Поступь Империи. Бремя Власти - Иван Кузмичев

Правда на этот раз, если удастся вызволить Вторую Южную — Шереметьеву придется объясниться с императором…

— Командирам организовать отдых, через час — прием пищи, а через два — доложить о состоянии вверенных подразделений, — приказал Прохор сразу как только корпус замер перед высокими каменными стенами города.

Витязи-офицеры вскинули ладони под козырьки кепок, принимая команду к исполнению и разошлись каждый к своим бойцам. Митюха же вместе со своим замом, майором Кожевниковым направился к коменданту города, получать данные по тому непотребству что здесь твориться. И ожидания генерал-майора были самые что ни на есть паршивые.

Охрана Митюхи — две дюжины кирасир из отдельной роты, взяла командиров в стандартную коробочку и тронулась вперед, прямо по узким улочкам южного города. А самое паршивое даже не в том, что повсюду исходили миазмами нечистоты и если бы не было у витязей коней, то вовсе брели бы по колено в потоках дерьма. Беда заключалась в том, что якобы европейские ценности ни капли не напоминали той райской сказки про которую пели сами иноземцы! Люди то ведь в подобном месте живут годами и лучшей доли не знают, а правителям на сие плевать с высокой колокольни. Тут хочешь али нет, но обязательно проведешь параллель с Россией, где чистота тела напрямую связана с чистотой души. Попадались конечно отдельные одиозные личности — калики перехожие, но на то они и страждущие, чтобы быть примером худшей доли для остальных — их ведь Бог в любом случае наградит, за те мучения что они испытывают ради ближнего своего.

Правда Прохору в эти минуты было глубоко все равно на причины столь вопиющего убогого отношения правителей сих земель к черни — людьми то от разницы положения в общества они быть не перестали.

— Кажись мир то не так хорош как некоторые думают, — неожиданно выдал Никита.

Что не говори, а зама Прохор подобрал под стать себе — молчит, молчит а потом раз и выдаст нечто мудрое, прям как старец Фарсей из пещеры, что на Урале — говорят, что есть один такой, питается дождевой водой и травкой зеленой, мудрости речет одна другой мудрее, вот только не каждому отвечает: нужно чтоб достойным признал, тогда и откроет кладезь бесценный, разумом нареченный.

— Ты гляди и запоминай, нам ребятам о многом в корпусе рассказать предстоит. Как только вину свою загладим. Тьфу! Угораздило ведь… — нахмурился Митюха, вспоминая разговор со Старшим Братом, предшествующий добровольно-принудительной ссылке. И самое паршивое понимает что невиновен, а правду огласить нельзя — честь девушки пострадает. У обоих Никит с этим куда проще — всего лишь морды, зарвавшимся дворянчикам набили, за такое кровь вражью пролить милое дело.

— Не печалься генерал-майор, отойдет государь, все вернется на круги своя, — как можно бодрее сказал Кожевников.

Митюха промолчал. Да и чего говорить попусту, воздух сотрясать, тем более что уже и до резиденции коменданта доехали, одно тут здание с русским флагом. На входе дюжие молодцы, скрывшиеся в прохладной тени от полуденного солнца — на Руси то хоть и весна, а тут в южных землях печет так, что семь потов сойдет.

Однако как бы там ни было, а внутрь пустили только Прохора с Никитой, остальные остались ждать снаружи — порядок есть порядок, да и места если честно внутри было мало — тут ведь располагается не только комендант — генерал-майор Сергей Михайлович Егоров, но и большая часть городских служб, напрямую завязанных на административный ресурс. Волей неволей будешь сокращать число посетителей.

— Проходите, его превосходительство, вас ожидает, — словно чертик из табакерки перед витязями появился адъютант коменданта: ровесник их самих, но много ниже званием — лейтенант, но судя по умному взгляду быть таковым ему недолго.

Да и вообще преобразования в России хоть и идут медленней тех, что происходили пять лет тому назад, но зато стали более выверенными, размеренными. Нет перегибов ни в словах, ни в деле — люди самых разных классов привыкли, научились подстраиваться, и видели свое будущее не на день вперед, а на поколение. Ну а уж тем кто готов не только слепо следовать приказам, но и думать над ними вовсе ожидает дорога устланная серебром да златом. При должном старании и умении.

Кабинет коменданта располагался на третьем этаже — и не под крышей, и вроде как статус соблюден, тут залетных посетителей нет, лишь избранные, да трое адъютантов с парой охранников. И самое удивительное — воины на каждом этаже.

— Проходите, — лейтенант услужливо отворил массивную резную дверь перед витязями и дождавшись пока они пройдут неслышно закрыл, отсекая сторонние звуки.

Первым что увидел Прохор — было большое окно, прямо напротив входа, и только после этого заметил слева массивный стол, кресло и одутловатого генерал-майора, вытирающего платком вспотевшую лысину. Мода на парики и прочую глупость удалось вытравить и ввести ей на смену — короткие стрижки, в идеале вовсе наголо — для тех кто с залысинами или плешью. И удобно, и разных паразитов не заведешь. Все-таки соблюдение гигиены — первостепеннейшая задача для каждого человека.

— Здравия желаю, господин генерал! — первыми поприветствовали коменданта витязи. И хоть сам Прохор званием с ним одним, но вот в данный момент привила просты — вошел или прибыл в епархию другого командира, если он не ниже званием, будь добр соблюдать субординацию. Взаимоуважение никто не отменял, впрочем несмотря на юный возраст Митюха все это усвоил давно, благо Старший Брат проводил не один десяток бесед по самым разным темам, если не дурак непременно узнаешь все необходимое, ну а на светлый разум командира Православных Витязей никто никогда не жаловался.

— Видит Бог, я неимоверно рад тому, что вы прибыли так скоро! — с облегчением воскликнул комендант.

Вид у него был такой, что краше в гроб кладут, хотя предпосылок для подобного вроде как нет.

'Или есть?' — подумал Прохор.

— Вторая Южная армия под командованием фельдмаршала оказалась окружена на землях Трансильвании.

— Это нам известно, поэтому и торопились как могли, — кивнул Прохор. — Прошло меньше месяца — их сил вполне достаточно, чтобы выдержать не один приступ.

— В том то и дело, что наши войска держатся, но припасы уже на исходе — а обоз который я выслал перехватили австрийцы!

— Что ты сделал?! — Прохору показалось, что ослышался.

— Его сопровождало два полка пехоты — половина всех сил, которые подвластны на этих землях.

— Куда они делись, если обоз захватили? — уже предчувствуя плохие вести спросил Митюха.

— Местный, который сдал город фельдмаршалу вызвался провести его по тайным тропкам в тыл противнику, после чего отряд должен был прорвать блокаду и усилить Вторую Южную…

Тут уже не выдержал зам Прохора:

— А на деле как вышло? Не поверю, что отпустили без пары надежных глаз.

— Пройти-то они прошли, но потом уже перед самым ударом в тыл австрийцам на них налетела конница: часть побита, часть развеяна, часть захвачена в плен. Если помощь к армии не подойдет, то через неделю, максимум две у них начнется голод.

— Как быть с боеприпасами?

— Шли завоевывать, поэтому брали вдосталь, — горько усмехнулся комендант.

Прохор поиграл желваками, стараясь не сказать чего лишнего, пара ударов сердца спустя нейтрально бросил:

— Мы выдвигаемся через четыре часа, к этому времени все имеющиеся в городе и окрестностях силы должны быть под моим началом, и конечно не забудьте тех людей, кто вел обоз — нам потребуются проводники.

Витязи ушли не попрощавшись. Но комендант этого казалось даже не заметил — достал початую бутылку местного коньяка и с остервенением хлебнул теплой жидкости.

— Если россказни о них не шибко привраны — фельдмаршал спасен и я цел, а если нет придется бежать. Такой оплошности мне точно не простят, — тихо пробормотал обрусевший баварец генерал-майор Зигмунт Хельц — чудом сохранившийся в обойме генералитета после Большой Чистки…

29 апреля 1716 года от Р.Х.

Переход на большие расстояния бывает трех типов: неспешный, учебный и боевой. Вот такая казалось бы глупая градация, однако каждый тип подразумевает определенные действия со стороны войскового объединения. Скажешь кому — война и сразу понятно к чему готовится.

Именно поэтому многие полезности во время боевых действий игнорируются в угоду времени или выполнения поставленной задачи. Для Прохора Митюхи, под рукой коего собралось помимо шести батальонов витязей еще три батальона местных вояк, разбавленных русскими офицерами и низовыми чинами, эти истины привились еще со времен первой кампании против бунтовщиков.

Жаль только многим командирам, особенно тем у которых голова давно седа, не понять этого. Старики почти всегда считают себя умнее молодых, мол, раньше и молоко вкуснее, и они сильнее, и вообще мир крутился только вокруг них. В целом беда всех поколений.