, я только сказал, чтобы мы были бдительнее.

— Но почему?

Ньял колебался.

— Я пришел к выводу, что эйкон виновен в смерти моего отца и брата.

— Что за нелепость! — вскипел от злости Ландес. — Телерхайд был убит троллями, и мы все видели, что Брэндом умер от болезни! Как можешь ты утверждать, что его убили?

Вспомнив свою клятву Сине, Ньял прикусил губу.

— Я не могу сказать вам, откуда я это знаю, но это так. Был тайный сговор и убийство.

— На каком основании ты заявляешь, что твоего брата убили? — спросил Бенаре.

— Сводного брата! — поправил его Адлер, оторвавшись от созерцания дождя. В палатке воцарилась тишина, как после удара грома.

— Это правда? — спросил Бенаре.

Яркая краска залила шею Ньяла.

— Да, — ответил он. — Телерхайд сказал мне об этом незадолго до гибели.

— Твоя мать, должно быть, оказывала внимание оборванцам из Гаркинского леса! — хмыкнул Адлер.

— Возьми свои слова назад! — крикнул Ньял.

— Почему, если это правда? Ты — ублюдок! — Адлер потянулся за своим наполненным вином кубком. — Твоя мать открыто опозорила Телерхайда. По-видимому, наш великий вождь у себя дома был не таким могущественным, как среди нас.

Ньял ухватил Адлера за куртку и рывком поставил лорда на ноги.

— Лжец!

Адлер, защищаясь, ударил Ньяла кулаком, и они оба повалились на землю, ругаясь на чем свет стоит и молотя друг друга. Лорды растащили их.

— Какой позор! — прогремел Ландес. — Вы попрали святость Завета Драконихи!

— Мне жаль, милорд, — пробормотал Адлер, осторожно трогая пальцем разбитую губу. — Я прошу прощения у Совета.

Нед и Бенаре прижали Ньяла к опорному столбу.

— Выйдем отсюда, и я рассчитаюсь с тобой раз и навсегда! — в ярости кричал Ньял, пытаясь вырваться.

— Хватит! — рявкнул Ландес. — Ньял, утихомирься! Адлер, держи себя в руках. Ты оскорбил его происхождение. Я предлагаю держать их обоих взаперти до конца церемоний!

Лорды хором выразили согласие.

— Адлер, я полагаюсь на твое честное слово, что ты никуда не выйдешь. Ньял, ты останешься здесь под стражей, пока не остынешь.

— Мы не можем ставить на место Камень без представителя Кровелла, — сказал Бенаре, когда Ньял затих. — Для эйкона это было бы триумфом.

— Да, вы правы. — Ландес досадливо покачал головой. — Значит, он должен появиться, но под клятвой Драконихе. Ты навлек на себя позор, Ньял. Ты ни с кем не будешь говорить и будешь под охраной до конца церемоний. Если ты не сможешь сдерживаться, я оставлю тебя под охраной даже во время тоста в честь твоей помолвки! Ты понял?

— Да, сэр, — пробормотал Ньял, враждебно глядя на Адлера.

Глава 18

Той ночью Руф уснул так крепко, что Сина не могла его добудиться. Конюхи тихо ушли, как только стемнело. К этому времени Сина поняла, что Ньял не вернется и не приведет Фаллона и что никто ей не поможет. Руф Наб метался в горячке, выкрикивая имена Телерхайда и остальных друзей. Наверное, звал их в бой. А Сина вела свою битву. Она разговаривала с гномом голосами его друзей, успокаивала его, убеждала жить, ходить, быть сильным. Страх, который она чувствовала поначалу, сменился злостью, и эта злость вылилась в стремление сохранить жизнь воина-гнома. Сина запретила себе думать о нем, как об умирающем. Потирая свое золотое кольцо Целительницы, она представляла Руфа здоровым и смеющимся, говорящим Фаллону, что она — лучший целитель, чем чародей. Под утро лампа замерцала и погасла. В конюшне стало холодно и сыро. Сина сменила припарку и встала на колени рядом с гномом. Она исцеляла его в своих мыслях, пока не почувствовала, что кольцо Целительницы на ее пальце сильно разогрелось.