Моя Наша жизнь - Нина Фонштейн

Авдееву костюм и бабочку пришлось взять напрокат. К счастью, у меня с собой была черная юбка с белой блузкой. Всем выдали по брошюре с алфавитным списком участников и указанием номера стола. Меня по указателю нашел Хольшу, задавал еще десяток вопросов.

Только в Москве я вспомнила, что 12-го июня – День России, выходной день. Я была в панике, но отступать было некуда. Мы сняли большой зал заседаний в Академии Общественных Наук на проспекте Вернадского, где планировалось проведение конференции, нашли синхронных переводчиков. Параллельно я разослала всем членам оргкомитета письма, где описала инспекционный характер приезда представителей Международного института и важность активного личного участия всех руководителей конференции.

Наверно, в письме звучал мой дрожащий голос, но в выходной день пришли и О. Н,Сосковец, и академик Н. П. Лякишев (в это время директор Института металлургии РАН), и С. П. Колпаков (бывший Министр черной металлургов и теперь Председатель Международного Союза Металлургов), и Ю. С. Карабасов (ректор МИСиС) – всего человек двадцать. Все приняли на грудь боевую задачу – обосновать важность большой международной конференции в России.

А вечером я повела Хольшу с его двумя спутниками (сменившим его позже Яном Кристмасом и доктором Н. Танака) в Большой театр на «Евгения Онегина».

Я очень люблю эту оперу, однако оказалось, что Хольшу слушал ее и в Ла Скала и в Метрополитен. Мы сидели в ложе очень близко к сцене. Оркестр был изумителен, но что-то произошло с певцами. В антракте я услышала разговор билетерш:

– Жаль, что Ленского не убили в первом акте.

Я не выдержала:

– А заодно и няню.

Было очень обидно за Большой и немного стыдно перед гостями; решила на будущее организовывать посещения только балетов.

После заседания, которое мы записали на магнитофон, чтобы разослать стенограмму, мы с воодушевлением выпустили второй циркуляр еще красивее первого.

Заявок на участие в конференции было столько, что мы приняли решение проводить конференцию в пять параллельных секций, а доклады издать на обоих языках в пяти томах.

Я занималась конференцией, в том числе как секретарь секретаря: принимала заявки на участие и отправляла факсом приглашения, которые могли служить основанием для визы. У меня сохранился изданный буклет с перечнем участников конференции, всего их было около 600, 250 иностранцев.

Почти все западные фирмы были представлены вице-президентами, и было непросто рассортировать доклады на устные и стендовые, чтобы никого не обидеть. В каком-то смысле помогла школа Гуляева: мы законодательно решили, что один и тот же участник не может быть соавтором более двух докладов, а те, кто не представляет вовремя рукопись доклада, исключаются из конечной программы. Чтобы не брать на себя удар обиженных наиболее ретивых докладчиков, окончательную программу конференции мы согласовывали с программным комитетом, где главную роль играл директор ИНМТ Александр Георгиевич Шалимов. Кажется, программу пленарного заседания мы утвердили и в Международном институте чугуна и стали.

Интерес к конференции принял чрезмерный масштаб. С предварительным звонком ко мне пришел представитель POSCO (один из корейских аспирантов Института металлургии) сообщить, что конференцию планирует посетить сам (кореец произнес это с придыханием) Председатель (Chairman) фирмы, разумеется, при условии, что его доклад будет включен в пленарное заседание.

Фото трудов конференции

Я так намучилась втискивать в это злополучное заседание всех тузов, что мысль о новом пересмотре программы была хуже смерти. Я говорила, что это невозможно, что они не послали заявки вовремя, что пленарное заседание утверждено на международном уровне и т. д. После каждого моего возражения кореец напоминал, что речь идет о Председателе такого гиганта как POSCO (при каждом упоминании Chairman он приподнимался со стула).

Мы с Татьяной как диспетчеры отслеживали поступление оригиналов статей, которые можно было форматировать для печати, и одновременно отправляли их на перевод с английского или наоборот. Мы бы не успели с изданиями в срок, если бы Саша Ефимов и Вадик Гринберг не научились на бегу всем правилам форматирования, приобретя, таким образом, и дополнительный источник заработка на грядущие нелегкие годы.

Грег Людковский (справа) на выставке при конференции «Металлургия XXI века»

Сама конференция прошла для меня как под местной анестезией. Я как бы все видела, но уже не было сил переживать. Контролируемые Таней Ефимовой и Сашей Петруненковым отлично и слаженно были организованы встреча всех зарубежных участников в аэропорту, регистрация и вручение сумок с изданными докладами, размещение в гостинице, выставки, кофе-брейки, обеды, синхронные переводчики.

Я с онемевшими языком и конечностями приближалась то к одному, то к другому из пяти конференц-залов, убеждаясь, что синхронные переводчики на высоте и все идет по плану без сбоев.

После окончания конференции желающие посещали ЦНИИчермет или ехали на НЛМК, смотрели балет «Жизель» в Большом театре.

Даже всегда придирчивый Клаус Хулка (европейское отделение СВММ) признал, что конференция исключительно хорошо организована.

Хольшу очень внимательно наблюдал мою деятельность по организации конференции и как-то спросил в лоб:

– Вот вы, Нина, потратили два года своей жизни на эту конференцию. Зачем?

Я достаточно прямо ответила ему, что это позволит лаборатории продержаться еще два года.

У меня сохранилась фотография, где он горячо поздравляет меня, одуревшую, с окончанием конференции, явно забыв, сколько нервов он попортил мне вначале.

На заработки конференции мы купили несколько новых компьютеров и издательский набор оборудования, что позволило ребятам и дальше иметь дополнительные источники финансирования.

Политические дивиденды конференции способствовали заключению нескольких договоров, так что финансирование лаборатории на какое-то время было обеспечено, но я была как выжатый лимон.

Зарубежные поездки – 1993-1995

Внешний вид лаборатории менялся на глазах. Совсем недавно у нас появился первый компьютер, первый допотопный факс, а во время подготовки конференции мы приобрели несколько скоростных по тому времени 386-х компьютеров, современный факс.

Опять было два фронта. Таня, Вадик и оба Саши помогали с организацией конференции, но остальные работали над проектами. Я как-то ухитрялась не отрываться от дел. Еще в 1990-м Саша Петруненков участвовал в международном «круглом столе» и привез понимание растущего спроса на так называемые IF-стали («стали без свободных атомов внедрения»). Наши заводы тогда не были готовы их производить, но мы с Ольгой вскоре начали лабораторные исследования.

Как Киссинджер, я ездила между Тольятти и Липецком, говоря первым, что Липецк может начать опытное производство этих сталей, а вторым, что ВАЗ остро в них