Путешествие вокруг света - Адельберт Шамиссо

На этом отрезке пути на «Рюрике» очень сильно размножились рыжие тараканы (Blatta [Blatella] germanica), став для нас подлинным бичом божьим. Кажется невероятным чудом, что природа неожиданно превращает этот второстепенный зоологический вид, каждая отдельная особь которого сама по себе — бессильное ничтожество, в непреодолимую силу из-за своей чудовищной плодовитости. От человека скрыты все факторы, способствующие размножению или сокращению этого вида, и поэтому он лишен возможности воздействовать на них; насекомые внезапно появляются и столь же внезапно исчезают. Бессильный перед этой игрой природы, человек взирает на нее с удивлением. В конце 1817 года, когда мы вторично направились на юг от Уналашки, эти тараканы почти совсем исчезли и больше не появлялись в сколь-нибудь заметном количестве.

Другим неудобством корабельной жизни, с которым мы столкнулись в пути, начиная от Калифорнии, был нестерпимый запах тухлой воды, скопившейся в трюме корабля. На судах, подобных «Рюрику», не пропускающих воды и поэтому не нуждающихся в помпах, от этого запаха больше страдают, чем на судах, где воду откачивают, что препятствует ее скапливанию и загниванию. Нам самим приходилось наливать свежую воду взамен протухшей.

До сих пор я еще не упоминал о том, как в жаркой зоне мы устраивали себе благодатные освежающие процедуры. Я имею в виду душ, обливание морской водой в вечерние часы на палубе, в носовой части судна. Люди еще не устали и всегда готовы были пошутить. Однажды, когда Логин Андреевич купался, Иван Иванович спрятал его рубашку и сказал, что ее унесло ветром за борт.

Логин Андреевич продолжал ночью спать на палубе, тогда как я и доктор вынуждены были отказаться от этого удовольствия. Через окно он вытаскивал свой матрац на палубу, а потом поднимался туда по трапу и стелил себе постель. Как-то, улучив момент, когда он вышел из каюты, я быстро втащил матрац с палубы в каюту и положил на его койку. Тот искал пропажу всюду, но только не на койке, ругался со всеми, кто ему попадался на палубе, и, как это было ни смешно, пришел в отчаяние.

Да простится мне это веселое отступление. Возвращаюсь теперь к Радаку и его жителям.

Кроме того, что я написал в «Наблюдениях и замечаниях», мне остается лишь рассказать историю нашего появления на этих рифовых островах [атоллах], о том, как мы познакомились с их народом, который мне милее всех сыновей земли. Слабость радакцев не позволяла нам относиться к ним с недоверием; со свойственными им кротостью и добротой они вверяли свою судьбу превосходящим по силе чужеземцам; мы стали подлинными друзьями. Я видел их чистые, неиспорченные нравы, привлекательность, изящество и высокоразвитую стыдливость. Что касается силы и свойственной мужчинам уверенности в себе, то жители Оваи далеко превосходят их. Мой друг Каду, который, будучи чужаком на этой группе островов, присоединился к нам,— один из самых замечательных характеров, когда-либо встречавшихся в моей жизни, один из тех, кого я полюбил больше всех; он стал позднее моим наставником во всем, что касалось Радака и Каролинских островов. В статье «О нашем знакомстве с первой провинцией Великого океана»{171} я упоминаю о нем как о научном авторитете. Из отдельных эпизодов нашей совместной жизни я воссоздал его портрет и его историю. Будьте снисходительны, друзья, к тому, что я иногда повторяюсь,— ведь я говорю здесь о своей любви.

Цепь островов Радак в целом расположена между 6° и 12°, виденные нами острова — между 8° и 11°30' сев. широты и 188° и 191° зап. долготы. Замечу только, что я сообщил о рифе или отмели Лимпосалюлю (к северу от Арно), отсутствующей на карте капитана Коцебу. Во всем остальном, что касается географии, отсылаю читателей к сочинениям Коцебу и Крузенштерна.

Возвращаюсь к дневнику нашего путешествия.

1 января 1817 года погода прояснилась и ветер улегся. Все еще высокие волны свидетельствовали об отсутствии земли с наветренной стороны. Вокруг резвились бониты. После обеда появилась земля; но с палубы ее стало видно только после захода солнца. Это был небольшой низменный остров Месид. Яркий лунный свет помог нам избежать опасности. Утром 2 января при очень слабом ветре мы приблизились к южному берегу острова. Семь небольших лодок без мачт и парусов, с пятью-шестью островитянами в каждой, поплыли нам навстречу. Мы узнали и форму лодок, и людей с группы островов, виденных нами в мае прошлого года. Опрятные и привлекательные на вид, они держали себя весьма достойно; когда их пригласили, они подплыли ближе к судну, но никто не решился подняться на палубу. Началась меновая торговля, в которой они показали себя очень честными. Мы дали им железо, взамен они предложен украшения, изящные ожерелья из раковин. Капитан приказал спустить ялик и байдару для высадки на берег. Яликом командовал лейтенант Шишмарев; я, Эшшольц и Хорис сели в байдару. Лодки, окружавшие корабль, последовали за нами, как только мы направились к берегу, где стояла толпа мужчин; женщин и детей не было видно. Мне показалось, что там было около сотни людей, по мнению Шишмарева — вдвое больше; так или иначе, здесь их больше, чем на других островах этой группы. Учитывая то, что нас было немного и это давало повод островитянам держаться свободнее, а также и то, что мы владели смертоносным оружием, Глеб Семенович решил не высаживаться на берег. Один из наших уже сцепился с островитянином, который подплыл к байдаре и ухватился за руль. Торговля велась у самого берега. За железо люди отдавали все, что у них было: кокосовые орехи, плоды пандануса, циновки, изящные ожерелья из раковин, рог тритона{172}, деревянный обоюдоострый меч, украшенный зубами акулы. Островитяне привезли нам свежую воду в скорлупе кокосовых орехов; они хотели, чтобы мы высадились на берег;.один из них попытался сесть к нам в лодку. Все это напоминало то, что мы наблюдали на острове Пенрин. Оставив им довольно много железа, мы вернулись на корабль.

Длина острова Месид с севера на юг составляет примерно 2 мили. Мы приблизились к нему с узкой южной стороны, где стояли хижины. Разбросанные в беспорядке кокосовые пальмы не особенно возвышались над лесом, состоявшим главным образом из зарослей пандануса. Далеко под зеленой крышей листвы виднелся обнаженный белый коралловый грунт. Ландшафт был похож на тот, который мы наблюдали на острове Румянцева [Тикеи], однако последний не так беден и скуден.

Мы поплыли на восток при слабом ветре и вечером потеряли остров из виду.

3 января видели много бекасовидных веретенников и песочников, кашалота (Physeter), нескольких пеликанов (одного из них застрелили). Повернули и взяли курс на юго-восток.