Земля волшебника - Лев Гроссман

— В общем, да… я тебя понимаю.

Плам подобрала книгу, выброшенную Бетси из саквояжа. На кожаной обложке никаких обозначений, как будто это тетрадь для записей или дневник.

— Ты уверена, что бога можно убить? — спросила она.

— Вот попробую и сообщу тебе. Может быть. — Бетси сунула нож за пояс. — Пока, ребята, не ищите меня.

— И в мыслях нет, — сказал Квентин. — Береги себя, Бетси.

— Асмодея, чувак. Увидишь Джулию — скажи, что я пошла на лисью охоту.

Она повернулась и скрылась в ночи.

ГЛАВА 15

После отдыха в Барионе Элиот и Дженет перешли вброд Великую Соленую реку. Ее серовато-зеленая лента в полмили шириной и шести дюймов в глубину пересекала местность, как брошенный кем-то шланг. Миновали травянистый пригорок с белой фигурой: траву по ее контуру выпололи, обнажив меловую почву. Рисунок изображал человека с посохом, горизонтально воздетым над головой. Иногда он перемещался куда-нибудь, но сегодня был здесь — то, что он по-прежнему на посту, успокаивало.

Тропки в траве напоминали потертости на старом ковре. Луга с пересекающими их каменными стенами радовали глаз. Холмистый, неизменно живописный филлорийский пейзаж с плавно меняющимися оттенками красиво укладывался в рамки лесов или гор. Гряда облаков лежала над горизонтом ровно и четко, как из бумаги вырезанная.

— Ты посмотри только, — сказала Дженет. — Как будто всему этому не будет конца.

— Да уж.

Ему по-прежнему не верилось, что такая красота может исчезнуть с лица вселенной, что это всего лишь лихорадочный румянец умирающего мира.

С яркого солнца они въехали в сумрак Темного леса, где оказались во время первого посещения Филлори. Здесь, в отличие от Леса Королевы, разумом обладали не все деревья, а разумные предпочитали одиночество и не придерживались активной гражданской позиции.

Путники, желая символично замкнуть круг, провели утро в поисках точного места своей давней высадки. Там, помнится, было часовое дерево и овражек; король с королевой начали спорить, и у них испортилось настроение. Они не смогли найти даже таверну Двух Лун, куда зашли когда-то перекусить.

На следующее утро они снова выехали из леса на Часовые Пустоши, оказавшиеся огромной плоской равниной с редкой и чахлой порослью — самые высокие деревья едва доходили до пояса. Лес-бонсай, так сказать. Пустоши начинались сразу за лесом без какой-либо переходной зоны. Одна из особенностей Филлори, напоминающего рельефную карту.

Элиот еще ни разу не посещал Пустоши — как-то незачем было. Хорошо, что хоть теперь выбрался, потом поздно будет. Пустоши он, скорее всего, видит в первый раз и в последний. Сколько еще в Филлори мест, которые он никогда не видел и никогда уже не увидит?

— Вот, значит, какие они. — Слова порой ему изменяли.

— Я думала, они как-то… почасовее будут. — Дженет показала на ближайшее деревце топорищем без лезвия.

— Я тоже.

— Может, мы просто неправильно смотрим и сверху они типа гигантских часов.

— Непохоже что-то.

Тропинок здесь не было, да они и не требовались — редко растущие деревца вполне позволяли проехать. Элиот боролся с паникой и необходимостью срочно предпринять что-то. Шел шестой из назначенных Дженет дней, и этот недельный срок начинал казаться непререкаемым, как будто установился сам по себе.

Цель у них была, но не сказать чтобы очень определенная. Они ехали незнамо куда, ища незнамо чего, и ускорить процесс никакой возможности не было — если это вообще могло называться процессом. Чистое донкихотство или даже субдонкихотство.

Королевство за ветряную мельницу.

— Ночью меня посетила идея, как спасти мир, — сказала Дженет. — Совсем забыла про это, только сейчас вспомнила. Сказать?

— Конечно.

— Надо поохотиться на Белого Оленя, как Квентин. Поймать его или подстрелить, как там полагается. Тогда он должен будет исполнить три наших желания. Пожелаем, чтобы Филлори жило вечно, и дело с концом. Шалость удалась.

Элиот молчал.

— Ну признайся же…

— Да. Это то, что нам надо. Думаешь, олень способен исполнить такое желание?

— Без понятия, но попытаться-то стоит.

— Определенно. Мы сделаем это. Кровь из носу.

— Притом после спасения мира у нас останется еще два желания, по одному на нос. Ты чего хочешь?

— Вернуть Квентина.

— Ну, тогда я отправлю его обратно, — засмеялась она. — Псих же полный!

Вечером им пришлось выжечь на земле круг, чтобы поставить палатку. Деревья оказались огнеупорными и поразительно твердыми, но когда их все-таки подожгли, вспыхнули как ракетное топливо, посылая в ночное небо огненные фонтаны и запечатлевая их на сетчатке. Это создало праздничную атмосферу, вроде как на Четвертое июля, и путники допили остатки вина. После пары бутылок Дженет предложила устроить широкомасштабный лесной пожар — круто же. Элиот счел за лучшее воздержаться: с этим успеется и после спасения мира. Они вернутся сюда и подожгут Часовые Пустоши.

Наутро, в день седьмой, они увидели на горизонте купу деревьев нормального, не бонсайского, вида. С близкого расстояния стало видно, что деревья растут кольцом вокруг дома, стоящего посередине.

— Это что, тоже пустошь? — поинтересовалась Дженет. — Часовая или сама по себе?

Деревья были, все до одного, часовые — странное и очень красивое зрелище. Элиот никогда не видел больше одного разом, а Квентин предполагал, что во всем Филлори только одно и есть: просто оно перебегает с места на место, когда за ним не следят. Но тут их насчитывалось двенадцать, и все разные. Корявый дуб, стройная березка с квадратным циферблатом, корабельная сосна, несусветной толщины баобаб.

Домик, правильный куб под крутой галечной крышей, был сложен из светлого камня, привезенного, как видно, издалека.

— Это уже Гензель и Гретель, — сказала Дженет.

— Вот только домик не пряничный.

— Ну, ты же понимаешь, о чем я.

Элиот понимал: все это походило на волшебную сказку.

На их стук никто не ответил. Обойдя дом, они увидели работающую в огороде старушку — видимо, проживающую здесь ведьму. В длинном коричневом платье, с седыми волосами, связанными в девчоночий хвостик. При виде незнакомцев она поднялась с колен; на лице ее, добром и приветливом, проглядывало и некое озорство.

— Многая лета верховному королю. И королеве Дженет, конечно.

— Здравствуйте, — сказал Элиот. — Извините, что мы вот так на вас сваливаемся.

— Вовсе нет, я вас издалека еще видела. — Она нагнулась поправить плетеную корзину, которой накрыла горошек. — Вы ведь не скрытничали, деревья вон подожгли. Знаете, как я догадалась, что это вы?