Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Крещение - Иван Акулов

Крещение - Иван Акулов

Читать онлайн Крещение - Иван Акулов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 157
Перейти на страницу:

— Сталин-коктейль, Сталин-коктейль, — несколько раз затаенно повторил немец, и на бутылку с живым интересом стали смотреть его товарищи. Самый рослый из них, в хромовой изодранной куртке, лысеющий со лба, с крупными глазами, умными и жестокими, сжимая ободранные кулаки, говорил что-то свое, горячо-злобное.

Боец, что с русским автоматом ППД был приставлен к немцам, объяснил:

— Брат у него погиб в танке у моста. А самого его вон ребята паши опрокинули. Он, будь проклят, со злости чуть всю деревню не прошел. Когда мы его вытащили из танка, он как заводной орал: «Рус, капут!» Кто-то ему по уху подвесил — вот тебе и капут. В Африке, говорит, воевали с братом. Во Франции.

— Откуда ты узнал?

— А вот этот острорылый говорил. Он малость маракует по-нашему. Говорит, я-де поляк. Ребя, дай кто курнуть.

— Комиссар идет.

— А ну разойдись! — освирепел вдруг боец с автоматом ППД. — Разойдись! Кому сказано! — И встал по стойке «смирно» лицом к идущему комиссару.

Бойцы широко расступились и тоже стали глядеть на комиссара, забыв о немцах. Когда Сарайкин прошел по живому коридору и остановился перед пленными, рослый немец в кожаной куртке шагнул навстречу ему и из маленького, почти невидимого в кулаке пистолета выстрелил. Звук выстрела был настолько слабый, что его не все слышали, а те, кто видел все и слышал, приняли это за шутку: просто одуревший от злости немец решил попугать русского комиссара своей зажигалкой. Но комиссар так дернулся назад, что с него слетела фуражка, и начал падать, прижав к груди руки с растопыренными пальцами и сказав громко и внятно:

— Мама.

Бойцы подхватили его, подняли и увидели в надглазье, ближе к переносице, круглое отверстие с выступившей кровинкой.Тут же кто-то, дико матерясь и растолкав всех, завел по немцам длинную очередь из автомата, и шестеро упали сразу, а танкист в хромовой куртке покачнулся под ударом пуль, привалился крутой спиной к стене церкви и остался стоять, уронив лысеющую голову на грудь.

— Вот так и стой за моего Петьку…

— Правильно, корешок, всех их к нулю.

XIX

Командир пятой роты лейтенант Филипенко, заменивший убитого при последней бомбежке старшего лейтенанта Пайлова, вывел своих бойцов к мосту и построил недалеко от подбитого немецкого танка, от которого разило нефтью, селитрой, железной окалиной и тошнотворным запахом гари.

— Старшина Пушкарев! — позвал Филипенко громким шепотом. — Сделай перекличку.

Старшина, круглый в груди и, как всегда, туго стянутый ремнем, достал из кармана листок бумаги, развернул и, освещая его накалом цигарки, обжигая нос и губы, стал выкликать:

— Говорухин?

— TOC o "1–3" h z Я.

— Глушков?

— я.

— Дымков?

— Я.

— Кашин?

— Я.

— Урусов? Где Урусов?

— Я, товарищ старшина.

— Почему сразу не отзываешься?

— Да ремень, товарищ старшина, зачопился…

— Разговорчики! Охватов?

— Я.

— Пушкарев? — И, будто вспомнив, что Пушкарев — это он сам, старшина немного сконфузился.

— Окулов?

— Тут.

— Не тут, а я.

— Я, товарищ старшина.

— Чукреев?

— Я.

— Абалкин? Связной при штабе батальона, — сам себе ответил старшина Пушкарев и, далее дочитав список без замечаний, резво повернулся к стоящему сзади лейтенанту: — Товарищ лейтенант, в пятой роте второго батальона 1991-го стрелкового полка по списку числилось 116 человек. За трое суток выбыло ранеными и убитыми 76 человек. 39 налицо. Рядовой Абалкин при штабе батальона.

— Командир полка, — обратился Филипенко к строю, — просил передать вам благодарность за хорошее несение службы.

— Служим Советскому Союзу, — вразнобой и совсем неторжественно ответили бойцы и подавленно умолкли.

— Оружие держать наготове и соблюдать полную тишину. Шагом марш!

Саперный взвод на остатки моста набросал досок, по, непришитые и скользкие от грязи, они вертелись, уходили из-под ног, и солдаты, чтоб не свалиться и не переломать себе ребра о сваи и балки, ползли по переходам на четвереньках. Дежурившие на переправе саперы торопили бойцов, ругались, сталкивали их с последних досок на мокрый и склизкий берег. Столкнули они и лейтенанта Филипенко: разве разберешь в потемках, кто солдат, а кто командир? Все идут за рядовых. Лейтенант скатился в воду, начерпал в сапоги и утопил наган. Ему помогли выбраться, и он, хлюпая сапогами и шлепая намокшими полами шинели по голенищам, побежал наверх догонять роту. А на увале, в тени ракитника, стоял Заварухин и сердито спрашивал:

— Потише нельзя?

«Стало быть, нельзя, — тоже сердито подумал Филипенко, подхватив полы шинели. — Сил у меня нет больше. Стреляй — не могу».Все перебравшиеся через речку занимали оборону вдоль дороги, в ракитнике и мокрых кюветах, по-солдатски, где довелось, обживали ямки и кустики. Филипенко как во сне увидел своих бойцов, присел возле них на бровку канавы и тут же густо и крепко захрапел. Старшина Пушкарев будто невзначай толкнул его коленом, лейтенант перестал храпеть, повалился на спину, разбросал руки и глубоко вздохнул со стоном и всхлипом. Старшина, высохший до донышка на своей беспокойной должности, вдруг растроганно подумал: «Мужики по годам, по силе — зверье, а как малые дети. Всему есть край, и силам человеческим — тоже. Вот так намотается иной, и голыми руками берут его немцы. А где его вина?» Сквозь плотные, немаловажные мысли Пушкарев услышал вдруг неторопливый говорок, до боли знакомый и родной. Размягченный нежданной жалостью к своим людям, он с радостью стал слушать.

— …Он боле все по сыросекам, пожогам прет дурманом, будто девки в белых платках. Лабазником у нас зовут, или таволгой еще. Скипятишь, бывало, за версту бьет в нос. Ведь после работы — день-деньской зароды мечешь, — к ночи, значит, на круг в деревню бежишь. Порой возвернешься, напримерно, а мужики уже прокос гонят.

Справу скинешь — да в ряд. И опять день. Только и пьешь эту холеру. Плачешь, да пьешь, а без нее ты работник разве?Старшина догадался, что рассказ ведет всегда спокойный и степенный солдат Урусов, и позвал его:

— Урусов?

— Я, товарищ старшина.

— Ко мне! Это у тебя в строю ремень «зачопился»? — Под кустом, откуда вылез Урусов, кто-то весело засмеялся. — А что за смех?

— Разрешите, товарищ старшина! — И в голосе Урусова тоже была улыбка. — У меня не то пулей, не то осколком пересекло поясной ремень, я подпоясался брючным. Он же тонкий, перевился весь, а тут вы мою фамилию выкликаете…

— А смех-то тебе какой?

— Вам-то я отвечаю, товарищ старшина, а тем временем подпоясываюсь, подпоясываюсь и в потемках винтовочный ремень зачопил, притянул к себе. Потом дана команда «Шагом марш», а я винтовку не могу взять на плечо. Взять не могу и понять ничего не могу. Окулов вот и смеется. Теперь и мне смешно.

— Так вот, Урусов, чтоб в строю у тебя ничего не «зачоплялось», пойдешь за ужином для роты.

— Теперь же, товарищ старшина? — с готовностью спросил Урусов.

— А то когда. Собери котелки и — за мной.

Поручив рядовому Дымкову следить неотступно заспящим лейтенантом, старшина повел Урусова через пашню, потом выбитой кукурузой к неглубокому овражку, где под обстрелом своим чередом была сварена солдатская каша. Когда старшина и Урусов подошли к кухне, в нее уже были впряжены лошади, а повар из ведерка заплескивал угли в топке — угли шипели, а из дверки валил пар и летел пепел.

— Ты, Пушкарев, вечно самый последний, — заворчал повар. — Копаешься, а мы тебя жди. На сколько ртов получаешь?

— Сорок один с командиром роты.

— Окстись, — повар знал, что в батальоне большие потери, но от слов Пушкарева оторопел, не поверил, что от пятой роты осталось сорок ртов. — А спиртику на сколько выламывать станешь?

— Спиртику можно два котелка, а можно и три.

— Темнишь ведь ты, старшина. Думаешь, повар — тыловая крыса, что ему ни брякни, тому и поверит.

— Ты меряй, нам недосуг, а кто ты есть, то тебе лучше знать.

Повар полез на подножку, грохнул крышкой котла в сердцах, рассыпая упревшую кашу, начал набивать подставленные Урусовым котелки. Черпак трясся в его руках: повару вдруг сделалось нестерпимо обидно за свое положение. В овражек целый день падали снаряды, в прах разнесло продуктовую повозку и изрешетило трубу кухни, а он, повар, забыв опасность, искал дрова, варил пищу и все время боялся, чтобы от топки не было дыму, а дрова — одно сырье, от них ни жару ни пару, зато дым столбом. И сколько ни бьется повар, у всех одно на уме: при теплом и хлебном месте человек. Да провались это место в тартарары, только ведь без кухни солдат — совсем круглый сирота. Ради этого солдата повар и горит на своей нелегкой должности, а вот чести ему, выходит, никакой, хотя бы и от того же солдата. Потому, может быть, повар и грубоват с людьми, потому, может быть, и друзей у него нет, потому, может быть, и горька ему своими руками сваренная каша.

— Сколько же у тебя, товарищ старшина, по строевой-то записке? — миролюбиво и даже заискивающе спросил повар. — Не каши мне жалко, а все знать охота, неуж это в дым нас.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 157
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Крещение - Иван Акулов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит