Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади - Борис Николаевич Тихомиров

Наконец, еще более точно установить время съемки позволяет рекламная публикация самого Шапиро в газете «Голос» (1879. 26 марта. № 114), сообщающая, что все желающие могут приобрести «Ф. М. Достоевского кабинетный портрет, на днях снятый с натуры в моей фотографии. Цена 50 к., с пересылкою 75 к.». На основании всех приведенных наблюдений и процитированную записку, и саму фотографию можно датировать началом 20-х чисел марта 1879 г.

Впрочем, стоит уточнить: в эту сессию Шапиро было сделано три фотографии Достоевского. Но на продажу им, видимо, была выставлена лишь одна из них, скорее всего, та самая, которая позднее была использована при подготовке упомянутой женой писателя «Портретной галереи русских литераторов, ученых и артистов, с биографиями и факсимиле». Это роскошный альбом большого формата, в котором, кроме Достоевского, также были помещены фотографии И. А. Гончарова, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина. Портреты заключены в оригинальные рамки, выполненные в «старинном русском стиле», основой для которых послужил орнамент, позаимствованный, как сообщено в предисловии «От издателя», из хранящегося в Императорской Публичной библиотеке «рукописного свитка одной челобитной царю Алексею Михайловичу». Изображения сопровождены краткими биографиями писателей на русском и французском языках.

Под каждой фотографией (исключая фотографию уже умершего к 1879 г. Некрасова) проставлена дата и дано факсимильное воспроизведение подписи портретируемого лица. Любопытно, что автограф Достоевского датирован 29 марта 1879 г. Можно было бы подумать, что это дата съемки. Однако приведенная публикация в газете «Голос» от 26 марта свидетельствует об ином. Очевидно, это дата, когда Достоевский поставил свою подпись под уже отпечатанным изображением для дальнейшего полиграфического воспроизведения. Надо полагать, что на этот раз не писатель приходил в фотоателье К. Шапиро в доме № 30 по Невскому проспекту, а тот посетил его в скромной квартирке на углу Ямской улицы и Кузнечного переулка.

Можно согласиться с А. Г. Достоевской, назвавшей фотографию работы К. А. Шапиро «довольно удачной». На снимке, выбранном в «Портретную галерею…», Достоевский изображен погрудно, фронтально, статично — так снимаются на официальные документы. Технически фотография выполнена, может быть, и безупречно, но в композиционном отношении оставляет желать лучшего. Тем не менее изображение вызывает сильное впечатление: пожалуй, ни на каком другом фотопортрете писателя так рельефно и мощно не выступает «купол лба» гениального романиста. Направленный прямо в объектив пристальный взгляд выражает сознание уверенного в своих силах и знающего себе цену человека.

Две другие фотографии этой «сессии» отличаются лишь поворотом головы — в одном случае ¾ вправо, в другом — ¾ влево.[295] Первая из них имеет свои бесспорные достоинства. В ней нет присущей фотографии из «Портретной галереи…» монументальности, величавости; возможно, и печать гениальности просматривается на ней не так определенно. Но взамен этого здесь возникает ощущение «живой жизни», как любил выражаться сам Достоевский. В прищуре глаз, в линиях чуть приоткрытого рта фотографом схвачен какой-то характерный момент внутренней жизни писателя: как будто ему загадали каверзную загадку и он только что ухватил суть подвоха и через мгновение готов дать правильный ответ. Возможно, во время перемены позы между Достоевским и Шапиро происходил какой-то заинтересованный разговор, и объектив фотокамеры сумел запечатлеть след общения фотографа и писателя. Блики яркого весеннего света на лице Достоевского дополнительно усиливают игру жизненных сил в этом портрете автора «Братьев Карамазовых».

Ф. М. Достоевский. Фотография К. Шапиро. Петербург. 1879

П. Шмельков. В фотосалоне, шарж. Литография, 1860

По поводу портретов исторических лиц В. В. Розанов как-то заметил, что практически каждый из знаменитых деятелей в какую-то пору своей жизни и деятельности как бы «входит в фокус», когда «контуры личности» совпадают с контурами внешними, и, запечатленный тем или иным художником или фотографом, он именно в этом образе затем сохраняется в культурной памяти следующих поколений. Возникает невольная аберрация, и нам кажется, что, например, «Детство. Отрочество. Юность» написал не тот хрупкий, безбородый двадцатилетний юноша, изображенный на известной фотографии 1851 г. (со стеком), а похожий на Саваофа Лев Толстой, которого мы знаем по портретам 1870-х гг. или по более поздним изображениям. Достоевский «вошел в фокус», в розановском смысле, в 1870-е гг. Для нас «подлинный» Достоевский — это, может быть, в первую очередь писатель, запечатленный на фотографиях Н. Досса (1876)[296] и К. Шапиро (1879). Показательно, что в обоих случаях эти портреты великого русского художника и мыслителя выполнены в фотосалонах на Невском проспекте.

В «провонялой, сырой атмосфере» Милютиных рядов

Разговор героев романа «Подросток» в «устричном ресторанчике» на Невском проспекте

Продолжая прогулки с Достоевским по главной магистрали Северной столицы, от дома Энгельгардт перейдем на противоположную, северную сторону Невского проспекта и заглянем в Милютины ряды, получившие свое название еще в середине XVIII в. по имени Алексея Милютина — придворного истопника императрицы Анны Иоанновны, владевшего обширным участком вдоль Невской Перспективной улицы (современное наименование проспекта в то время еще не было принято), простиравшимся к востоку от реки Кривуши (конечно же, еще не существовало и названия Екатерининский канал) до территории тогда только проектировавшихся Серебряных рядов. В 1737–1742 гг. А. Я. Милютин возвел вдоль Невской перспективы (еще одно бытовавшее у горожан название проспекта) исключительное для той эпохи по протяженности двухэтажное здание с двадцатью восемью окнами по фасаду. В верхнем этаже разместилась позументная фабрика хозяина дома, а в нижнем — четырнадцать лавок, которые сдавались в наем разным купцам. По имени предприимчивого домовладельца петербуржцы стали именовать эти лавки Милютиными, а весь «торговый комплекс» — Милютиными рядами.

В конце XVIII в. дом перешел во владение первостатейного купца Силы Глазунова, чьи наследники (он сам умер в 1823 г.) владели зданием до конца 1860-х гг. В 1820-е гг., когда владельцем дома являлся зять Глазунова — купец Сила Яковлев, здание над Милютиными рядами было надстроено и стало четырехэтажным, приобретя черты позднего классицизма. «Безордерный фасад делился на два яруса, третий этаж был выделен высокими окнами с наличниками и тремя балконами»[297].

Справа от него еще во времена Милютиных, в 1770-х гг., был пристроен трехэтажный корпус в стиле раннего классицизма, выходивший другим своим фасадом на набережную Екатерининского канала. С самого начала в его первом этаже также развернулась торговля. Оба здания образовали единое домовладение. До середины 1830-х гг. оно числилось под № 81 (в те годы нумерация домов была не поуличной, а сквозной для всей полицейской части), затем получило № 26 — теперь уже по Невскому проспекту. Поскольку правый корпус был угловым, выходя и на Екатерининский канал, номер нередко указывали