Пятиконечные из созвездия Лиры - Александр Глазунов

Буквально через день я его спросила, что он видел, и он честно признался, что ничего, однако не хотел ее расстраивать.

Кстати, позже Игорь действительно что-то «увидел», но вроде вместе с Субботиным.

Между прочим, первые слова Нели на диктофоне — это то, что я раньше рассказывала Володе про его контактера ВЦ (честно говоря, я никогда не предполагала, что у него может быть контактер, но оказалось именно так).

Видимо, он с Нелей поделился…

Во время прослушивания записи я постоянно спрашивала у СВОИХ, так ли это? Многое ОНИ подтвердили, хотя и не все. Однако воспротивились ее интерпретации событий на горе. Мне до сих пор неизвестно, кто, кроме Нели, и что видел на сопке Крутой…

Погода что-то начала портиться. Утро пасмурное, небо сплошь затянуто облаками, того и гляди сыпанет мелкий противный дождь.

Володя и Игорь спят — ночью фотографировали.

У костра Татьяна — готовит завтрак.

Наталья, Вия и Неля сидят в ожидании «клиентов». Пока в обработке один Виктор, невыспавшийся и хмурый.

Одновременно со мной к костру подходит Иван, настроение не ахти, под стать погоде. У других, чувствуется, тоже. Лишь Таня улыбается — она не подвержена унынию. Только позавидовать можно.

— Сегодня твоя очередь дежурить, — взглянув на меня, говорит Виктор. — И Вия давно не кормила нас «змеиным супчиком». Так что примете дежурство у Татьяны.

Настроение у меня сразу повышается. Только вчера намекнул Вие, что хорошо бы еще раз выйти на контакт с МОИМИ, а тут дежурство, целая ночь впереди.

Как и ожидалось, после вчерашнего контакта у Виктора в несколько раз выросло биополе.

Теперь это никого не удивляет — по-видимому, закономерность.

После завтрака взял бидоны и сходил к ручью за водой. Потом рубил дрова. В этот момент выглянуло солнце, стало веселее.

К обеду я сложил целую поленницу.

Вия устроилась рисовать, я подошел полюбопытствовать, что у нее получается.

Ее очередная картинка, хотя это был всего лишь набросок, меня чем-то удивила. По своему сюжету, если можно так говорить в отношении ее «космических» творений в соавторстве с контактером ВЦ, — она показалась мне не совсем обычной. Более приземленной, что ли.

На картине изображались вздымающиеся к небесам пенистыми гребнями волны, между которыми проходила узкая полоска суши, покрытая галькой и похожая на дорогу.

По ней шла девушка — в глубину нависших над нею и застывших в своем стремлении поглотить ее морских вод. А может, мне это только показалось, и волны наоборот расступались перед этой стройной и смелой девушкой.

— Это что-то новое, Вия, — удивленно проговорил я. — Творческое озарение нашло или как?

— Олистен, контактер Нели, попросил нарисовать для нее картинку, — не отрываясь от работы, пояснила она. — Вот мы и трудимся.

Это было интересно. Я снова взглянул на рисунок, где уже оживали в красках волны. Попытался угадать, какой смысл здесь заложен.

— А подпись будет?

— Наверное… Самой интересно, что получится.

— А Неля знает?

— Естественно. Я ей сразу сказала, как только информация от ее контактера пришла.

В лагере стояла тишина, у костра никого — такое дежурство мне нравилось. Можно спокойно продумать предстоящую беседу с представителями ВЦ из созвездия Лиры.

Теперь я к этому относился более спокойно, хотя ощущение необычного, нереального еще оставалось. И вряд ли я когда-нибудь от такого чувства освобожусь.

О разговоре с Вией я успел забыть, а вечером сама Неля напомнила о картине.

Незадолго до ужина она подошла к костру.

— Что-то я мерзну, — поежилась она, — и голова тяжелая…

Она налила себе чаю. Присела у огня — тогда я и спросил ее, видела ли она картину, которую нарисовала Вия. Неля кивнула, потом с сомнением проговорила:

— Странно как-то все получилось. Несколько дней назад мне ни с того, ни с сего вдруг захотелось зарисовать лица своих контактеров.

Села подальше от людских глаз, разложила фломастеры, но приступить так и не решилась. Никогда ведь не рисовала! А тут из палатки выходит Вия и прямо ко мне. Говорит, что, мол, твой контактер Олистен связался со мной и предложил нарисовать для тебя картинку. Я так удивилась.

— Почему?

— Не знаю, — помолчав добавила Неля. — Олистен мог ведь предупредить меня, объяснить… Хотя, конечно, ОН мог увидеть, что я села рисовать, и исполнил мое желание.

— Рисунок тебе понравился?

— Да… Только он показался мне незаконченным. Ты его видел? В самом верху картинки я обнаружила источник излучения энергии Олистена. В том месте должен был присутствовать золотистый цвет, а его нет. Может, Вия чего-то не поняла, но именно золотистого цвета, как мне кажется, не хватает для полноты.

Из дневника Натальи

Днем расположились с Вией у палатки прямо в спальниках. Она рисовала для Нели картинку, а я наконец-то занялась делом — стала обрабатывать данные исследований.

На шесть часов вечера было назначено обещанное Не-лей явление инопланетян над двумя снежниками, на склоне сопки, прямо напротив лагеря.

Игорь и Таня не пошли, а мы отправились и битый час пялились на пятна снега среди зелени.

Неля опять все видела, общалась, остальные фотографировали, и я тоже щелкнула несколько раз.

Вернулись в лагерь почему-то подавленные.

Перед ужином — обследование, а я сижу как на иголках — на полнеба такой закат разыгрался! Не выдержала, сказала, что пойду вулканы проверю — «не убрали ли»…

Вышла на пригорок, а там не знаешь куда смотреть.

Справа — закат красными сполохами по облакам, слева — на золотисто-медном фоне синие конусы, устремленные в небо. Внизу долина уже синью тронута. Ко всему прочему большой вулкан еще и покуривает. Рерих!

Вечером у костра опять сцепились. Меня добило, когда ребята стали показывать на Млечный Путь и говорить: «Смотрите, столбы светящиеся над лесом стоят!».

Два дня назад Неля с Виктором тоже показывали то ли на Юпитер, то ли на Марс и заявляли, что это «тарелка».

Картина довольно типичная. Ваня однажды заметил — городскому жителю в лесу каждая гнилушка кажется инопланетной.

А наш народ еще и постоянно ждет какого-то чуда. Тут, куда ни глянь, чудо. На каждом шагу, а они все в космос глядят.

Пришла Вия, и мы сцепились. Она стала обвинять меня в том, что я всех здесь чокнутыми считаю, и далее в том же духе…

А сами, между прочим, у костра уже начали поговаривать, что открыли М-скую зону на Камчатке, и надо обнародовать ее координаты.

Я сказала Вие, что если эту компанию под Москву закинуть, они и там обнаружат М-скую зону.

Вия замахала руками, закричала: «Они все для меня лишь объект изучения и наблюдения».

Было очень грустно.

А Ваня сказал: «Видишь, Наташа, никогда нельзя высказывать свое мнение до конца похода. Вот вернулись бы — и пожалуйста».

Ваня помалкивает, ходит повсюду, ночью фотографирует, а что он думает — никто не знает.

Народ у костра засиделся, разошлись после полуночи и то не все. Наталья осталась — сидела застывшая, словно загипнотизированная огнем. Сегодня ей досталось. Хотя больше всех меня поразила Вия. Чтобы вывести ее из равновесия — выдержанного, тихого человека, — нужен серьезный повод.

Как-то в разговоре Вия призналась, что они с Татьяной частенько ездят в Пермскую зону. Собирается группа близких друзей, и они целую неделю бродят по берегам Сылвы.

Когда я, по наивности своей, поинтересовался — что там, мол, контакт лучше идет, она засмеялась:

— Нет, контактировать можно где угодно. Но когда мы приезжаем туда, сразу оказываемся в кругу единомышленников, интересных людей. Конечно, и там всякие встречаются — это естественно. Не зря Татьяна любит повторять — подобное притягивается подобным. У тех свои компании, иногда довольно шумные, но места всем хватает.

Так вот в Пермской зоне для меня самое притягательное — это люди. Мы можем спорить на любые фантастические темы — услышала бы Наталья, точно бы сказала, «крыша поехала». Мы можем обсуждать проблемы Внеземных Цивилизаций, полеты в тонком теле на другие планеты, возможности человека, жизнь после смерти… У каждого своя точка зрения на все эти проблемы — в зависимости от того, какими знаниями он обладает и какую цель преследует. Люди в первую очередь стремятся познать себя, свою собственную природу. Если у человека такое стремление истинное, он никогда не сможет обидеть другого, себе подобного, сделать ему зло или принести вред. Им уже руководит сначала сердце, потом разум. Такие не навязывают своего мнения, просто делятся им, не опасаясь, что над ними будут смеяться, даже если они ошибаются.