Поступь Империи. Бремя Власти - Иван Кузмичев

Маньяку показалось, что ослышался, но нет крик повторился и он узнал в нем своего бойца Сашко Белого, из Куриц что на Львовской земле, считай в самой Польше. Этот молодчик в свое время бежал от господ-шляхтичей, а теперь видать решил просто бежать.

'Вот сука!' — скрипнул зубами есаул, отбивая очередной удар прыткого кирасира.

Неожиданно оказалось, что весь его отряд медленно начали теснить, да так, что каждую минуту под копыта падали все больше казаков, а не кирасир. Размен шел один к трем, это Василь отметил мимо ходом — в постоянных боях командиры учатся многому, правда если они настоящие бойцы, а не купившие чин лоботрясы.

Теперь уже дабы не сгинуть по глупому есаул решил ослабить натиск, который и без того почти полностью угас будто свеча под морозной вьюгой. Вот только следовало организовать все так как задумывал и вывести врага на фузилеров.

— Отходим, братцы! — крикнул он.

Вжик! Сабля крутанулась в руке и напоследок сверкнула в лучах, задела шею врага и упала на землю. Вместе с кистью. Маньяк взревел и налитыми кровью глазами увидел перед собой командира кирасир на огромном вороном жеребце. Палаш того весь изгваздан в крови, волосах и кусочках плоти с дроблеными костьми.

На лице его застыла полубезумная улыбка мясника, готового рвать любого зубами. Гортанно зарычав он вскинул клинок чуть выше головы.

Свист…

Василь уклоняться не стал — нечем, да и сил нет, они стремительно исчезали вместе с потоком крови, льющейся из обрубка.

Да и кланяться врагу — чести ублюдкам много. Так что свою смерть русский воин встретил с широко открытыми глазами с усталой, но довольной улыбкой. Сегодня он сделал все что мог!

Хрясь!

Палаш ударил по косой: пройдя от левой ключицы до правой стороны грудины, едва не развалил Маньяка пополам.

— Есаула убили! Отомстим! — закричали оставшиеся казаки, но не все.

— Бежим, назад, скорее! — истерично возопил Сашко Белый, тряся своим грузным телом и пуская слюни сквозь кривые гнилые зубы.

— Ах, ты тварь, своих бросить решил, падаль львовская! — рядом с паникером оказался Иван Озерко — парень внушительных габаритов. Кулак упал сверху вниз вминая макушку ублюдка. Хрустнули позвонки и пускающий слюни идиот сверзился с коня.

Прожил он не сильно дольше есаула — первый же жеребец кирасир кованым копытом раздробил череп неудачника одним ударом, даже не заметив этой гнили.

На короткий период ярость застила глаза казачкам, они вновь ринулись на врага, но помогло это ненадолго. Да и командование отрядом перешло к Михаилу Засуле. Он понял чего хотел есаул и стараясь не вызвать подозрений у врага отводил казаков к скрытым позициям фузилеров. И молился, чтобы все получилось, а потери не стали напрасными…

10 апреля 1716 год от Р.Х.

Трансильвания. Река Олт.

Как фельдмаршал не пытался придумать оправдание своему просчету, но ничего разумного так и не нашел. А ведь сколько идей едва ли не под лупой разглядывал! Но все они при детальном разборе рассыпались в труху и самое паршивое Борис Петрович хотел как лучше. В конце концов не первый раз он нарушает предписание Генштаба. Отличие лишь в том, что до этого все его выверты заканчивались успехом, а то и ошеломительными победами: один бой под Варной чего стоит, но вот теперь Удача лишь проказливо поманила, да и упорхнула словно бабочка.

Шереметьев оплошал.

Да не абы как, а едва успел собрать войска в один кулак. В противном случае от его армии остались бы отдельные полки, увязшие в боях с многочисленным противником. Опытнейшего фельдмаршала перехитрили или он сам себя подставил — взыграла гордость и результат плачевен.

Одна надежда на помощь своих. Благо успел десяток вестовых отправить, один да доберется, передаст депешу кому следует. Ну а если нет… что ж, придется давать бой и молить господа о том, чтобы от армии осталось хоть что-то. Про артиллерию и говорить нечего — ее придется подорвать, ибо сдавать врагу орудия нельзя никоим образом, за подобное трибунал, а то и сразу расстрел. Устав ведь не просто так написан.

Ну а пока, окруженная Вторая Южная армия готовила позиции к обороне: рыла траншеи, ставила деревянные ежи, окапывала полевые кухни, укрепляла медблок. И постоянно ждала атаки австрийцев.

Вот только враг почему-то медлил…

Глава 13

Солнце ярко светило с самого утра, на небе замерли росчерки перистых облаков. Этот день без сомнений можно назвать одним из самых приятных за те весенние деньки, что выпали в этом году. Конечно, позже будут и теплей, ярче, свежей, но почему-то этот, первый, кажется самым желанным.

Вон и странная делегация с огромным караваном вызывает непомерное удивление у жителей быстро растущего города. Хотя уж к купцам здесь привыкли настолько, что едва ли не пятая часть жителей, так или иначе связана с торговлей!

Сулим аль-Фарух, возглавлявший пестрый караван, был очень молод для своей должности посла, ему совсем недавно исполнилось тридцать четыре года, но зато за плечами у него кроме богатого рода было немало побед именно на дипломатическом поприще. Чего только стоит привлечение в лоно Дивана трех эмиров почти отколовшихся дальних земель! А ведь случись это и тогда египетский шах смог бы не только удерживать свои позиции, но и перейти в наступление. Зато теперь ему придется несладко, особенно когда отряды аравийцев и пустынных кочевников начнут разорять его оазисы и оросят все побережье Нила кровью предателей!

Странно получилось то, что проехав едва ли не половину намеченного пути, глава миссии толком не смотрел на остающиеся за спиной русские города. А теперь вот внезапно прозрел. И Воронеж стал для него первым городом, который по-настоящему увидел Сулим.

Многое ожидал увидеть посланник Дивана, по большей части дремучего и непонятного, вот только реальность сокрушила все фантазии аль-Фаруха. В бытность свою помощником у вали Ибрагим-паши он посетил немало городов, полюбовался не только на величественные храмы Иерусалима, но и побывал в египетских землях, да наблюдал крепкие стены Мореи.

Правда вонь, грязь и дикая бедность городов Порты оставила неприятный осадок в душе Сулима. А уж душные улочки, по которым текут людские реки не столько солидные и важные представители Империи, сколько попрашайки, нищие и калеки-солдаты вовсе погружают в отвратный мир безудержной меланхолии.

Здесь же, в Воронеже, аль-Фарух поразился иному виду!

Ведь сначала он принял его за некое предместье — все ждал когда же увидит стены. Но не дождался, и только спросив у проводника понял, что многие города на Руси в последнее десятилетие лишаются, казалось бы столь необходимого защитного сооружения. Понять причину столь дикого решения Сулим не мог, хотя искренне пытался. Да и стены в большинстве своем не просто разваливаются, а трансформируются в дома, цеха и целые дворы! Ведь хоть и нарастают кирпичные производства по всей Руси, но удовлетворить строительный бум они еще долгое время не смогут, так что бесплатный материал для простого люда всегда в цене, ну если исключить труд на разбор участка стены и ее перевозку до нужной точки строительства.

Именно поэтому новые улицы города заметно отличаются от старых — широкие, прямые, со сточными каналами по краям и обязательными молодыми деревьями, высаженными в строгом порядке. Сейчас новостройки раскинулись вдоль реки Воронеж и уже вот-вот достигнут Дона!

Впрочем аль-Фарух хоть и поразился необычной застройке, но удивился больше другому моменту — в городе на улица не было толп попрашаек, шлюх и калек. Нет, встречались конечно замызганные люди, похожие на обитателей городского дна, но после пары вопросов выяснялось, что это работники самого города — уборщики и ремонтники.

Ну а все те, кто должен был бы домогаться до состоятельных жителей не исчезли в тюрьмах или на рудниках, о них просто заботились, не бросали на произвол судьбы. К примеру все дети-сироты, по словам проводника, отправлялись в школы-приюты при монастырях или оказывались в одной из имперских школ, если были готовы посвятить себя всего во славу Отечеству. При этом попасть в последние могли не только юноши, но и девушки, ведь кроме защитников нужны и те кто сможет их обиходить. К тому же у всех сирот узнавали причины появления на улице и если дело не в беде, постигшей семью, то туда отправляли безопасников, разбираться на месте.

Не забыл властитель России и об увечных воинах. Первым делом каждому из них ищут занятие по возможностям, заставляют думать о будущем, окружают заботой и обязанностями. Заставляют человека чувствовать себя нужным и полезным. И уж после того как он срастется со структурой отпускают на вольные хлеба, понимая что не все люди нуждаются в тесной клетушки ограничений.