Вечный шах - Мария Владимировна Воронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вообще-то это была следователя работа, — вдруг сообразила Ирина, возвращаясь в зал, — ладно, он не захотел искать этих ребят, но выяснить, одни и те же люди напали на мать и дочь или Вика имела при себе неисчерпаемый запас гопников, он был обязан. Рассадить дам по углам, тщательно расспросить, выяснить приметы, а потом сравнить показания и сделать вывод. Азы профессии: любое утверждение должно быть как минимум проверено, а в идеале доказано. Но зачем напрягаться, когда потерпевшие — уважаемые и честные люди, посмотрите на них, разве могут такие лгать?»
Свидетельское место заняла Искра Константиновна Голубева. Ирина всегда старалась обходиться как можно мягче с представителями потерпевших, зная, что, даже когда времени прошло много, потеря оплакана и пережита, выступление в суде является тяжелым испытанием. Но тетка Виктории держалась очень хорошо. Может быть, в глубине души волновалась, но внешне сохраняла стальное спокойствие.
— Виктория попала на мое попечение в десятилетнем возрасте, после того как ее родители погибли в результате несчастного случая, — отчеканила она.
— Что с ними произошло? — спросила Шарова.
Искра Константиновна нахмурилась:
— Не думаю, что это имеет какое-то значение для рассматриваемого сейчас дела.
— И все же?
— Моя сестра вышла замуж за неподходящего во всех смыслах молодого человека и, к огромному сожалению нашей семьи, попала под его пагубное влияние. Рождение ребенка не заставило ее взяться за ум, она катилась по наклонной плоскости, и кончилось все вполне закономерно.
Ирина оторопела:
— Но родители Виктории были сбиты на пешеходном переходе грузовиком, у которого отказали тормоза. Это может произойти с самым добропорядочным человеком.
— Нет, если этот человек внимательно следит за собой и за окружающей обстановкой. Когда у тебя есть дети, надо помнить, что им нужна мать, и вести себя ответственно, а не считать ворон.
«В принципе логично, — подумала Ирина, — нечего и возразить».
— И вы взяли девочку к себе?
— Да, я исполнила свой долг, — приосанилась Искра Константиновна, — я обязана была позаботиться о дочери своей сестры, и я сделала это.
— Но почему тогда девочка жила не у вас, а в школе-интернате? — спросила Шарова.
— Так было лучше для Виктории. Это специализированная школа с углубленным изучением естественных наук, она дает не только прекрасные знания, но и официальное преимущество для поступления в медицинский институт и на некоторые факультеты университета. Попасть в эту школу — значит обеспечить себе прекрасный старт на будущее, и Виктория, будучи неглупой и амбициозной девочкой, согласилась на это.
— Понятно, но в этой школе есть только девятый и десятый классы, — вдруг подал голос Бабкин, весь процесс ведший себя так тихо, что Ирина начала забывать о его существовании, — а седьмой и восьмой Ткачева провела в самом обычном интернате. Почему она не жила у вас дома?
— А вы уверены, что имеете право задавать мне подобные вопросы? — вскинулась Голубева. — Я позаботилась о том, чтобы ребенок не голодал, был одет, обут и сыт, имел крышу над головой. Какие еще ко мне претензии могут быть?
— Помилуйте, — щегольнул Бабкин очередным нафталиновым словцом, — помилуйте, никаких претензий. Нам просто важно знать, почему Ткачева жила в интернате, а не у близких родственников.
— Родственников, — усмехнулась Голубева, — знаете, после того, как в семье появилась Вика, я поняла, откуда в народом фольклоре взялись сказки про подменышей. Дурная наследственность отца, к сожалению, дала о себе знать, плюс еще в первые годы жизни, когда закладываются основы личности, девочка не получила подобающего воспитания… В общем, можете себе представить, с чем мне пришлось столкнуться. Все поведение этого ребенка было пропитано патологической агрессией. Знаете, я человек очень терпеливый, даже снисходительный, воспитала двоих прекрасных детей и считала, что имею в этом деле опыт, но тут у меня буквально опустились руки. Я просто не понимала, откуда в ней столько злобы…
— Но ребенок только что потерял обоих родителей, — мягко заметила Шарова, — не каждый взрослый перенесет такой удар…
— Будьте уверены, я делала на это скидку. Я старалась окружить ее добротой и заботой, но все бесполезно. Как об стенку горох. В ответ на все мои потуги получала только беспросветное хамство или истерику, а порой она на ровном месте набрасывалась на меня буквально с кулаками. Понимая, что ребенок пережил горе, я терпела все эти дикие выходки, но с течением времени стала замечать, что они далеко переходят границы нормального. Впрочем, я и это бы терпела, но у меня есть своя семья, на которой присутствие Виктории сказывалось далеко не самым лучшим образом. До ее появления в нашем доме мы жили дружно, в семье царили спокойствие, лад и согласие, но Виктория устроила нам настоящий ад.
— Как это десятилетний ребенок может разрушить целую семью? — удивился Миша.
Всплеснув руками, Голубева воскликнула, что сама ни за что бы не поверила в такое, если бы не столкнулась лично.
— Она действовала как опытная разлучница, буквально натравливая нас друг на друга.
Ирина нахмурилась. Наверное, да, среди тяжелых психопатов есть и такие, чьи особенности проявляются очень рано, и обычным людям тяжело жить с человеком, сочетающим в себе лживость, жестокость, эгоизм и высокий интеллект. Такой готов ломать ближних об колено, чтобы получить свое. Очень может быть, что Голубева с мужем и детьми реально натерпелись от кукушонка, но зачем вспоминать об этом теперь? Все-таки обычно представители потерпевших соблюдают правило «о мертвых либо хорошо, либо ничего», а тут прямо поток обвинений. Видно, женщине очень сильно досталось от выходок племянницы.
— А какой-нибудь конкретный пример привести можете? — не унимался Миша.
— Что ж, извольте. В этом, к сожалению, недостатка нет, — процедила Искра Константиновна и замолчала.
— Итак, мы слушаем, — сказала Ирина, когда пауза слишком затянулась.
— Даже и не знаю, что вам сказать. Столько всего было, но я так старалась не запоминать ее подлые выходки, так гнала их из памяти… До последнего надеялась, что девочка образумится, и мы заживем дружно и хорошо.
— И все-таки. Суд рассматривает только конкретные факты.
— Ну, например, Вике, как отличнице, дали путевку на зимние каникулы в лагерь «Зеркальный». Прощаясь, я попросила ее мне написать. Мне казалось, это нормальный жест любящей тетки, которая беспокоится о племяннице и хочет получить от нее весточку. Другая девочка обрадовалась бы, приласкалась, а я что получила в ответ? Беспросветное хамство! Она, видите ли, вернется домой раньше, чем письмо дойдет!
— Так и правда, — засмеялся Миша.
— Дело не в письме,
