Критика евангельской истории Синоптиков и Иоанна. Том 1-3 - Бруно Бауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь ясно, что Креститель не признавал себя Илией, о котором было пророчество, поэтому ему и в голову не могло прийти одеться в соответствии с ветхозаветным отрывком, чтобы символически представить себя обещанным Илией; только Марк одел его в эту символическую одежду, а о его историческом костюме мы ничего не знаем.
Мы также не знаем, что он ел. Марк и вслед за ним Матфей хотят рассказать нам об этом, но, к сожалению, их свидетельство о столь важном вопросе парализуется Лукой. Не потому, что он не скопировал примечание о том, что Иоанн питался саранчой и диким медом, из писаний своего предшественника так же, как Матфей, а потому, что он предал нам мысль, из которой возникло это примечание. Он также говорит об образе жизни Крестителя, а именно о том, что он был заранее предписан ему ангелом Гавриилом: Иоанн не должен пить вина и крепких напитков; таким образом, он делает его назаритом. Но кем? Назаритом? Разве Марку не следовало привести столь важное примечание, если оно уже было, если оно было известно в церкви? Но Марк еще не думает, что Креститель принял обет назарита; он разрешает ему жить на саранче и диком меде только потому, что поручил ему использовать пустыню как место для демонстрации своей деятельности, и потому, что та же мысль, которая отправила Крестителя в пустыню, определила и его образ жизни. Человек, явившийся в бедные времена, когда «Слово Божие было дорого», а откровения не хватало, человек, который еще не мог сообщить силу жизни и Духа бесплодной почве, на которой он трудился, должен был отказаться от вина и более сытной пищи, если евангельское воззрение в своей яркой форме хотело сформировать в его внешнем образе жизни одновременно и внутреннюю определенность его исторического характера. Марк все еще довольствуется тем, что ограничивает его пищей, которую предлагает пустыня, Лука, наконец, делает его назаритом.
Итак, если Креститель питается только саранчой и диким медом или живет как назарит, то он ведет такой образ жизни только в том идеальном мире, в который его поместило евангельское воззрение. Иосиф не дает ни малейшего намека, из которого можно было бы заключить, что Иоанн вел аскетический образ жизни или даже жизнь назареянина. Но, как пишет, например, Неандер, «пример Бануса показывает, что некоторые серьезно настроенные люди среди иудеев удалились в пустыню, явились как учителя божественной мудрости, и к ним присоединились ученики». Но какой нам толк от этого примера, да и как его вообще можно назвать примером, если Иосиф не дает нам ни малейшего намека, из которого мы могли бы заключить, что образ жизни Бануса и Иоанна имел хоть какое-то сходство? Но если дело в том, что Иоанн Креститель оказал мощное влияние на свое время, что его имя и его дело были одинаково известны и прославлены в Галилее и в Иерусалиме, то он был не отшельником, который лишь случайно побуждал отдельных людей «присоединиться к нему» через свой призыв, а человеком из народа, который не избегал общества и стремился влиять на него в свободном общении со своими современниками. Пустыня и аскетический образ жизни стали его атрибутами только тогда, когда он был поставлен в идеальную пару со своим великим преемником, с дарителем жизни, т. е. одновременно в оппозицию.
Кроме этого символического образа, заимствованного из ВЗ, и его дальнейшей переработки в сферу пищи, сочинение Марка не дает нам никаких намеков, которые указывали бы на уединенный и аскетический образ жизни бегуна. Его замечание о том, что ученики Иоанна постились, как фарисеи, а ученики Иисуса жили свободнее, уже группировкой частей доказывает, что он хочет говорить не иначе, как об особых аскетических упражнениях учеников Иоанна. Это даже доказывает, что о своеобразном образе жизни иоаннинской среды ничего не было известно: разве иначе, если бы хотели противопоставить учеников Бегуна и Иисуса, а в них одновременно и мастеров, потянулись бы к особенности, которая выступала бы как таковая только в контрасте с более свободным образом жизни последователей Иисуса, а в остальном была общей для учеников Иоанна с последователями традиции, с фарисеями?
Правда, у Луки сам Иисус противопоставляет себя Иоанну так, что говорит: «Креститель пришел и хлеба не ел и вина не пил, а Сын Человеческий ест и пьет». Но то, что только евангелист, предписывающий Крестителю жизнь наяды еще до его рождения, знает такую форму противопоставления, достаточно подозрительно и делает слишком вероятным, что он сформировал ее только после своей основной посылки.
Действие Крестителя, согласно рассказу Матфея.
В пустыне Иудейской, говорит Матфей, проповедовал Креститель, говоря: «Покайтесь, ибо наступило Царство Небесное».
Тогда Иерусалим, вся Иудея и весь Иордан выходили к нему, исповедовали грехи свои и крестились. Когда же увидел многих из фарисеев и саддукеев, пришедших к нему креститься, то сказал им: Вы, ехидны, кто же наставил вас бежать от грядущего гнева? Итак, приносите праведные плоды покаяния! И не думайте, — обратился он к ним, — что вы имеете отца в Аврааме, ибо говорю вам, что Бог силен из камней сих воздвигнуть детей Аврааму». Артер продолжает угрожать судом — уже до корня деревьев. Поэтому всякое дерево, не приносящее доброго плода, будет срублено и брошено в огонь. Я действительно крещу вас водою для покаяния, но грядущий за мною — теперь он говорит, кто будет вершить суд, — сильнее меня, которому и меня не хватит, чтобы понести обувь его. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Он уже держит лопату в руке, Он подметет гумно и соберет пшеницу в житницу, а мякину сожжет в вечном огне.
Нас не может не беспокоить тот факт, что все слова, приписываемые здесь Иоанну Крестителю, встречаются в речах Иисуса и позже. Иисус также проповедует: «Покайтесь, ибо наступило Царство Небесное»; он также ругает фарисеев как ехидну; в тех же словах он описывает дерево, которое срубают и бросают в огонь, если оно не приносит плодов; он также говорит о Сыне Человеческом, который будет судить и пошлет своих посланников, чтобы собрать пшеницу в житницу и сжечь мякину. Наконец, Иисус говорит о Крестителе, что он — Предтеча, который должен был прийти до Него.
Еще
