Своё никому не отдам - Сергей Калашников

Снова принялись роиться в голове трудные мысли. Что есть для боярина вотчина? Это ведь не только источник дохода, но и место, куда он удалится в старости, где вырастут его дети, и там же оправится он от ран. А, если сложит в битве буйну голову, то жена детей там поднимет. Получается, никак без надела не обойтись. Однако, как же не хочется резать на куски большое пространство, на котором как-то интересно у него складывается большое хозяйство.

Ну-ка, переберём знакомые варианты. Жалование можно положить и довольствие, да так, чтобы на жену, детей и престарелых родителей тоже еда и одёжда выделялась. Ещё крыша должна быть над головой и те, кто всё в исправности содержит. Хлопотно, если за казённый счёт такое устроить, однако не дороже выйдет, чем, если всё просто деньгами выдавать. У большого котла экономней кормиться, так что, если построить городок, вроде Очистных Казарм. Стоп! Ещё ведь и в Казармах Копателей люди неплохо устроились, и пороховой мельницы работники, считай, на всём готовом у него тут под боком. Вот эту мысль он и станет думать. Надо бы Федота кликнуть. Он по деньгам всё разложит, и сразу понятней станет, что к чему.

Опять же, что хорошо. Коли и сгинет воин в краю чужедальнем, семейство-то его тут останется, и детишки вырастут здесь. Опять служить станут.

Получилась в Сёмкином городке стомиллиметровка. Первым же выстрелом прошибла она полутораметровой толщины щит из сосновых брусьев и разнесла станок, на котором покоилась. Хорошо хоть людей не покалечило — береглись они. Народ под Натальиной рукой опытный и осторожный. Артиллеристы — что с них возьмёшь!

Второй станок с колёсами сделали. Он откатывался назад и продержался целых четыре раза, а на пятый рассыпался. Не успел отъехать, как ствол с него вырвало и кувыркнуло. Стало понятно, что мечтать о вдвое большем калибре не стоит, пока не решится проблема с отдачей хотя бы для орудия такого размера. Всяко пробовали крепить эту пушку. Лучше всего получалось, если установить её в узкой траншее и упереть в деревянную колоду, под которую утрамбованы камни, но тогда ведь и палить удаётся только в одну мишень. Чтобы перенаправить ствол, совсем другую канаву копать надо.

К тому же опасность разрыва возникла уже на сотом выстреле — появились трещины и на обручах, и в районе каморы. Все признаки указывали на то, что скреплять стволы необходимо значительно более толстыми кольцами.

Так вот и получалось в Гришиной жизни в последнее время, что, вроде как добрые события происходят, да только каждое из них требует от него новых усилий, словно он в вечной битве с неисчислимыми силами. Не зла силами, а чего-то иного. Каких-то недоразумений, из которых весь окружающий его привычный мир, как оказалось, состоит. И неожиданные грани бытия обнажаются перед его взором с небывалой ранее скоростью.

А может быть, это детство закончилось? Раньше, всё-таки, больше как-то хорошего случалось, теперь же одни проблемы сыплются на его бедную головушку. А ведь жизнь вокруг не менялась, это он стал воспринимать её иначе, глубже понимая связи, которыми пронизано бытие многих людей. И похоже это бытие на бой, на сражение, идущее непрерывно, на битву, где сталкиваются интересы тех, кто в мире этом сущ.

Так вот! Гриша теперь точно понял, чего он желает для себя. У рысского царства много соседей, которым часто хочется чего-то отвоевать, поэтому вся история — это сплошная череда войн, которые придётся и в будущем вести постоянно. И ему хочется, чтобы за спинами сражающихся не было голодных бунтовщиков, а производилось оружие и делался порох. Чтобы мальчики росли воинами а женщины рожали детей, не беспокоясь о том, смогут ли они их прокормить и вырастить.

И ему бесконечно грустно оттого, что путь к этому — непрерывная битва против тех, кто, кажется, желает того же самого, но на самом деле из-за вечной борьбы за место в иерархии, готов напакостить или предать, продать наконец или подбить к бунту других, не способных, может быть, разобраться во всём до конца.

Печально, но, кажется, тяжелее всего ему придётся при разговоре с батюшкой.

Что же. Бой он уже завязал. А сколько и каких эпизодов в нём произойдёт — покажет будущее.

Глава 19. Вся жизнь — сплошной обман

— Так что, боярин? Хочешь послужить мне?

— Да, батюшка Григорий Иванович! Пожгли сельджуки деревеньки мои, людишек кого побили, кого в полон увели, а земля-то сама не родит.

Вот так, с первых слов и получил Гриша полное представление о человеке, которого хотел к делу пристроить. Ясно же, что сколько-то стариков или немочных обязательно осталось на землях разорённой боярской вотчины. Но взять с них нечего, и пропадай они пропадом, пока сами не расплодятся и не начнут выращивать хлеб. А тогда и достанет этот господин грамоту о пожаловании, да приедет, чтобы потребовать своего. Пока же ему надо где-то кормиться. Семья-то с ним прибыла, и сундуки привезли, и холопов. Агапий — единственный из рынд, которого царевич оставил при себе, обо всём кого надо расспросил, сам поглядел и доложил в подробностях.

— Есть у меня для тебя служба, но тяжкая, и кормление скудное — жалование малое, да довольствие скромное. Сам понимаешь — небогат наш остров. Кроме этого ничего не посулю, зато и дружины тебе содержать не понадобится. Мирное дело, хозяйственное, а будет ли с него прибыток — как устроишь.

Интересно смотреть, как пожилой человек, только что назвавший прыщеватого подростка батюшкой, мнётся, сомневаясь. Понятно, что припасено у него на чёрный день, да вот надолго ли этого хватит? Так что довольстве было бы кстати, да и жалование не помешает. Однако надо бы о деле спросить.

— Что за хлопоты, скажи на милость?

— Смотри на карту. Вот на востоке деревеньки рыбацкие. Рыбу вяленую и солёную оттуда в город купцы везут, ну да то нас не касаемо. Берег в этих местах удобный для приставания и для высадки неприятеля. Хоть бы и чурсайцы могут наведаться или иные тати. Вот и потребен за местом этим догляд. Хочу я, чтобы крепкий человек тут за всем надзирал, о происшествиях докладывал, а при случае, чтобы рыбакам и иным насельцам помог отпор наладить гостям непрошенным.

Ружей дам, зелья огневого, свинцу. Тебе же ополченцев подготовить след. И за порядком в тех местах присмотреть, воров извести. Только гляди, чтобы рыбу как прежде ловили и чтобы помех этому никто не чинил. Ну а границы своего околотка сам на месте уточнишь, в картах вечно чего-то не хватает.

Боярин поскрёб в затылке, поторговался из-за жалования, да и отправился к месту будущего своего проживания. Некуда ему нынче особо деваться, а будет ли из этого толк — кто знает? Однако пристроил матушкиного протеже, что само по себе хорошо, и обошлось это недорого. А ружья послать в рыбачий посёлок — это он только что придумал. Нарочно для того, чтобы новый голова не попытался народ тамошний обижать. Не больно-то утеснишь тех, кому сам же оружие вручил. А тут тебе и применение старым стрелецким пищалям, что в арсенале крепости без дела хранятся.

Князь Федот поднял голову от учётной книги:

— Гриш, послал бы ты и меня куда-нибудь околоточным надзирателем. Сил моих больше нет, деньги считать.

— Я бы со всей душой, — смущённо улыбнулся царевич, — да только без тебя запутаюсь в приходах и расходах. Давай я лучше жалования тебе прибавлю, — этот разговор между ними не впервые происходит, но каждый раз звучит в нём что-то новое.

— Да ну тебя совсем. Я же из казны губернской могу взять, сколько захочу, а ты даже не заметишь. Одна беда — деньги мне и тратить некуда. Староста вон Берестовский оброк серебром прислал, так Бирута этот кошель с места на место который день переставляет. Нет, царевич, ты мне дело интересное поручи, чтобы весело было и страшно.

— Ладно. Корабль построй, чтобы стояла на нём одна единственная стомиллиметровая пушка, и мог он вокруг острова плавать и лихих людей отваживать. А с книгами учётными и Селим управится.

— Управится. Только насчёт корабля погорячился ты — этого я не осилю. Наука сия ведома мне лишь самую малость, а на то чтобы превозмочь её требуются годы. Братец-то твой сколь уж лет на чужбине в подмастерьях ходит, а пока не возвращается, значит, не совладал ещё.

— Хм! Верно говоришь. Это я что-то шибко разогнался. Тогда, давай вот о чём рассудим. Мельница пороховая у нас почему стоит, считай у самых городских ворот?

— Так, Гриш, там же ручей подходящий есть, колесо крутить водой из запруды. Не припомню я, чтобы ещё где такое удачное место нашлось тут на острове.

— Точно. А вот смотри, план от последней съёмки местности к югу от Казарм Копателей, — царевич разложил на столе лист. Из-за плохих подходов с моря и крутых холмов с суши сюда не особо совались раньше. А тут армейские разведчики провели большие полевые учения и составили подробную карту со всеми деталями рельефа. Вот и поставь тут тайную обитель с мельницей. Селитра-то, под боком. И брусовую дорогу от копей протянуть недалеко, а они у нас в тупике, там мало кто бывает. Главное — чтобы поменьше людей об этом месте знало, а то другой супостат, когда на нас навалится, обязательно попытается производство огневого зелья или себе захватить, или нам порушить.