И.О. Злой Королевы (СИ) - Циль Антонина

Я двинулась вниз по тропе. Предстояло пройти по возвышенности, нырнуть в долину, пересечь ее между холмами и подняться на гору возле реки.

Трансфер для курортников тоже понадобится. Организуем доставку клиентов на спинах ослов или мулов. Наполеоновские у меня планы, что там.

В рощице у входа в долину я почувствовала Галату. Дракониха поднялась в небо и окликнула меня с высоты, а потом замолчала, неспешно инспектируя окрестности.

Из леса, увлекшись молодой травкой и не замечая ничего вокруг, вышла косуля. Увидела меня и замерла. Я уже поднимала лук. Оленятина станет прекрасным дополнением к нашему повседневному рациону.

Чувствуя, что зверь вот-вот метнется в заросли, я постаралась слиться воедино со своим оружием. Лук Вайсланов… у нас сложились особые отношения. Он чуть не попал в чужие руки, но вернулся к хозяйке. Тарун упоминал, что в детстве я с ним не расставалась. Я стала им, а он – мной, с оружием такое иногда случается.

Косуля переступила, и я медленно опустила лук. Не сегодня. Пронзительно свистнула – и грациозное животное прыснуло в кусты.

— Драконий Бог не велел нынче охотиться? Особый день? Полнолуние?

— Угадал.

Я посмотрела в небо, прикрыв ладонью глаза. Паладин скинул капюшон на плечи и понимающе хмыкнул:

— Каково это – быть «слышащей»?

— Удобно, — я уложила лук и стрелы в колчан.

— Это было мясо, а ты его отпустила.

— Мяса у нас сегодня будет вдоволь, Тарун купил целую свиную тушу.

— Галата рассказала?

— Она в предвкушении. Маленькому Крылу, правда, свининки не достанется. Ему рано. Да и к фермерским животным его пока нельзя приучать, пусть сначала научится управлять инстинктами и аппетитом, нам не нужны проблемы с общинниками. А та косуля была беременна, она просила не отбирать у нее жизнь... две жизни. Я услышала ее через Галату.

— Действительно, удобно, — согласился Эвейн, забрав у меня флягу с драконьей водой. — В следующий раз просто попроси пойти с тобой. Ты трудишься словно... простолюдинка.

— А должна трудиться, как знатная? — заинтересовалась я. — Приказывать, капризничать, казнить и миловать? Я же говорила, происхождение у меня простое.

«По такому принципу мы все тут будем командовать и глаза закатывать, — добавила я мысленно. — Каждый, по сути, имеет на это право. Тарун тоже не из бедняков, а Клара это право суровой жизнью заслужила. С Кайлом, Трисс и Астой вообще все сложно».

Эвейн почему-то заулыбался. Улыбка ему шла. Словно свет вырывался из-под темного покрова чужих чар. Кто же его заколдовал?

Дальше мы пошли вместе. Минут через двадцать молчания я не выдержала и спросила:

— А ты, тейр Фэрэль? Ты из знати, а работы не чураешься.

— Меня воспитывали в строгости, — паладин пожал плечами. — Я все умею. И сражаться, и коров доить. Чего не знал – научили в храме.

— Доить коров? — я мечтательно прикрыла глаза. — Как же я хочу коровку! Свежее молочко, сметанка… Обязательно купим корову, когда Тарун построит коровник.

Что-то странное мелькнуло в лице рыцаря, но через секунду он опять широко улыбался.

— Я был одним из младших сыновей. Достаточно взрослым, чтобы носить титул, но недостаточно высокородным, чтобы унаследовать хоть гат земли. Моя мать была третьей женой моего отца. Две первые умерли в родах. Отец желал много наследников, чтобы было из кого выбрать. У меня семь братьев и четыре сестры.

— А ты, значит, пошел другим путем?

— Я был слаб, когда родился. Мама пообещала меня храму, если выживу. Она меня любила, я был ее первенцем. Отец возражать не стал, решил, что храмовник в семье – тоже польза. Есть кому помолиться за души родственников.

— И ты это делаешь? Ну... молишься?

— Не-а, — Эвейн с легкостью перекинул флягу в другую руку, будто та ничего не весила. — Если начну молебен до рассвета – хорошо, если закончу за полночь, моя семья высокой моралью не отличается. Дядя, к примеру, сколотил состояние пиратствуя. Я им особо не горжусь.

— Ну знаешь ли, — я пожала плечами, — в каждой семье за несколько поколений найдется пират, вор и кто-нибудь легкого поведения.

— Никогда не задумывался об этой стороне родственных связей, — паладин поперхнулся водой.

— И монах, — многозначительно добавила я.

— Я пока не решил, готов ли отказаться от мирского, — признался Эвейн. — Полный обет служения предполагает вечное скитание и одиночество. Ни семьи, ни постоянного дома. Только храмы Великого Светила могут стать пристанищем, и то временным. Сначала я полагал, что обычной жизни для меня не будет, и после служения, положенного по кодексу храма, я вернусь в обитель монахом, — паладин замолчал.

— Что-то изменилось? — не вытерпела я, когда пауза затянулась.

— Многое, — Эвейн сначала посмотрел на меня, а затем в небо, — и всего за несколько месяцев, после того как я познакомился с... вами… всеми. Никогда не встречал сообщество столь разных и столь преданных друг другу людей. Семья... в этом что-то есть.

— Просто так легче выжить, — пояснила я.

— Нет, дело не только в этом. Вы готовы жертвовать ради друг друга. Мара, мне нужно кое-что тебе сказать, нечто очень важное, и я не знаю, как ты к этому отнесешься. Предполагаю, что плохо, — Эвейн остановился и требовательно посмотрел мне в глаза.

— Ты начни, а там посмотрим, — предложила я.

Однако из рощицы вынырнула процессия: двое взрослых и трое галдящих мальчишек, все верхом на упитанных осликах. Увидев нас, компания замахала руками.

Новый заезд, вспомнила я с досадой, из приграничного городка. Отец – золотых дел мастер. Небедное семейство желает получить благословение в дальнейших делах.

— После поговорим, — бросил Эвейн.

Добродушная улыбка сошла с его посуровевшего лица. «Какая же гадость, эти ваши чары», — подумала я.

Капризное солнце воцарилось на возвышенности, и мы спешили насладиться теплыми деньками. Они еще были коротки, но мы все дольше задерживались на свежем воздухе по вечерам. Даже ужинать переместились во дворик, за большой грубо сколоченный Кайлом стол.

Как же приятно было посиживать у очага с чашкой травяного чая, жевать дольки сушеных яблок, смотреть на звездное небо и слушать очередную байку Таруна.

Моя кружка никогда не оставалась пустой. Эвейн зачем-то взял на себя обязанность по ее наполнению. Садился рядом и подавал мне напитки и закуски. На мой закономерный вопрос о причинах такой любезности паладин с совершенно серьезной миной ответил:

— Я заметил, что после успокаивающих трав ты меньше ворчишь и командуешь.

Хитрец.

— Вообще-то, господин тейр Фэрэль, у меня есть Кайл, мой рыцарь и оруженосец. Просто он… занят.

— Ага, ухаживает за Астой. Подает ей ванильные сухари. Не ревнуешь?

Я хмыкнула. Вот еще! Мальчишка и так много трудится, пусть отдыхает хотя бы по вечерам. А Астелла от него по возрасту недалеко ушла, им интересно вместе.

Постояльцы тоже старались не пропускать вечерние посиделки. Молва разнесла, что к нам нужно приезжать с гостинцами, и за несколько последних недель мы познакомились со знаменитыми оркскими пирожками, южным медом, горской нугой и многими другими вкусностями.

Однако и дел хватало. Мы с Трисс и Астой целыми днями кипятили и полоскали белье, перемывали посуду, проветривали одеяла и проводили важную уборку в комнатах. К вечеру падали от усталости.

Несмотря на подробный инструктаж, гости умудрялись пачкать, портить и иногда даже воровать отельное имущество. Это мне было знакомо. Ну кто из нас никогда не увозил с собой из турецкой гостиницы бутылочку шампуня или тапочки?

Тут неожиданно снова помог Эвейн. Он поставил незаметную руну на все банные и спальные принадлежности, а в порог запечатал сигнальную метку. Стоило воришке приблизиться к метке, и в холле начинала пронзительно орать сигнализация. Голосом одной из наших сов, напоминающим радар. Слышно было во всем амбаре, незаметно не пройдешь и не проползешь.

Далее следовала одна и та же сцена: удивление «не иначе как бесы попутали» и поспешное избавление от гибельной для репутации вещи. Клара принимала краденое с невозмутимым лицом, мол, бывает. Но вскоре слухи о сигнальной магии распространились в Ореховом Доле, через который непременно проезжал каждый паломник, и воровать у нас перестали.