Жребий брошен - Александр Прозоров

— Ух, красота какая… Повезло.

— А зеркал нет, — буркнул в ответ сын русалки, завернул чашу обратно и осторожно опустил в мешок.

— Ничего, город большой. Глядишь, еще и найдется.

— Угу. — Купец поднял мешок и понес к обозу. Вернулся он вместе с Будутой и несколькими возничими, что несли на веревках распиленную на три куска полутораобхватную березу с кривым, покрытым грибами стволом.

— Отлично! — обрадовался Олег. — Ну-ка, поднимите их вертикально… Отлично, ими только сваи заколачивать. — Он наклонился над ямой, в которой дожидались приказов снятые с кольев зомби. — Сюда поднимайтесь, легионеры! Быстрее, быстрее. Берите эти чурбаки…

Едва руки живых мертвецов коснулись бересты, возничие торопливо шарахнулись в стороны, стараясь не смотреть на гнилостные обрывки кожи на лицах воинов и текущую из глазниц жижу.

— Взяли… Понесли вон к тому люку…

Легионеры, затаптывая цветы, сместились ко входу в соседнее, не обвалившееся жилье. Из прямоугольного отверстия начали вылетать стрелы, разрывая мешковину и застревая в разлагающейся плоти, но зомби все равно занесли бревно над люком.

— Кидайте!

Чурбак в два десятка пудов весом ухнулся в темноту, послышался треск, глухой стук.

— Отлично! Второй несите… Кидайте! А теперь вниз пошли! Убивайте всех!

Мертвецы, выдернув мечи, без колебаний попрыгали в темноту. Снизу послышались крики, звон металла, новые крики, но уже через минуту все стихло.

— Веревку! — распорядился ведун. Холоп сбегал за той, что осталась у жилища, очищенного от противника в прошлый раз, вернулся. — Держи…

На этот раз он спускался вертикально. Встал на лежащий боком чурбак, спрыгнул в сторону, уступая место Любоводу.

Здесь оборону держали тринадцать человек. Лучники. Судя по тому, что за косу схватился только один, появление мертвецов вызвало у них панику, и о сопротивлении каимцы не помышляли. В остальном все было так же, как в предыдущем жилище: широкая бревенчатая полка чуть в стороне от люка лестница у стенки, припасы, колодец.

— Больно просто все получилось, — подобрав одну из стрел, купец начал прощупывать ею пол. — Скинули чурбан, переломали им колья. Спрыгнули, добили защитников.

— Это только со стороны так кажется, что просто. — Олег начал привязывать веревку к березовому тарану, чтобы поднять его наверх. — На самом деле к люку не очень-то подойдешь, если стрелу в живот получить не хочешь. Чурбаном все колья переломать невозможно, так что простой человек прыгать в темноту не станет — а ну, напорешься на штырь, который уцелел?

— Ну, — пожал плечами купец, — коли прыгать страшно, можно землей или связками из веток их завалить.

— Пупок развяжется всю яму закидать. Это же не ров перед стеной. Пока ты сверху кидаешь, здесь можно в сторону отпихивать. Потолки вон, под пять саженей высотой. Это сколько сил нужно потратить, чтобы все жилища завалить?

— Да, и добычи никакой, — признал Любовод, заканчивая прощупывать пол и принимаясь разгребать мешки у стенки. — Закопано все будет так, что и искать не захочешь.

— Вот именно, — хорошенько затянул узел ведун. — А взять, сам знаешь, можно любую крепость. Вопрос в том, хватит ли на это терпения и припасов, и не придет ли к осажденным помощь. Пока ты землю или фашины таскаешь — или припасы для рати закончатся, или время, или иные дела призовут. Так что… Подыма-ай!!!

— Есть!!! — словно эхом отозвался купец, опрокидывая бочонок и поднимая над головой тускло блеснувший серебром медный лист. — Нашел! Ути, хороший мой. Ну, теперь у нас еще одно зеркало есть. Считай, еще двадцать гривен в мошну прибавили. Дешевле я не отдам, лучше дома стены увешаю. Значит, не успели все увезти горожане, значит, и в других норах они могут найтись!

— Могут, — кивнул Олег. — Давай-ка мы в сторону отойдем, а то как бы бревно не сорвалось. И ты вот что… Мужиков местных позови, пусть тоже посмотрят. Может, им тут чего понравится-понадобится.

— Что они в этом понимают?! — возмутился Любовод. — Токмо место понапрасну хламом займут!

— Все повозки не завалят, а кое-чем разживутся. На халяву, друже, и уксус сладкий. А к дармовщине быстро привыкаешь.

— Дык ведь усе подряд хватать станут!

— Пускай, тебе жалко? Пускай. Приучатся богатеть на дармовщину — в новых битвах они станут нашими друзьями, а не врагами. И помогут, и посоветуют, и предупредят — лишь бы еще раз до разбоя дорваться. Разве ж не так всегда делается? Не жадничай по мелочам, друже, и обретешь надежных союзников из тех, от кого и слова доброго не ожидал.

— Ладно, — неожиданно легко согласился купец. — Укажу им, что зеркала — это наша добыча, а прочее, что найдут, могут себе брать. Все едино в одиночку всего города не обыскать.

— Вот и правильно. — Сверху упала веревка, и ведун принялся обматывать ею второй чурбак. — Эй, Ксандр! Готово, поднимай!

Олег отошел к стенке, у которой лежала приставная лестница и, не дожидаясь, пока чурбак будет вытянут в сияющий голубизной неба люк, потянул ее на полок.

— Ты как, друже, еще чего искать станешь, али со мной?

— А чего тут искать? — огляделся Любовод. — Земля твердая, как камень, в нее ничего не закапывали, а среди репы ничего ценного обычно не прячут. Пошли…

Больше Середин ни в какие жилища в Туеслове не лез. По отработанной тактике зомби сами вычищали одну яму за дугой: пара чурбаков пускались вниз на колья, следом прыгали несколько легионеров и в рукопашной схватке расправлялись с защитниками. И хотя каждый дом удавалось взять менее, чем за четверть часа, на захват города целиком ушел весь день до сумерек.

Возничие поначалу не очень рвались оказывать Любоводу помощь в поисках зеркал и разграблении города — но разве устоит нормальный крестьянин перед соблазном совершенно даром, бесплатно, получить в хозяйство драгоценный по нынешним меркам железный топор с наваренной на него режущей кромкой из булатной стали или вполне исправную косу? А дальше — лиха беда начало. Ведь в хозяйстве всегда и посуда лишняя сгодится, и ножи, и стяжки. Не говоря уж о том, что побаловать любимую лошадку капустным кочаном или овсом вдосталь далеко не каждый способен. А тут… Ведь все равно ничье, пропадает!

Три полноценных дня отнял у наступающей армии Туеслов. Первый день был затрачен на штурм, второй — на разборку завалов, которую организовали купец и его кормчий. В итоге Любовод смог выискать целых восемь зеркал и несколько схронов с иной драгоценной утварью. Драгоценной не по материалу — золота и серебра там вовсе не встретилось, — а по тонкой резьбе, что покрывала миски, чаши, кубки из малахита, яшмы, кварца или и вовсе из серого с искристыми серебряными вкраплениями гранита. Впрочем, возничие тоже изрядно нагрузили свои телеги и теперь не так сильно горевали оттого, что оказались в числе заложников. Даже на оживших мертвецов смотрели без прежнего ужаса.