Странники Гора - Джон Норман

– Конечно,—сказала гордая Африз из Тарии и, встав на колени, вытянула шею, чтобы откусить мясо, которое держал в руке её господин.

Смех Камчака быстро оборвался – она запустила свои острые белые зубы в его руку, с дикой злобой укусив тачака.

– И-ий! – взвыл он, подскакивая и засовывая кровоточащие пальцы в рот.

Мы с Элизабет не успели опомниться, как Африз вскочила на ноги и метнулась к тому борту фургона, у которого лежало седло с каинами. Она выхватила один нож и, зажав его в руке, с решимостью повернулась ко всем присутствующим.

Камчак же как ни в чем не бывало плюхнулся на место, посасывая ранку.

Я тоже опустился на пол. Элизабет последовала нашему примеру.

Африз стояла, сжимая нож.

– Слин,– кричала девушка,– у меня нож!

Камчак не обращал на неё ни малейшего внимания и созерцал свою руку. Вид его был удовлетворенный – он обнаружил, что рана несерьезна. Он поднял кусок мяса, который выронил, и бросил его Элизабет.

Та принялась смачно вгрызаться в него. Камчак указал на остатки подгоревшего мяса, давая ей понять, что она может доесть и это.

– У меня нож! – нервно выкрикнула Африз.

Камчак ковырял ногтем в зубах.

– Принеси вина,– обратился он к Элизабет.

Та поднялась с набитым ртом и, не прекращая жевать, достала небольшой бурдючок вина и чашу, которую не замедлила наполнить. Камчак осушил чашу и лишь тогда взглянул на Африз.

– За то, что ты сделала, – спокойно произнес он, – обыкновенно зовут кого-нибудь из касты палачей.

– Сначала я убью себя! – вскричала Африз, приставляя кайву к своей груди.

Камчак пожал плечами.

Девушка не убила себя.

– Нет,– вскричала она,– я убью тебя!

– Уже лучше,– кивая, сказал Камчак,– гораздо лучше.

– У меня нож! – вопила она.

– Это всем известно, – сказал Камчак. После чего встал, тяжело подошел к борту фургона и снял со стены бич для рабов.

– Слин! – Африз занесла нож, изготовившись броситься вперед и вонзить его в сердце Камчака, но бич хлестнул и в четыре оборота захлестнул руку девушки, вскричавшей от боли. Камчак чуть отступил в сторону и легким движением нарушил её равновесие.

Затем при помощи того же самого бича он грубо протащил её по полу к своим ногам. Тут он остановился, наступил на её запястье и вынул нож из раскрывшейся ладони. Он засунул его себе за пояс.

– Убей меня! – плакала девушка.– Я не буду твоей рабыней!

Но Камчак поднял её и швырнул туда, где она стояла только что вооруженная.

Ошеломленная Африз, сжав правую руку с четырьмя синими следами от бича, поднялась и испуганно посмотрела на хозяина. Камчак вытащил из-за пояса кайву и метнул её так, что она вознилась в один из поддерживающих крышу фургона шестов, на два дюйма войдя в дерево совсем рядом с шеей девушки.

– Возьми кайву,– сказал Камчак.

Девушка не шевельнулась.

– Возьми,– приказал Камчак. Она сделала это.

– Теперь,– приказал он,– положи на место.

Она, дрожа, повиновалась.

– Еще раз возьми и положи на место.

Девушка выполнила это.

– Теперь подойди сюда и ешь,– сказал Камчак.

Африз повиновалась. Преклонив колени, она осторожно выгнула шею и приняла мясо из его рук.

– Завтра,– произнес Камчак,– разрешу тебе, после того как я поем, кормиться самой.

Внезапно и, может быть, опрометчиво, Элизабет сказала:

– Ты жесток.

Камчак удивленно посмотрел на нее.

– Я добр,– сказал он. – Я позволил ей остаться в живых.

– Думаю, что этой ночью ты выиграл, – сказал я. – Но предупреждаю тебя, девушка из Тарии опять подумает о кайве и сердце тачакского воина.

– Конечно,– промолвил Камчак, кормя Африз,– она великолепна…

Девушка изумленно посмотрела на него.

– …для тарианской рабыни, – добавил он и сунул ей в рот ещё кусок мяса. – Завтра, прелестная Африз, я ещё дам тебе чего-нибудь надеть…

Она благодарно взглянула на него.

– …колокольчики и ошейник…– сказал он.

В её глазах появились слезы.

– Могу ли я доверять тебе? – спросил Камчак.

– Нет,– ответила она.

– …ошейник и колокольчики,– повторил он. – Но я украшу их алмазными нитями, чтобы все, кто увидит тебя, знали, что твой хозяин может запросто предоставить тебе то, без чего ты вынуждена ходить.

– Я ненавижу тебя,– сказала она.

– Великолепно,– произнес Камчак,– великолепно!

Когда девушка закончила есть, Элизабет принесла ей чашу воды, налив её из кожаного меха у двери.

Африз выпила воду и протянула сложенные руки Камчаку. Того это озадачило.

– Ты, разумеется, закуешь меня в наручники и посадишь на ночь на цепь?

– Да пока ещё рано…– заметил Камчак.

В глазах Африз на мгновение вспыхнул страх, но потом она, овладев собой, решилась:

– Ты сделал меня рабыней, но я все ещё Африз из Тарии. Ты, тачак, можешь убить Африз, если это обрадует тебя, но знай, что она ни-ког-да не послужит твоим наслаждениям. Ни-ког-да!

– Что ж, – сказал Камчак, – сегодня я довольно пьян.

– Ни-ког-да! – повторила Африз из Тарии.

– Я замечаю, – сказал Камчак,– что ты никогда не зовешь меня господином…

– Я ни одного мужчину не зову господином,– ответила девушка.

– Я очень устал, – зевая, проронил Камчак, – сегодня у меня был трудный день.

Африз задрожала от гнева, все ещё держа запястья скрещенными.

– Я могу сбежать, – сказала она.

– Может, после, – сказал, не слушая её, Камчак, – я дам тебе алый шелк для одеяния и шкуры ларла…

– Как тебе будет угодно,– сказала она.

Камчак похлопал её по плечу.

– Сегодня, – сказал он, – я не буду сажать тебя на цепь или сковывать наручниками.

Африз была совершенно сбита с толку. Я заметил, как её быстрый взгляд опять метнулся в сторону седла с кайвами.

– Камчак пожалеет, – произнесла девушка.

– Помнишь,– спросил Камчак,– пир у Сафрара?

– Конечно, – настороженно сказала она.

– Помнишь, как тебе принесли духи? Ты что-то сказала про дерьмо боска… Как благородно ты поступила, пытаясь спасти зал от этого самого неприятного и отвратительного запаха…

Африз молчала.

– А ты не припомнишь, – спросил Камчак, – что я тебе тогда сказал?

– Нет! – вскричала девушка, вскочила на ноги, но Камчак метнулся к ней, скрутил её и перебросил через плечо.

Она извивалась и дрыгалась, пинаясь и колотя руками и ногами по его спине.

– Слин! – кричала она – Мерзкий слин! Слин! Слин!.

Я спустился вслед за ними по ступенькам фургона. От теплого весеннего воздуха меня снова развезло; чувствуя неприятную отрыжку от паги, морщась, я с трудом раскрыл здоровенный навозный мешок, обычно лежащий у левого заднего колеса фургона.

– Господин! – визжала Африз.