Пятиконечные из созвездия Лиры - Александр Глазунов

И потом, если мы, земляне, друг от друга защищаемся амбарными замками и ядерными ракетами, то как же мы среагируем на появление нового соседа, появись он перед нами во всей своей красе и величии?

Неужели гостеприимно распахнем двери и, разинув рот, будем благодарно внимать открывающимся новым истинам?

К сожалению, все эти неизбежные вопросы можно лишь неутешительно множить, множить и множить…

Вот и получается, что, соблюдая известный принцип невмешательства в развитие каких-либо цивилизаций и особенно низших, ВЦ, прежде чем щедро сеять, осторожно взрыхляют почву, подготавливают ее к тому, что должно в нее упасть и взойти, разумеется, в определенный день и в определенный час, но не вследствие проявления чьей-то величайшей милости, а в силу осознанной необходимости этих всходов человеческим большинством, способным, наконец-то, правильно обрадоваться своему заслуженному избавлению от космического одиночества (снижая пафос — инкубационного периода), длившегося всего лишь 14, 5 миллионов лет.

Возможно, только тогда и пойдет ценная для выживания человечества информация… А пока мы не имеем морального права даже уповать на чудо. Оно нас не спасет и ни в чем не уверит — вот аксиома, которую на сегодня следовало бы принять в качестве непреложного факта.

Но как раз с этим-то мы и не хотим мириться! Мы требуем вещественных доказательств, неопровержимых фактов!

Но что такое факт? Реальная действительность, которая проверяется органами чувств или изобретенными человеком приборами, опытом в лабораторных условиях? Если этого сделать нельзя, факт не существует?

Вопрос — для кого?

Неля «видит собственными глазами» энергетические проявления — для нее это факт.

Вия контактирует с Внеземным Разумом — это для нее тоже факт.

Таких людей на Земле тысячи, для них контакт с ВЦ, телепатия, ясновидение являются фактом.

Да, это нельзя ни пощупать, ни подтвердить лабораторно. Значит, явления не существует. А может, все дело в исследователях и приборах? Ведь многие аномальные проявления, зафиксированные на фото и кинопленке, были подтверждены всевозможными экспертизами, свидетельствующими, что представленные документы не подделки. Разве это не означает, что подобные явления — реальность? Только объяснить их наука не в состоянии.

Если на любые, даже на очень сложные мировоззренческие вопросы мне отвечают контактеры из созвездия Лиры — при этом рассказывают об условиях существования на своей родной планете, об иных формах жизни, — выходит, для меня ОНИ реальны. И что с того, если кто-то мне не поверит и посчитает полученную от них и переданную мной информацию не просто сомнительной, но и сплошь придуманной? Пусть ученые мужи попробуют сами сыскать ответы на отнюдь не простые вопросы. Возможно, тогда они поймут, что никаких премий и тем паче почестей за это не получишь, а раз так, то, может, хоть слегка задумаются, что без выгоды и врать-то вроде уж совсем незачем. Ради сочинительства? Сенсации? Денег за публикацию? Но тогда, право слово, можно было бы придумать нечто почуднее и позамысловатее.

Не лучше бы тратить пыл отрицания всего невероятного на изучение этого невероятного? Глядишь — родилась бы польза.

В бесплодных же спорах, вроде нашего сегодняшнего, мы не продвинемся ни на шаг.

И что толку винить Наташу, когда мы все скатились до выяснений отношений вместо серьезного и вдумчивого обсуждения полученной информации?

По-моему, в этом и кроется причина, почему ОНИ нас не балуют.

Не доросли! Настолько, что даже готовности к росту не выказываем! Так на кого же пенять?

От костра все расходились нервно-возбужденные.

Наташа по-прежнему сидела возле костра и смотрела на пламя.

Осадок горечи от сегодняшнего разговора у меня все же остался. Не на нее, на себя.

Из дневника Натальи

Контактеры вернулись в поздних сумерках и после ужина стали слушать диктофонную запись.

Неля заметно нервничала, была на грани и сорвалась уже после прослушивания от невиннейшего вопроса — что видели другие?

Ей же явилась куча инопланетян: одни с ушками, как у Чебурашки, другие — с рысьими.

Показывали, как ОНИ летают на тарелках, склады запчастей, а я почему-то почти заснула.

В общем, при всем своем скептицизме я, как дура, думала — а вдруг?

Мало ли!

А тут!..

Стоило ли устраивать экспедицию на Камчатку, когда таких контактов по стране — тьма! Хоть бы ОНИ сказали что-нибудь умное, важное, а то ушки демонстрировали!

Конечно, когда началось обсуждение, язычок я попридержать не сумела, и разговорчик получился бурный. Еще немного, и стали бы на личности переходить, и я сказала, что если инопланетяне ждали нашей реакции на эти штучки, то мы не оправдали их надежд. ИМ, должно быть, очень скучно с нами.

Народ остался у костра, Вия с Таней ушли, потом я тоже залезла к ним в палатку, и там мы продолжили обсуждение.

На мой взгляд, если и есть что-нибудь стоящее, чем мы можем привлечь инопланетян, так это исключительно изучением нашей реакции, причем на каждого должно оказываться адекватное воздействие.

Мне — «кино», сразу сильная эмоциональная встряска; Вне — пришельца, и она чуть не плачет; Неле — контакт, пожалуйста, ей так этого хотелось и ей очень нравится, что она имеет такое влияние на всех и на экспедицию, хотя она в этом ни за что не признается; Саше — видеть, у Володи тоже случилась переломка; Игорь помалкивает, контакты отрицает, но глаза задумчивые. Виктор, и тот сияние видел. Да еще Неля ему сказала, что именно с ним инопланетяне контакт ищут, и он должен стараться. Я даже высказала предположение, что все эти контакты либо тест — как поведет себя человек в подобных условиях; либо психотропное оружие, чтобы вводить людей в душевный раздрай.

Потом мы все свихнемся, и конец цивилизации.

Татьяна ушла дежурить, а я пригрелась и осталась у них до утра.

Из дневника Вии

Вообще, надо сказать, мы как-то плохо работаем на ниве контактов — не используем свой потенциал. Удачно только получилось с Глазуновым (у меня), да вот на сопке с Нелей стихийно.

Я как-то не могу предлагать себя для работы. Если бы меня попросили — другое дело, я с удовольствием. Иначе я оказываюсь в такой ситуации, когда вроде умею ходить по проволоке и всем предлагаю смотреть, как я это делаю. Другими словами, не хочу навязываться (может, ложная скромность, вернее, нежелание мешать Неле — уж больно ревниво она относится к контактам, а мне не хочется обострять и без того напряженные отношения с ней).

Я к Неле хорошо отношусь, хотя и не считаю, что работает она плодотворно.

Мне, например, не нравятся ее мотивы общения с ВЦ. Они какие-то пустые и бессмысленные.

Я ей помогала, когда она меня просила. До сих пор не могу понять, есть ли у нее вообще телепатическая связь? Сама она говорит, что нет, и часто зовет меня на помощь, но в то же время начинает выдавать нечто полученное, по ее словам, извне.

Зачем же тогда она обращается ко мне?

Правда, ее просьбы сводятся только к тому: «Кого это я вижу?» и «Что ОНИ хотят мне передать?»

Я убедилась, что, как правило, никто ничего особенного ей не передает — ответы всегда скользкие, времени у НИХ вечно не хватает и т. д. Просто «акт вежливости» с той стороны.

Или иной раз сообщали, какая она хорошая и что ей надо делать, чтобы помочь людям (очень не конкретно) — это в ответ на ее вопросы.

Все контакты Нели носят личностный характер — по крайней мере, те, в которых я участвовала. Ничего полезного, ничего интересного для экспедиции.

Правда, она называла время, когда каждому будет предоставлена возможность осуществить контакт… Но тут я опять протестую.

Вся ее деятельность сводилась к сердечным беседам с участниками экспедиции.

Это приносило пользу, когда человеку было плохо — психолог она хороший и методами психотерапии интуитивно владеет. Но часто она позволяет себе делать буквальную наводку на видение. Когда человеку со слабой психикой говорят, что он видит ТО-ТО и ТО-ТО, то он действительно «увидит».

Мне иной раз кажется, что она всех хочет утешить и показать их нужность, внушить чуть ли не каждому, что он уже контактер, что именно с ним ведется работа.

Как-то Игорь, совершенно нейтральный по отношению к любым феноменам человек, сходил с ней в горы. Потом Неля утверждала, что он видел всю феерию, о которой она нам «рассказала» (запись на диктофоне).