Мужчина из мечты - Юлия Снегова

Нина сразу повеселела. Если так будет каждый день, она готова мириться с чем угодно. Суп, так заманчиво пахнущий, оказался обычным борщом, обильно приправленным душистыми травками. Да и вся прочая еда была вполне обычной, не считая легкого налета южной экзотики. Нина ждала, что стол будет ломиться от незнакомых ей яств. Но незнакомой оказалась лишь странная светло-коричневая масса, которую хозяйка предлагала намазать на хлеб. Вкус у нее был странный, но довольно приятный.

— Что это такое? — Девушки с любопытством пробовали новое блюдо.

— Это хумус, национальная еда, ее делают из фисташек и оливок с особыми травами. Ешьте, девочки, это очень полезно для здоровья.

После обеда откуда-то из недр огромной квартиры возник Григорий и выдал деньги на карманные расходы. Каждая получила по сто шекелей, так называлась местная валюта. Пряча в кошелек мятые разноцветные бумажки с изображенными на них неизвестными ей людьми, Нина почувствовала себя значительно уверенней.

— Пойдем погуляем, — предложила она Алле.

Девушки предусмотрительно, на случай, если заблудятся, записали свой адрес и номер телефона. Хорошо, что названия улиц здесь указаны и по-английски тоже, иначе они просто не смогли бы их прочесть. Уже темнело, но на улицах стало еще оживленней, совсем по-курортному. Не без труда Нина с Аллой вышли на улицу, ведущую к морю. На набережной было очень людно. По-южному празднично одетые люди брели вдоль моря по чисто выметенным плитам, мимо висящих гроздьями фонарей. Они собирались небольшими группками, стоя или сидя на белых лавочках, и о чем-то громко беседовали, отчаянно жесткулируя.

Нине все здесь было интересно. Она наконец отключилась от своих проблем, оставшихся за много километров отсюда. Они ушли куда-то в прошлое. Теперь у нее начиналась совсем другая, веселая жизнь, в солнечной стране, жители которой громко говорят и бурно жестикулируют. Даже с Аллы слетела ее обычная маска невозмутимости. Она также с любопытством глазела по сторонам. Несмотря на то, что к вечеру похолодало, местная погода не шла ни в какое сравнение с московским сырым холодом — девушкам достаточно было накинуть по легкому свитеру на футболки.

— Давай куда-нибудь пойдем посидим, кофе выпьем, — предложила она Нине.

— Давай, заодно я опробую свой английский.

Нинин английский оказался довольно бойким. Улыбчивая молоденькая официантка принесла им по чашке тягучего, необыкновенно ароматного кофе. Сидя под ненужным уже зонтиком, они любовались бирюзовой морской гладью, прочерченной багровой полосой заката. Откуда-то до них доносились звуки медленной и задумчивой песни. Лицо Андрея, грустное, как эта незнакомая музыка, вновь возникло перед глазами Нины. Но только на этот раз она вглядывалась в его далекие черты уже спокойно, без боли.

«Что ж, — думал она, — судьба распорядилась так, что мы расстались. Может быть, мы и встретимся, а если нет, то будем благодарны друг другу за то, что с нами случилось. — У Нины вдруг замерло дыхание от внезапно пришедшей в голову мысли. — Я же перехитрила судьбу! Теперь не она будет мною вертеть, как ей хочется, а я сама стану хозяйкой своей жизни. Теперь у меня все будет хорошо. Да у меня уже все отлично — деньги в кармане, работа, вокруг пальмы, море. Алка права, надо ловить момент!» И Нина счастливо улыбнулась.

На следующее утро, после довольно плотного завтрака (по крайней мере, на еду их работодатели не скупились), девушек повели знакомиться с их рабочим местом. Ходить далеко не пришлось. Ресторан, посетителей которого им предстояло развлекать танцами и песнями, находился тут же, в соседнем доме. Не слишком заманчивый вход венчала аляповатая вывеска, которая на трех языках — иврите, русском и грузинском — гласила: «У Тамрико». Такой странный языковой набор и само название объяснялось тем, что хозяин ресторана был грузинским евреем.

Интерьер заведения тоже грешил аляповатостью и пристрастием ко всему кавказскому. Здесь не обошлось без кинжалов на стенах и изображения витязя в тигровой шкуре. Витязь, правда, больше смахивал на пожилого грузина после бани, в пестром полотенце.

С утра ресторан пустовал, перевернутые стулья громоздились на столах, между которыми пожилой усач лавировал со шваброй. Компанию девушек во главе с Григорием уже ждали. Их встретил невысокий толстяк лет пятидесяти, одетый в блестящий кожаный пиджак. Его лысую голову прикрывала сванская шапочка, под носом топорщились усы.

— Заходите, заходите, красавицы! — Его маленькие масляные глазки заблестели. — Давайте знакомиться. Меня зовут Ираклий, я хозяин этого скромного заведения, у которого есть свое лицо, своя, так сказать, специфика. Я думаю, вы уже заметили, что это грузинский ресторан. Дело в том, что здесь, в Израиле, довольно много выходцев из Грузии. Я и сам из Кутаиси, приехал сюда двадцать пять лет назад. Там я был скромным портным, а здесь открыл свое дело. Конечно, тут наша историческая родина, но и Грузию мы не забываем. И нам приятно все, что о ней напоминает. Поэтому мой ресторан очень любят мои земляки. У нас тут и блюда национальные, и музыка.

— И танцевать нас лезгинку заставят голышом, — усмехнувшись шепнула Нине Алла.

— Здесь вы будете работать, — продолжал Ираклий. — Я надеюсь, мы с вами легко найдем общий язык. Работа у нас специфическая, ночная. — Девушки удивленно переглянулись. — Где-то часов с десяти и до трех утра, правда, иногда приходится задерживаться. Но зато мы и платим вам соответственно. А если вы понравитесь кому-то из наших гостей, то они лично могут вас поощрить.

— Пусть сначала поощрят, а потом мы уж понравимся! — цинично вставила Женя, та самая рыжая девушка, которая в Москве зимой не расставалась с темными очками, а здесь почему-то напрочь о них забыла.

— А теперь покажите нам, на что вы способны.

И Ираклий пригласил девушек на темную сцену. Там, облокотившись на инструмент, их уже ждал пианист, молодой парень со скучающей сонной физиономией.

— Ты заметила, что пока мы здесь не встретили ни одной женщины, — опять зашептала Нине на ухо Алла.

— Мне вообще все это кажется подозрительным, — отозвалась Нина.

— А ты что, еще не поняла, чем это пахнет?

— Чем?

— Дождись вечера, сама скоро все увидишь!

— Куда ты клонишь?

— Да никуда, все, проехали! — Лицо Аллы стало таким непроницаемым, что Нина оставила ее в покое.

— Давайте-ка переодевайтесь в купальники. — Ираклий завел их за сцену в тесную комнатушку, всю пропитанную запахом пота, сигарет и дешевых духов. На грязной стене висело большое мутное зеркало, поэтому каморку, где десять девушек поместились с трудом, с большой натяжкой можно было назвать гримерной.