Ее тайный возлюбленый - Сара Беннет

Он склонился над лошадиной шеей, перебирая поводья между пальцами; у него был такой несчастный, потерянный вид.

– Это же мой дом, мисс. Я здесь родился и вырос. Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким, и сэр Джон по доброте взял меня к себе. Уэксмур-Мэнор стал для меня настоящим родным домом.

Черты ее лица смягчились. Кажется, ему удалось тронуть ее сердце, или она была прирожденной актрисой.

– Я знаю, поместье – это ваш родной дом, – мягко заметила она, – но иногда необходимо оставить прошлое, если хочется добиться в жизни чего-то большего.

– То есть поступить так, как поступили вы, мисс? Когда вы задумали стать любовницей лорда Эпплби?

Ее глаза зло блеснули, однако она сдержала свое негодование.

– В известном смысле, я полагаю… Да, но сейчас мы говорим не обо мне, а о вас, Кумб. Разве вам не хочется добиться в жизни большего?

– Большего? Живу я в теплой конюшне, ем вкусную стряпню миссис Уоникот. Чего же мне желать еще?

Ее нетерпеливый взгляд был красноречивее любых слов.

– Разве вы не хотите устроить свою жизнь лучше? Спать в чистой постели, например, есть в столовой, а не в углу кухни. Прилично одеваться, жить в красивом удобном доме с… прислугой.

– Так вот почему вы подружились с лордом Эпплби, мисс? Ради того, чтобы жить в свое удовольствие со всеми удобствами?

Нет, такие напоминания ей совсем не понравились. На ее щеках появились красные пятна, она с трудом удержалась, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь резкость. Но он все произнес с такой простодушной наивностью, что она не могла отчитать его за подобную дерзость, даже если бы не намеревалась приобрести его расположение.

– Я… Все не так просто, – выдавила она, наконец, сквозь плотно сжатые губы. – Не стоит прислушиваться к сплетням, Кумб.

Гейбриел решил еще немного подлить масла в огонь.

– В самом деле? А миссис Уоникот отзывается о вас весьма скверно, мисс. Она уверяет меня, что женщина, подобная вам, может оказать дурное влияние на такого простого парня, как я.

Антуанетта прищурилась:

– Я понимаю, почему она думает так.

– Но я вовсе не считаю вас такой плохой, – поспешно добавил он. – Вы всегда были добры ко мне. Кроме того, если миссис Уоникот что-нибудь вобьет себе в голову, то переубедить ее почти невозможно. Иногда мы с Мэри смеемся над ней. Мэри очень хорошенькая, как вы думаете, мисс?

Глаза Антуанетты опять блеснули – она увидела возможность вернуть беседу к волновавшей ее теме.

– У вас есть девушка, Кумб?

Девушка? Вот это вопрос так вопрос.

– Я люблю девушек, мисс, но они не любят меня.

Гейбриел живо представил себе, о чем думала Антуанетта, но она вряд ли могла быть откровенной с ним в таком деликатном деле, поскольку нуждалась в его помощи.

– Возможно, вам еще не повстречалась девушка, которая полюбила бы вас таким, какой вы есть, Кумб, – сказала она с таким теплом, что ее участие тронула его.

– А как я узнаю ее, когда встречу такую девушку, мисс?

– У меня не слишком большой опыт в подобных делах, но, думаю, вы ее узнаете, Кумб, потому что вам захочется понравиться ей. Повседневные заботы, нудные и утомительные, перестанут вас тяготить, как только вы будете видеть ее. Когда вы заглянете ей в глаза и возьмете ее за руку, когда поцелуете ее, то почувствуете, как в вашей душе возникает нечто особенное.

Они оба замолчали, любуясь открывающейся с вершимы холма перспективой зеленых полей, лесов и прячущихся в голубой дымке далеких холмов.

– Как прекрасно, – вымолвила Антуанетта, как будто только сейчас заметила красоту окружающего пейзажа.

– Да, мисс. Вон там лежит Барнстапл, туда мы ездим на ярмарку. Иногда приезжие и гости нашего поместья хотят добраться до железнодорожной станции, и мы на экипаже доставляем их туда. Вон там, на побережье, располагается Сент-Нэллс – это совсем рядом. А за Барнстаплом находится Лондон, но отсюда невозможно увидеть поднимающийся к небу дым из городских труб, как уверяет миссис Уоникот.

Он то и дело ссылался на Салли Уоникот, но Антуанетта не обращала на это никакого внимания.

– Лондон, – вздохнула она.

– Да. Вероятно, вы хотите попасть туда неспроста, мисс?

Она обернулась, и выражение ее глаз напомнило ему тот день, когда он напал на карету и напугал ее. Она выглядела так, как будто оказалась в ловушке. С затравленным видом она отчаянно сопротивлялась, не желая отдать ему то, что он требовал. Несмотря на это, ему понравилось ее мужество, а может, она сама, поскольку его сердце заныло от неведомой боли.

– Я прошу вас, нет, умоляю: помогите мне добраться до Лондона, Кумб.

– Да ведь я уже говорил вам, мисс, что в жизни не забирался дальше Барнстапла, – смущенно пробормотал он.

– Но вы сами уверяли меня, что дорога на Лондон проходит через Барнстапл. Я ведь могу сесть в дилижанс. Пожалуй, поезд будет даже лучшим выходом из положения. Я понимаю, что прошу вас об очень большом одолжении, но если вы поможете мне, то обещаю, что никогда не забуду о вашей услуге.

Если бы он на самом деле был конюхом, как бы он отреагировал на такую просьбу? Гейбриел бросил на нее быстрый взгляд из-под козырька кепки. В ее глазах явно просматривалась тревога и озабоченность, от нетерпения она покусывала нижнюю губу. Гейбриел понял: Кумб был бы на седьмом небе от счастья, если бы она попросила его об услуге.

– Почему вы так хотите попасть в Лондон, мисс? – задал он вопрос, желая узнать побудительную причину.

– У меня там очень важное дело, – ответила она, потупив глаза, затем бодро вскинула их вверх, глядя ему в лицо.

– Но разве вы не могли бы попросить лорда вернуть вас домой? Так было бы и удобнее, и безопаснее, а кроме того, он оплатил бы ваши расходы.

– Да, думаю, что могла бы, но мне не совсем удобно. Видите ли, это личное дело, и мне не хотелось бы, чтобы лорду стало известно о моем путешествии в Лондон.

С удивлением он взглянул на ее профиль. Что же она задумала? Если она не лгала ему, то ее положение было более запутанным, чем он предполагал. Неужели между ней и лордом Эпплби пробежала черная кошка? Возможно, она была недовольна тем, что ее загнали в глухую провинцию, чтобы спасти репутацию лорда? Но если они с Эпплби поссорились, то почему она отказывалась отдать письмо ему, Гейбриелу? В таком случае у нее не было бы причин удерживать у себя письмо. Кроме того, предоставлялся удобный повод отомстить лорду.

По личному опыту Гейбриел знал, насколько порой бывают требовательны женщины. В ход идут слезы, попреки, оскорбления, если кавалер отказывается выполнить их прихоть. Он поежился, вспомнив, сколько мучений доставила ему одна танцовщица, когда он отказался купить понравившееся ей дорогое ожерелье.