Стражи Хейвена - Саймон Грин

Мимо проплыло огромное светило, влекомое не поддающимся воображению приливом, да так близко, что они могли бы протянуть руку и коснуться его, но свет его не ослеплял, а тепло едва ощущалось. Люди остановились на минуту посмотреть, как оно проходит мимо.

Когда солнце поравнялось с ними, смертные почувствовали, что в сердцевине его заключено нечто, то ли пребывающее в спячке, то ли еще не рожденное. Нечто неизмеримо могущественное, ожидающее своего часа. Оно пошевелилось в своем глубоком сне, и они почувствовали его присутствие. Их сердец коснулся ужас, которому они не знали имени. Но светило проплыло мимо, и то, что гнездилось в нем, снова погрузилось в сон.

Хок шел по искрящемуся хрустальному мосту между Фишер и Ламентом и не узнавал обоих. Усталость и боль покинули тело. Это было словно прогулка во сне, и ему казалось, что он может идти так вечно.

Впереди они увидели сияющую во мраке Синюю Луну, полную, налитую и могучую, и в тот же миг вспомнили, кто они и зачем пришли сюда. Хок и Фишер заглянули в пропасть под мостом и крепко ухватили друг друга за руки. Ламент срывающимся голосом шептал молитву. И они вновь двинулись вперед, направляясь прямо к медленно выраставшей впереди Синей Луне.

По мере продвижения к цели их внешность менялась. Сначала незаметно, затем более радикально. Они принимали облик людей, какими были в прошлом или могли бы стать в будущем. Сначала другой сделалась их одежда, ее фасоны чередовались, как в калейдоскопе. Потом волшебство коснулось волос и цвета глаз, а затем и походки, осанки, возраста. Они становились то юными, то дряхлыми, по в каждый момент разница казалась странно естественной.

Принц Руперт и принцесса Джулия шагали рядом с беспечной уверенностью юности. У Руперта были на месте оба глаза, а волосы Джулии представляли собой ярко-золотую копну кудрей. Капитаны Хок и Фишер вышагивали в черно-белой униформе Хейвенской Стражи. На испещренном шрамами лице Хока горел единственный глаз, а светлые волосы Фишер были заплетены в толстую косу. Затем они сделались старше, их одежда казалась странной, незнакомой. Хоку — чуть за шестьдесят, его поредевшие волосы почти совсем поседели, но у него снова оба глаза. У Фишер волосы, как всегда, густые, но теперь эту снежно-белую гриву поддерживает серебряный обруч. Рядом идут двое их взрослых детей, Джек и Джиллиан Лесные. Джек — улыбающийся энергичный парень в монашеской рясе. У Джиллиан бритая голова, недобрый взгляд и внушающая тревогу улыбка. На ней кожаный доспех, проклепанный серебряными рунами. Эти четверо, семья, с удовольствием прогуливаются вместе, их глаза прикованы к какой-то далекой цели — и горе тому дураку, что заступит им дорогу.

Внезапно время рывком вернулось в настоящее, и Хок с Фишер резко остановились, снова оказавшись на мерцающем хрустальном мосту. Ламент замер вместе с ними, медленно поднимая руку к лицу, снова мучимый какой-то незавершенной мыслью. Супруги посмотрели друг на друга.

— Что это, черт подери, было? — спросила, наконец, Фишер.

— Должно быть, вероятное будущее, — ответил Хок. — Люди, какими мы могли бы стать.

— И дети, которые у нас могли бы быть. На вид славные ребята.

— Несомненно. Хотя как из нашего сына мог получиться монах…

— Вероятно, это был для него единственный способ взбунтоваться против нас. А дочь — настоящая богиня войны. — Фишер внимательно оглядела Хока. — А у тебя снова два глаза. Как такое возможно? Мы перепробовали все косметические заклятия, какие смогли найти, но на тебя тогда обрушилось слишком много Дикой магии, и все наши усилия оказались напрасны.

— Видимо, это из той жизни, в которой я не терял глаза, — предположил Хок. — Никогда не понимал этих теорий о множественности векторов времени.

Оба они вдруг осознали, что их спутник как-то нехорошо притих, и обернулись. Джерико медленно отнял ладонь от лица и усилием воли выпрямился.

— Что ты видел, Ламент? — спросила Фишер. — Ты видел, кем тебе предстоит стать?

— Не уверен, — отозвался Пешеход. — Если это мое будущее, то я ожидал совсем не такого. Право, мне не хочется говорить об этом.

— А нас ты видел? — спросил Хок.

— Нет. Только себя. Каким я был, кто я есть и кем могу когда-нибудь стать. Нельзя забывать, что это обитель хаоса и Дикой магии. Здесь все изменчиво и ничему нельзя доверять. И меньше всего — картинам будущего, которые нам показывают в видениях. Нет гарантии, что хоть кто-то из нас переживет это приключение.

— Знаешь, для Божьего человека ты просто живчик, — фыркнула Фишер. — Куда девались приливы покоя и радости?

Ламент чуть улыбнулся:

— Отчего, по-твоему, я сделался монахом в изолированной от мира общине?

Во тьме за хрустальным мостом открылось новое Око, и все трое замерли. Внутри этого Ока светилось еще одно, а в нем — еще и еще… Их вереница уходила в бесконечность, и людям на мосту пришлось отвернуться и отвести глаза из страха провалиться туда. Когда они снова осмелились открыть глаза, Око пропало.

— Сколько же здесь врат и скрытых миров? — спросил Хок.

— Бог ведает, — ответила ему супруга.

— Да, — согласился Ламент. — Он наверняка знает.

— Сейчас врежу, — предупредила Фишер.

— Давайте-ка двигаться, — твердо сказал Хок. — С меня довольно загадок. Посмотрим, не найдется ли, с кем подраться. Всегда как-то спокойнее, когда есть, кому надавать по ушам.

— Он дело говорит, — поддержала принцесса.

— Держим на Синюю Луну, — скомандовал Ламент. — Там — ответы на все наши опросы, а может, и наша судьба.

Они продолжили путь по хрустальному мосту, а вселенная вращалась вокруг них. Теперь кругом сверкали солнца и луны всех цветов и размеров. Проносящиеся мимо кометы кричали, как умирающие дети. Созвездия складывались в тревожные знаки, а громадные невидимые сущности вспарывали пространство, разбрасывая по пути планеты. Но мост под ногами оставался тверд и неподвижен, и Синяя Луна маяком сияла впереди. Цель была уже близко. Они чувствовали это.

Внезапно мост провалился вниз и выбросил их в мир сияющих туманных спиралей. Хок, Фишер и Ламент и ахнуть не успели, как оказались внутри перемещающихся пластов тумана, стоя на чем-то очень похожем на твердую землю. Они стремительно обернулись, но хрустального моста и след простыл. Путники явно прибыли к месту назначения. Высоко над головами, ослепляя даже сквозь завесу туманов, пылала Синяя Луна, светясь словно открытая дверца в печь. По мере изучения окружающего пейзажа ощущение неуверенности, свойственное сновидениям, крепло у всех троих.

Туманы завивались вокруг них, на миг приоткрывая и тут же пряча дразнящие картины. Странникам было ни жарко, ни холодно, ни противно, ни приятно они вообще затруднялись подобрать определение своему состоянию. Надо всем довлело непрестанное раздражающее ощущение предчувствия, словно вот-вот грядет некое тотальное превращение. Краем глаза они непрестанно улавливали странные пейзажи, предметы и сооружения, которые возникали и сразу пропадали, стоило обернуться, чтобы взглянуть на них. Некоторые держались несколько мгновений, словно обрывки снов, с трудом припоминаемые после пробуждения. Другие оставляли по себе лишь смутную тревогу.