Птица в клетке. Повесть из цикла Эклипсис (Затмение) - Тиамат Tiamat

Эрнани встал и прошелся по комнате, глядя на Таэссу странно. Он как будто не решался высказать свои мысли вслух.

— Мне известно совершенно точно, что принцесса не покидала столицу, наконец произнес он. Перемещения особ королевской крови находятся под строгим контролем городской стражи. При некоторых усилиях со своей стороны принцесса могла бы покинуть столицу инкогнито, но тогда я хотя бы имел представление о причинах, побудивших ее это сделать.

Таэсса отвел глаза. У него горели щеки, будто ему надавали пощечин. Его обманули, провели, как мальчишку! Он сжал кулаки, с трудом заставляя себя сидеть неподвижно и слушать кавалера Эрнани. Тот нервно прошелся по комнате, а потом придвинул стул, сел и взял руку Таэссы в свои. По всей видимости, он решился выложить всю правду:

— Вас неверно информировали, мой драгоценный кавалер Таэлья, и я, признаться, удивлен, потому что полагал, что именно вы можете пролить свет на события прошедшей ночи. Боюсь, что с принцессой произошло… несчастье. Бог мой, Таэлья, выпейте вина, вы так побледнели! Простите мою прямолинейность. Я должен был проверить… Вы прекрасный актер, но даже вы не способны побледнеть по заказу. Вы совершенно непричастны, да вы и не знаете ничего!

— Она жива? спросил Таэсса, не замечая, как сильно стиснул руку кавалера Эрнани. С ослепительной ясностью до него дошло, что список причин, по которым Фэйд могла не явиться к нему на свидание, был очень коротким. И очень нерадостным. Охлаждение в него не входило. Почему он ни на мгновение не задумался, что с ней могло что-то случиться? Себялюбивый кретин!

— Да-да, и надеюсь, что здоровью принцессы больше ничего не угрожает. По крайней мере, насколько мне известно, лекарь-маг покинул ее дом на рассвете и больше не возвращался.

— А телохранитель? Она была с ним? Он жив?

— Жив, безусловно, хотя пострадал несколько сильнее. Судя по рассказу очевидца, его вывели из строя парой стрел и ударом по голове. А потом взялись за леди Филавандрис. Мой драгоценный кавалер, поймите, принцесса изо всех сил стремится сохранить происшедшее в тайне. Ее слуги твердят, что она уехала из столицы без всякого сомнения, по ее приказу. На самом деле она не покидала свой дом с тех пор, как ее доставили туда глубокой ночью. Очевидец, утверждавший, что жертвой нападения стала принцесса, вдруг мистическим образом осознал свою ошибку и теперь уверяет, что обознался. Стражников, которых я послал в ее дом снять показания, даже на порог не пустили. Заявлять о преступлении принцесса не собирается. Бог мой, я даже не знаю, насколько серьезно она пострадала. Однако нападавших было не меньше пяти человек, и телохранителя они сняли очень профессионально. Все указывает на личные счеты. Увы, у принцессы немало врагов, непонятно даже, с кого начать, будь это официальное расследование…

Таэсса узнал все, что ему было нужно. Не в силах выразить свою благодарность словами, он крепко поцеловал кавалера Эрнани в губы и выскочил за дверь. Впрочем, у него хватило совести отловить по пути официанта посимпатичнее, сунуть ему в карман золотую монету и попросить заглянуть в комнатку под крышей не надо ли чего благородному кавалеру, оставшемуся в одиночестве. Официант понимающе подмигнул и заторопился по лестнице. А Таэсса, увы, забыл о кавалере Эрнани в ту же минуту, как за ним закрылись тяжелые узорчатые двери «Цветка страсти». Он прыгнул в экипаж и назвал адрес.

Дверь снова открыл дворецкий Фэйд. Не выказывая ни малейшего удивления вторичному визиту, тоном вышколенного слуги он повторил все ту же ложь про отъезд из города. Таэсса поставил ногу на порог и попробовал оттеснить дворецкого в прихожую.

— Не трудитесь лгать, любезнейший. Мне прекрасно известно, что леди Филавандрис дома. Немедленно пропустите меня к ней! нетерпеливо проговорил он.

Дворецкий позиций не сдал, по-прежнему преграждая Таэссе вход в дом:

— Нижайше прошу прощения, благородный кавалер Таэлья, но мои приказы ясны и сомнению не подлежат. Очень сожалею, но вы не можете войти.

— Да вы с ума сошли! зашипел Таэсса, продолжая напирать. Вы что, забыли, кто я? Если принцесса приказала никого не принимать, ко мне это уж точно не относится!

На лице дворецкого ничего не отразилось, когда он сказал:

— Мне очень жаль, благородный кавалер, но мои приказы не предусматривают никаких исключений.

— Тогда пойдите к вашей хозяйке и убедитесь, что она все-таки сделает для меня исключение. Я подожду в прихожей.

— Нет необходимости, благородный кавалер. Относительно вас было сделано специальное распоряжение. Я надеюсь, госпожа все объяснит лично, когда вернется в город, холодно заявил дворецкий.

Воспользовавшись замешательством Таэссы, он ловко выставил его за порог и захлопнул дверь. Таэсса выругался по-эльфийски, что всегда приберегал для особо тяжелых случаев. Упорство слуги раздражало. Наверняка Фэйд отсыпается после магического лечения, и дворецкий просто не хочет ее будить. Или она зла, как черт, и он боится попасть под горячую руку. Или он не так понял указания хозяйки, напыщенный дурак!

Он прошел по дорожке к воротам, отпустил экипаж и прошмыгнул обратно. Крадучись, обошел дом. Еще не стемнело, но солнце уже садилось, и тени сгущались, скрывая непрошеного гостя. Окно ее спальни было открыто, в глубине комнаты горела одинокая лампа. Таэсса притаился в густой тени цветущих кустов и задрал голову, пытаясь что-нибудь разглядеть. С этой стороны, так же как в его доме, второй этаж заметно выдавался над первым. Фэйд как-то умудрилась залезть в окно его спальни, причем зимой, когда увивающий стену плющ становится хрупким и ломким. Будь проклята его эльфийская кровь, если он не сможет повторить ее подвиг!

Таэсса не испытывал ни малейших сомнений, что должен увидеть принцессу сегодня и убедиться своими глазами, что она жива и здорова. Даже если Фэйд собственной персоной встанет на пороге и велит ему убираться. В конце концов, он тоже имеет на нее права! Воодушевленный этой мыслью, он решительно оперся носком туфли о выступ стены и полез вверх, цепляясь за побеги плюща и радуясь, что догадался одеться по-мужски.

Через пару минут ему пришло в голову, что туфли следовало снять, чтобы не скользить подошвами по камням, но было уже поздно. Впрочем, он и так неплохо справился, ловко вскарабкавшись на высоту целого этажа с фундаментом. А вот дальше начались сложности. «Явно не мой день», успел подумать Таэсса, когда нога его соскользнула с камня, и он повис на руках. В следующее мгновение зеленая плеть, в которую он судорожно вцепился, оборвалась, и он полетел вниз, не сдержав отчаянного вопля. По счастью, лететь было недалеко, до окна спальни он еще не добрался.

Таэсса приземлился прямиком на клумбу с розами, и дыхание у него перехватило от боли. Розовые кусты отлично спружинили, смягчая удар, но тут же острые шипы впились ему в спину и плечи. Да, он определенно не создан для того, чтобы лазить в чужие дома! Таэсса замер, боясь пошевелиться, чтобы не разодрать себе кожу еще больше. Может быть, его падение осталось незамеченным, и можно будет повторить попытку? Ну да, как же. Он вдруг понял, что Фэйд высунулась из окна и смотрит на него. Выражение ее лица трудно было разглядеть в сумерках.

— Ты что там делаешь? спросила она не слишком приветливо.

— Лежу в твоих розах, сварливо ответил он и со стоном принялся освобождаться от кровожадной хватки розовых кустов.

— Ты что, пытался забраться в окно? в голосе ее прозвучало недоверие. И даже что-то вроде восхищения.

— Я подумал, если ты смогла влезть ко мне, то я тоже смогу.

— Балбес. Она вздохнула. Сайонджи спустил меня на веревке с крыши. Ладно, поднимайся, тебя впустят.

В третий раз за этот день Таэсса подошел к ее дверям, и ощущение у него было такое, будто его ждала там не принцесса Филавандрис, а совершенно незнакомая женщина. В каком-то смысле так оно и было. Что это за женщина, которая не хочет его видеть в своей спальне? Которая говорит «Поднимайся» так, будто делает ему одолжение?

— Госпожа вас ждет, сказал дворецкий, пропуская его в прихожую. Позвольте вас проводить.

Таэсса неучтиво отодвинул его в сторону и взбежал по лестнице. Где находится ее спальня, он, слава богу, знал. Сердце у него трепетало, как пойманная бабочка в ладонях. Он понял, что сдерживал дыхание, только когда выдохнул, увидев ее.

Фэйд выглядела вполне здоровой в конце концов, маги-лекари способны залечивать самые тяжелые раны и переломы за один день. Но даже они не способны полностью исцелить пациента, избавить его от фантомных болей, вернуть полную силу поврежденным костям и мышцам. Рубашка ее была расстегнута, открывая тугую повязку поперек груди, правая рука висела на перевязи. Темные круги под глазами, полузажившие ссадины и кровоподтеки на лице. Таэссе сдавило грудь: он представил, как Фэйд выглядела сутки назад, когда ее принесли в дом. Принесли, сказал Эрнани. Значит, она даже идти не могла. Пятеро нападавших, Единый Боже!