Скульптор - Грегори Фьюнаро

— Ублюдок снимает двумя видеокамерами, — отсутствующим голосом промолвил Маркхэм. — Одна стационарная, другую он держит в руках.

Монтаж был выполнен мастерски. Вторая камера медленно двинулась от лица Роджерса по его шее.

Когда в нижней части экрана показался первый из нескольких окровавленных стежков, Стив начал кричать:

«Твою мать! Что ты со мной сделал?»

— Боже милосердный, нет, — прошептала Кэти, увидев женские груди, пухлые, белые, подобно огромным яйцам пришитые под неестественным углом к мускулистой груди ее бывшего мужа.

Она зажала рот ладонью, не в силах слышать надрывные крики Роджерса на экране.

«Прости меня, Кэти! — вопил он. — Прости!»

Камера продолжила движение вниз по животу Стива, показав широкий кожаный ремень, который удерживал его на стальном столе. Хильди показалось, что голова у нее вот-вот взорвется. Она словно уже мысленно увидела то, что должно было появиться дальше, понимая в глубине души, что не сможет вынести это зрелище. Спрыгнув с дивана, Кэти выскочила в коридор, где ее вырвало, а Стив Маркхэм завороженно, в ужасе смотрел на то, как на экране появляются окровавленные швы на том месте, где должен был быть член Стива Роджерса.

Крики на мгновение оборвались. Еще один монтаж. Затем последняя сцена повторилась, снятая уже стационарной камерой. Крики бывшего мужа Кэти снова разорвали ее квартиру в Ист-Сайде. На глазах у Сэма Маркхэма душа Стива Роджерса отлетела в тот самый момент, когда Хильди провалилась в черную бездну.

Глава 31

Билл Беррелл мчался по шоссе номер 95 со скоростью больше девяноста миль в час. Пестрые огни плотного транспортного потока пятничного вечера расступались перед эскортом полицейских машин подобно упаковке рождественского подарка, взрезанной острыми ножницами. Рейчел Салливан опередила своего босса где-то на полчаса. Она будет ждать его в палате доктора Хильдебрант в центральной больнице Род-Айленда, после того как ее группа предварительно обсудит дело с полицией Кранстона.

«Твою мать, — размышлял Беррелл. — Теперь от местной полиции уже никак не избавишься».

Все произошло очень быстро. Так уж получилось, что о последней сенсации ему сообщила жена, узнавшая эту новость по телевизору всего за считаные минуты до того, как позвонил Маркхэм. Все было очень странно. Да, именно так долбаные средства массовой информации уже окрестили данное событие: «Странный поворот в деле Микеланджело-убийцы». Причем эти гребаные журналисты еще не знали про видеодиск и про то, что Стива Роджерса уже не было в живых. Нет, стервятникам оказалось достаточно уже одного того, что в Род-Айленде исчез еще один человек — бывший муж доктора Хильдебрант, той самой приятной дамы, профессора Браунского университета и специалиста по творчеству Микеланджело, которая с самого начала была связана с делом.

Худшее ждало впереди.

«Твою мать, — снова мысленно выругался Беррелл, пересекая административную границу между Массачусетсом и Род-Айлендом. — Все это обязательно взорвется. Со временем газетчики, конечно же, узнают о связи доктора Хильдебрант не только с этим психом Микеланджело-убийцей, но и с нами».

Но больше всего старшего специального агента Билла Беррелла, несущегося в центральную больницу Род-Айленда, тревожило не то, как будет вести себя привлекательная женщина, доктор искусствоведения, внешне напоминающая его жену, не то, как внимание средств массовой информации к ней затруднит расследование. Нет, его не покидало гнетущее чувство, что, даже несмотря на развитие событий, запутанное дело Микеланджело-убийцы и дальше останется таким же, каким оно было с самого начала.

Безнадежным.

Глава 32

Мозг Сэма Маркхэма шипел, словно ломоть ветчины на сковородке. Мысли у него в голове пузырились и лопались от ужасного осознания того, что он понятия не имел, как быть дальше. Кэти получила легкое сотрясение мозга. Маркхэм сердцем чувствовал, что все будет хорошо, однако сидел у больничной койки, раздираемый необходимостью искать Микеланджело-убийцу и беспокойством за любимую женщину, приправленным гложущим чувством вины.

Анализом того, что можно выжать из видеодиска, займется группа Салливан, ибо Сэм считал, что ему нужно находиться рядом с Кэти, когда та придет в себя. Иначе и быть не могло. Маркхэм услышал, как она, потеряв сознание, ударилась головой об пол. Этот глухой стук он мог бы предотвратить, если бы находился рядом и успел бы ее подхватить, но агент ФБР был заворожен жуткими кадрами смерти Стива Роджерса. Однако самое страшное случилось уже после того, как Маркхэм привел Кэти в чувство. Сначала шок, затем истерика, когда ее рассудок попытался осмыслить только что увиденное.

— Мама! — кричала в машине «скорой помощи» Кэти. — Ты была права, мама! Ты пыталась меня предупредить, но я не хотела тебя слушать! Прости меня, Стивен!

По дороге в больницу санитарам пришлось привязать Кэти к носилкам и ввести ей успокоительное. Постепенно приходя в себя, она прошептала Маркхэму, державшему ее за руку, то, что он уже понял:

— «Пьета», Сэм. Груди. Убийца использовал тело Стива для фигуры Девы Марии.

Прочитав «Спящих в камне», Сэм Маркхэм выяснил о «Римской пьете» все. Микеланджело сознательно изваял фигуру Девы Марии непропорционально большой по сравнению с Иисусом, чтобы добиться правильного зрительного взаимоотношения двух фигур. Агент также знал, что настоящая «Римская пьета» находится в соборе Святого Петра в Ватикане, поэтому, подчиняясь неосознанному порыву, поручил Салливан мобилизовать силы местной полиции и организовать наблюдение за всеми церквями в Род-Айленде, Южном Массачусетсе и Северном Коннектикуте, посвященных святому Петру. Но в глубине души Сэм Маркхэм сознавал, что дело не может быть настолько простым. Микеланджело-убийца не станет вот так раскрывать свои карты доктору Хильдебрант и ФБР.

Быть может, он, наоборот, стремится направить всех по ложному пути.

Так или иначе, но, прежде чем специальный агент Сэм Маркхэм сел в карету «скорой помощи», увозящую Кэти, у него хватило ума захватить из своего «шевроле» уже успевший обтрепаться экземпляр «Спящих в камне». Пока Хильди лежала в забытье, он, сидя у ее койки, лихорадочно перечитывал главы, посвященные «Римской пьете». Сотрудник ФБР узнал, что первоначально скульптура была заказана в качестве надгробия французским кардиналом Жаном де Бильером. Сначала она была установлена в часовне Святой Петрониллы, расположенной в южном трансепте собора Святого Петра, который кардинал избрал в качестве своей усыпальницы. Там «Пьета» находилась очень недолго, поскольку вскоре часовня была снесена. Впоследствии скульптура занимала различные места в соборе Святого Петра, а в середине XVIII века наконец оказалась там, где оставалась и по сей день, в первой капелле справа. Маркхэм передал всю эту информацию Салливан, однако поиски в Интернете не дали результата. Рейчел так и не удалось с какой-либо долей определенности связать эти подробности — святой Петр, Петронилла, усыпальница, кардинал Бильер и так далее — с каким-либо конкретным местом в Род-Айленде, точнее, во всей Новой Англии.

Вот почему Сэм Маркхэм чувствовал себя беспомощным. Ему казалось, что будущее неудержимо катится на него. Он отчетливо видел «Пьету», которую в самом ближайшем времени представит Микеланджело-убийца, зловещую скульптуру с женскими грудями, руками и головой, пришитыми к телу Роджерса на манер Франкенштейна. То, что Маркхэм узнал о процессе пластинации, убедительно говорило, что даже если преступник уже давно начал готовить материал для Иисуса и Девы Марии, у него все равно просто не хватит времени на обработку тела Роджерса. Однако нутро, интуиция, которой лучшие следователи-психологи доверяют больше, чем так называемым фактам, подсказывало ему обратное.

Да, Маркхэм понимал не только то, что он упускает что-то очень важное, но и то, что времени остается в обрез.

Ему была нужна Кэти. Она должна была прийти в себя и спокойно поговорить с ним.

В кабинет заглянул сотрудник местного отделения.

— Сюда едет Беррелл, — сказал он, и Маркхэм кивнул.

За дверью дежурили двое сотрудников отделения Провиденса. Сэм знал, что Беррелл обеспечит Кэти охраной со стороны ФБР. Это было очень хорошо, гораздо лучше наружного наблюдения, установленного за ней, о масштабах которого Хильди даже не догадывалась. Да, бюро вот уже почти целый месяц следило за каждым шагом доктора искусствоведения. За все это время ей ни разу по-настоящему не угрожала опасность, но Маркхэм испытывал стыд за то, что Кэти, помимо ее воли, использовали в качестве приманки.

Без этого никак нельзя было обойтись.

Но теперь все обязательно будет по-другому. Микеланджело-убийца лично для Кэти расправился с ее бывшим мужем Стивом Роджерсом. Он сознательно отобрал его для своей «Пьеты», несомненно желая выразить доктору Хильдебрант признательность за неоценимую помощь. Поэтому Сэм понимал, что теперь у Кэти нет иного пути, кроме как скрыться. Но надолго ли? Согласится ли она на это, когда до нее дойдет весь смысл случившегося? Маркхэм гадал, как часто она втайне хотела, чтобы Стив Роджерс попал под машину, провалился под лед или размозжил себе голову. Сможет ли Хильди простить себя, когда-либо избавиться от чувства вины за свою причастность к смерти бывшего мужа?