Вниз, в землю. Время перемен - Роберт Силверберг

Все вокруг окутал туман. Гандерсен находился, вероятно, на полпути к вершине. Здесь тропинка расширялась, превращаясь в площадку, покрытую обломками светлого камня. В углублении каменной стены Гандерсен увидел черное отверстие в форме перевернутой буквы V, которое, видимо, вело в большую пещеру. Слева от входа лежали два спящих нилдора, а справа о чем-то беседовали пять сулидоров.

Гандерсен присел за большим валуном, откуда мог незаметно наблюдать за входом в пещеру. Сулидоры вошли внутрь, и около часа ничего не происходило.

Потом он увидел, как они вышли, разбудили одного из нилдоров и повели его в пещеру. Прошел еще час, прежде чем они пришли за вторым, затем за третьим. Была уже глубокая ночь, и туман, постоянный спутник этих мест, опустился еще ниже. Летучие существа с большими клювами, словно марионетки на веревочках, с громкими криками опускались с вершин и исчезали в лежавшем внизу тумане, несколько мгновений спустя столь же быстро возвращаясь обратно.

Гандерсен остался один. Он мог теперь заглянуть в пещеру, но колебался в нерешительности, его била дрожь. Трудно было дышать, видимость полностью исчезла, так как все покрывал туман. Даже летающих тварей было уже не разглядеть, слышались лишь их крики. Ему хотелось вернуть хотя бы немного той уверенности в себе, которую он ощущал в первый день после смерти Каллена, когда отправился в этот тяжкий путь в одиночку. Наконец он с большим усилием взял себя в руки и в конце концов решился.

Он вошел в пещеру.

Вокруг царила темнота. У входа не было видно ни нилдоров, ни сулидоров. Он осторожно шагнул вперед. В пещере было холодно, но сухо. Он рискнул – поставил лучемет на малую мощность, включил его и увидел, что стоит посреди огромного зала, потолок которого скрывался во мраке. Стены зала представляли собой причудливую фантазию из каменных складок, уступов и столбов, гладко отполированных и ярко сверкавших, когда на них падал свет. Прямо впереди, между двумя каменными крыльями, напоминавшими застывшие занавеси, лежал проход. Он был достаточно широким для Гандерсена, но нилдорам, видимо, приходилось протискиваться сквозь него с немалым трудом.

Он направился в сторону прохода. Погасив лучемет, он шел на ощупь, касаясь стен. Коридор резко сворачивал влево, а через двадцать шагов столь же резко вправо. За вторым поворотом Гандерсен увидел слабый свет, который испускали грибообразные фосфоресцирующие существа на потолке. Он почувствовал облегчение и одновременно беспокойство, что кто-то может его увидеть. Коридор, примерно вдвое шире и втрое выше нилдора, тянулся до бесконечности в глубь горы, а по сторонам были другие залы и проходы.

Он двинулся вперед и заглянул в ближайший из залов. В нем находилось нечто большое, странное, но явно живое. На полу, на голых камнях, лежала гора розового мяса, бесформенная и неподвижная. Гандерсен заметил короткие толстые конечности и закрученный хвост. Он не видел ни головы, ни иных деталей, позволявших отнести это существо к какому-либо из известных видов. Это мог быть нилдор, хотя он не казался достаточно большим. Наблюдая за ним, Гандерсен заметил, что в какой-то момент его тело надулось, набрав воздуха, а потом снова опало. Следующий вдох и выдох произошли через несколько минут. Гандерсен пошел дальше.

В следующем зале он обнаружил такую же груду бесформенного мяса. В третьем – то же самое. В четвертом, на противоположной стороне коридора, находился нилдор восточной расы – тоже в состоянии глубокого сна. Соседнее помещение занимал сулидор, лежавший в странной позе: на спине с вытянутыми вверх лапами. В следующем тоже был сулидор, в той же позе, но потрясало то, что на нем не было шкуры – он лежал совершенно голый, и под гладкой серой кожей отчетливо были видны очертания мышц. Пройдя дальше, Гандерсен обнаружил нечто еще более чудовищное: с гребнем, бивнями и хоботом нилдора, но с фигурой и мощными лапами сулидора. Что за кошмарный уродец? Гандерсен долго стоял, удивленно глядя на него, и думал о том, каким образом можно голову нилдора соединить с телом сулидора. Он понимал, что подобное просто невозможно. Это спящее создание обладает чертами обоих видов, значит? Какой-то гибрид? Генетическая помесь?

Он понятия не имел. Теперь, однако, он уже знал, что это не место отдыха по пути к месту повторных рождений. Повторные рождения происходили именно здесь.

Вдалеке из бокового коридора появились какие-то фигуры и прошли через главный зал. Это были два сулидора и нилдор. Гандерсен прижался к стене и стоял не двигаясь, пока они не скрылись в следующем помещении. Потом он продолжил свой путь.

Он видел чудеса. Он был в саду фантазий, где не действовали никакие барьеры.

В одном месте лежала губчатая масса розового мяса с одной-единственной узнаваемой деталью – длинным хвостом сулидора. В другом лежал сулидор, лишенный шкуры, с укороченными и толстыми лапами, напоминавшими ноги нилдора. Туловище тоже было более тяжелым и толстым. Рядом был сулидор с нетронутой шкурой, но с хоботом и ушами нилдора. Еще в одном месте лежал кусок сырого мяса, не похожий ни на нилдора, ни на сулидора, но живой, ожидающий творящей руки скульптора; а дальше собраны были хоботы, гребни, бивни, клыки, когти, лапы и хвосты. Лежали куски шкуры и гладкой кожи, бесформенные куски мяса.

Казалось, здесь не действовали никакие биологические законы. Но это не была и игра в генную инженерию. Гандерсен знал, что на Земле любой способный техник ловкими уколами иглы и введением соответствующих препаратов может добиться того, что верблюдица родит гиппопотама, или кошка – бурундука, и даже женщина произведет на свет сулидора. Достаточно лишь усиливать желаемые характеристики внутри половых клеток и подавлять нежелательные, пока не получится вполне убедительное подобие существа, которое нужно воспроизвести. Базовые генетические «кирпичи» одинаковы для любых форм жизни; соответствующим образом укладывая их, можно создать любое чудовище. Здесь, однако, было нечто совершенно иное.

Гандерсен знал, что на Земле можно заставить любую живую клетку играть роль оплодотворенного яйца, делиться, расти и превращаться в полный организм. Яд с Белзагора был одним из катализаторов подобных процессов, существовали и другие. Можно было заставить культю человеческой руки отрастить всю руку; можно было взять кусочек лягушачьей кожи и создать с его помощью целую армию лягушек; можно было даже воссоздать целого человека по его собственным останкам. Но здесь происходило совсем другое.

Здесь, понял Гандерсен, происходила трансмутация видов. Здесь подвергались обработке не яйцеклетки, а взрослый организм. Теперь он понял слова На-синисула, когда спросил, проходят ли и сулидоры повторное рождение: «Если бы не было дня, как