В логове Льва - Гарри Гаррисон

– Совершенно верно, – голос Шермана прошелестел так же бесцветно, как и остальные. – Когда время придет, двери отопрут.

– Обе палаты? – осведомился Дизраэли. В его тоне не было даже намека на то, имеет ли данный вопрос хоть какое-то значение.

– Нет, – отрезал Шерман. Теперь в его словах прозвучали царственные нотки приказа. – Палата лордов распущена и больше созываться не будет. В демократическом обществе нет места наследственным титулам.

– Господи, сэр, вы не можете!.. – вскинулся Рассел.

– Господи, сэр, могу. Вы проиграли войну и теперь расплачиваетесь.

Дизраэли деликатно кашлянул в наступившей тишине и подал реплику:

– Позвольте поинтересоваться: все ли приготовления сделаны, чтобы королева открыла парламент? – И снова в его тоне не было ни намека на грандиозную значимость вопроса.

– А она и не будет его открывать. Гражданка Виктория Сакс-Кобург пока что не собирается покидать свою резиденцию на острове Уайт. Это новая Британия, более свободная, и вам, джентльмены, надлежит приспособиться к ее реалиям.

– Но это все еще конституционная Британия, – встрял Рассел. – Это королевский парламент, и она должна присутствовать, дабы открыть его заседание. Таков закон этой страны.

– Был, – возразил генерал Шерман. – Повторяю: ваша война проиграна, ваша страна оккупирована. Королева не будет открывать заседание парламента.

– Как я понимаю, – неспешно качнул головой Дизраэли, – у вас имеются основания для созыва упомянутой сессии парламента.

– Совершенно верно, – кивнул Шерман. – Мистер Милл с радостью просветит вас на сей счет в своем обращении к вашей ассамблее. Есть еще вопросы? Нет? Хорошо. Парламент соберется через два дня.

– Это невозможно! – лорд Рассел безуспешно пытался совладать со своим голосом. – Члены парламента разбросаны по всей стране, рассеяны…

– Не вижу ни малейших проблем. Все телеграфные линии уже восстановлены, а поезда ходят согласно расписанию. Собрать этих джентльменов будет совсем не трудно. – Шерман встал. – Желаю здравствовать.

Рассел широкими шагами устремился прочь, но Дизраэли задержался на пороге.

– Чего вы надеетесь добиться, генерал?

– Я? Ровным счетом ничего, мистер Дизраэли. Мое дело сделано. Война окончена. Это мистер Милл будет говорить с вами о будущем.

– В таком случае, сэр, – с улыбкой обернулся к экономисту Дизраэли, – не будете ли вы любезны составить мне компанию? Моя карета у крыльца, до моих лондонских апартаментов рукой подать. Я с благодарностью выслушаю все, что вы намереваетесь провозгласить.

– Вы очень добры, сэр, – Милл явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Вам наверняка известно, что обитатели этих островов относятся к моему присутствию неблагосклонно.

– Что ж, не будем придавать этому значения, мистер Милл. Ваши труды доставили мне огромное наслаждение – даже вдохновение, – и я почту за исключительную честь, если вы примете мое приглашение.

Шерман раскрыл было рот, но тут же одернул себя. В этом вопросе Милл должен принять собственное решение.

– Весьма охотно, сэр, – Милл выпрямился во весь рост. – С огромным удовольствием.

Лишь после отъезда Милла с Дизраэли полковник Соммерс принес генералу Шерману послание.

– Прибыло пару минут назад, – сообщил он, вручая конверт. – Посыльный еще здесь, ждет ответа. Он так боялся, что увидят, как он говорит с нами, так что мы отправили его в последнюю комнату по коридору.

– Какая секретность!

– И отнюдь не без причины, как вы поймете, прочитав послание.

Кивнув, Шерман прочел коротенькую записку.

– Это касается эмиссаров, только что прибывших из Шотландии?

– Совершенно верно. Генерала Макгрегора и мистера Макларена из Шотландского совета. С ними приехал еще третий, но он свое имя открыть не пожелал.

– Что ни час, то все таинственней. Они хотят, чтобы я после наступления сумерек принял участие в собрании в доме некоего шотландского дворянина. О нем-то нам что-нибудь известно?

– Только его имя – граф Эглинтон, да еще то, что он член палаты лордов.

– Пожалуй, подобные дела скорее по части Гуса Фокса.

– Посыльный настаивал, что мы сперва должны неофициально переговорить с вами. Я поинтересовался у него, кем он уполномочен. И только тогда – крайне неохотно – он открыл тот факт, что он и есть тот самый граф Эглинтон.

– Чем дальше, тем интереснее. Пригласите-ка его сюда.

Граф Эглинтон оказался высоким седовласым мужчиной в незатейливом черном костюме, никак не вязавшимся с его военной выправкой. Он даже рта не раскрыл, пока сопровождавший его солдат не удалился.

– Очень любезно с вашей стороны принять меня, генерал. – Он головой указал на Соммерса:

– Полагаю, полковник поведал вам о необходимости секретности.

– Да, хотя и не привел никаких оснований.

Неуютно поежившись, граф поколебался, прежде чем заговорить.

– Это, как бы получше сформулировать, дело весьма щепетильное. Честно говоря, я бы предпочел отложить всяческие дискуссии до встречи с моими компаньонами у меня дома. Полное объяснение даст мистер Макларен. Я же пришел сюда в качестве хозяина, предоставившего им кров, – а заодно, чтобы заверить в добросовестности их намерений. Тем не менее я могу открыть, что это вопрос национальной значимости.

– Следует ли это понимать так, – Шерман пристально взглянул на графа, – что Шотландия каким-то боком замешана в этом?

– Даю вам слово, сэр, так оно и есть. У меня в распоряжении экипаж с проверенным кучером, который скоро прибудет. Составите ли вы мне компанию, когда я отбуду?

– Возможно. Если я поеду, со мной отправится и мой помощник, полковник Соммерс.

– Да, конечно.

– Меня заботит лишь одно, – Соммерс внимательно вглядывался в шотландского дворянина. – А именно, безопасность генерала Шермана. В конце концов, он главнокомандующий наших оккупационных войск.

Лицо графа Эглинтона побледнело.

– Даю вам слово, что ему не угрожает ни малейшая опасность или даже тень опасности.

– Я верю слову джентльмена, Энди, – негромко проронил Шерман. – Думаю, нам лучше отправиться с ним и выяснить, что к чему.

Ждать пришлось недолго. Вскоре после наступления сумерек часовой доложил, что экипаж джентльмена дожидается у крыльца. И Шерман, и Соммерс были вооружены саблями – в общем-то, они не снимали их с портупей с самого начала войны. Теперь же полковник повесил на пояс еще и кавалерийский револьвер в кобуре. Экипаж остановился подальше от фонарей, так что они смогли сесть в него незамеченными. Повозка тронулась, как только дверцы захлопнулись. Дорога через Мэйфер заняла всего несколько минут.

Едва экипаж остановился, дверца распахнулась, и заглянувший в нее мужчина кивнул графу.

– За вами не следили, – сообщил он с сильным шотландским акцентом. – Ангус говорит, улица пуста.

Они высадились прямо в конюшне дома. Граф Эглинтон пошел впереди, проводив их через ворота в дом. При их приближении двери распахнулись, и они ощупью вошли в дом. Лишь когда двери были надежно заперты, слуга снял заслонку с принесенного фонаря. Следом за ним пришедшие поднялись по лестнице в ярко освещенную комнату. Навстречу им поднялись трое мужчин. Дождавшись, когда дверь закроется, граф представил присутствующих.

– Джентльмены, это генерал Шерман и его помощник полковник Соммерс. Генерал Макгрегор командует вооруженными силами Ее Величества в Шотландии. Джентльмен рядом с ним – мистер Макларен из Шотландского совета. А это мистер Роберт Долглиш, председатель… – не закончив фразы, граф Эглинтон осекся с потерянным видом. Потом взял себя в руки и твердым голосом закончил:

– Председатель Национальной партии Шотландии.

По реакции троих остальных Шерман понял, что это откровение величайшей важности.

– Сожалею, мистер Долглиш, но с этой организацией я не знаком.

– Да я на это и не рассчитывал, генерал, – криво усмехнувшись, кивнул Долглиш. – Пожалуй, ее следовало бы назвать подпольной организацией, проповедующей шотландский национализм. Нашей предшественницей была Ассоциация защиты прав шотландцев. Сия достойная организация работала на реформированную администрацию в Шотландии. Задачи она ставила благородные, но мало чего добилась. Наша же Национальная партия поставила более высокие цели, как только начался конфликт с американцами. Почти все сходятся в том, что настало время перемен по всей Шотландии. И мы, и сочувствующие нам высокопоставленные лица работаем во имя свободы Шотландии.

Шерман кивнул, вполне уразумев причину этой тайной встречи.

– Джентльмены, прошу садиться, – сказал граф Эглинтон. – На столе графин доброго шотландского солодового виски. Позвольте вам налить?

Пока наполняли стаканы, Шерману выпала минутка на раздумья. Затем он поднял стакан и негромко промолвил:

– Джентльмены, не выпить ли нам за свободу' шотландского народа?