История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Совсем другой характер имеет военная книга под названием "Bellifortis", написанная в Богемии современником Христины де Пизан, франкским дворянином из Эйхштедта Конрадом Кьезером (Konrad Kyeser). Это книга чисто технического характера и состоит из многочисленных рисунков, снабженных объяснениями на латинском языке, большей частью в гекзаметрах. Подобные картины появились очень давно и восходят, быть может, частью к византийским образцам; в течение всего XV в. распространялись, продолжались и вновь изготовлялись такие военные книги с картинами. Стимулом для подобной литературы послужило новое искусство пиротехники, но эта литература глубоко отвечает также духу времени. Иеж100 превосходно охарактеризовал ее следующим образом: "Технические рисунки античных кодексов, особенно часто встречающиеся в византийских военных энциклопедиях, своеобразно соответствовали вкусам конца средневековья. Ведь это было время, когда при помощи рычагов и винтов надеялись постичь всевозможные тайны. Время, когда воображали, что все засовы, закрывающие доступ к сверхъестественной силе, можно отодвинуть, если только бородка употребляемого ключа достаточно замысловата. Непонятное не отвергалось, а тем старательнее оберегалось традицией, чем меньше могли постичь. Античные предания и собственные изобретения странным образом соединялись с астрономическими, мистическими и алхимическими элементами. Именно пиротехника создавала мост между этим таинственным знанием и житейской практикой, тем более что большая часть того времени была посвящена этой отчасти технике некромантов в военном деле. Пиротехника и оружейное ремесло были к концу XIV и к началу XV в. еще окружены своеобразным нимбом, в свете которого, не свободном от таинственных побочных отблесков, пиротехники казались одним из самых почетных классов мудрецов вообще, а в частности - признанными носителями военной магии".

 Решающее значение в этой характеристике имеет выражение, что непонятное не отвергалось, а старательно оберегалось в традиции. То, что прибавляли от себя, было, - как Иеж опять-таки очень метко говорит в другом месте (стр. 291), - смесью опыта и воображения, часто носящей наивный характер. Поэтому для истории военного искусства из этих многочисленных книг почти ничего нельзя почерпнуть, - и не только потому, что они касаются техники, которая как таковая не составляет предмета нашего труда, но и в силу того, что прочие случайные данные не заслуживают доверия. Уже говоря об античности, мы установили, как мало можно почерпнуть из теоретических сочинений, поскольку они невероятно противоречат действительности, вместо того чтобы ее отражать. Если приходится так говорить о древнем мире, который все же более воспитан в духе рационального мышления, то, тем более, это служение касается средневековья, для которого и без того непривычна критика. Эти технические сочинения

XV в. полны авантюрных подробностей, а потому им можно доверять только при наличии основания для такого доверия. Так, например, у Кьезера встречается боевая колесница с серпами, плавающие башмаки, кони, навьюченные пылающими поленьями, которые приводят противника в ужас, пушка, которая должна стрелять каменными ядрами диаметром в 1 S фута, но которая так непрочно сконструирована, что явно не может выдержать ни одного выстрела. К этой школе принадлежит и вышеупомянутый "moler und buchsenschiesser", который хочет атаковать противника клинообразно построенным вагенбургом и рекомендует в морской войне бросать в противника бочки с размягченной известью, чтобы ослепить его, или бочки с жидким мылом, чтобы сделать палубу скользкой. Здесь вы найдете и пушку, стреляющую за угол, по праву называемую "machina mirabilis" (чудесная машина).

 Тактические предписания имеются главным образом в одном анонимном сочинении, приблизительно от 1450 г.101, и в ненапечатанных сочинениях Филиппа фон Зельденека (Von Seideneck)102 около 1480 г., но дух тот же, что и в рукописях с рисунками противоречащее действительности теоретизирование, из которого трудно что-либо почерпнуть. В заслугу Зельденеку можно поставить уже то, что он, по крайней мере, не имеет ничего общего, как анонимный автор, с треугольным построением пехоты, которая своим острием должна врезываться в противника.

 Наиболее значительным из этих трудов является книга итальянца Роберта Вальтурио (Roberte Valtuno), написанная около 1460 г. и 1472 г., - может быть, первая книга, напечатанная в Италии. В "Истории военной науки" Иенса имеются основательные рефераты по поводу всех этих сочинений, что избавляет от необходимости касаться их более подробно в данной связи.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ТРУДЕ ГЕНЕРАЛА КЕЛЕРА

 В этом томе я больше всего вынужден был полемизировать с большим трудом ген. Келера103 и поэтому в заключение считаю необходимым дать о нем связный отчет.

 Этот автор после 41 года практической работы в качестве артиллериста занялся изучением военной истории средневековья и с железным прилежанием овладел как огромным материалом первоисточников на разных языках, так и соответствующей литературой. Он знает требования исторического метода и в своем предисловии (а также в предисловии в т. 3, стр. XIV) развивает совершенно правильно тезисы и взгляды относительно значения и трактовки военной истории, он особенно подчеркивает, что не только историк нуждается в особой подготовке для анализа военно-исторического события, но и военный ни в коем случае не может на основании одних только знаний современного военного дела правильно понимать минувшие эпохи военного искусства и судить о них; он приводит целый ряд достаточно уважаемых военных имен, которые приступили к такого рода задачам, не имея правильной исторической перспективы, и поэтому - по безусловно правильной оценке Келера - потерпели неудачу. Он не впадает также, - ив этом заключается его особенная заслуга, - в естественную ошибку - переоценку значения военной истории для солдата и даже прямо говорит (т. I, стр. XXI), что для практического образования молодых офицеров она ничего не дает.

 Но как ни удачна комбинация военного опыта, большой эрудиции и энергичного порыва овладения предметом изнутри, - он все же не достиг того слияния всех этих качеств, являющегося предпосылкой научной плодовитости По поводу сражения при Кортенуова (I, 212) он переводит "cum ad rem ventum est neutrum eligerunt" (т.е. когда дошло до дела, они отвергли и то и другое) "что сражение должно было происходить при равных условиях, даже в отношении ветра", так что можно даже усомниться, понимает ли он вообще по-латыни. Здесь, однако, мы имеем только случайную невнимательность; впрочем, только очень редко встречается мелкая ошибка в переводе, которая с лихвой искупается тем, что тот же автор сумел бесспорным образом исправить текст одного латинского документа - Вейсенбургского права министериалов (т. I, стр. 212, нем. изд.). Таким образом, он был отлично вооружен внешним аппаратом, но не обладал в достаточной степени ни силой критики, ни силой интуиции. У Вайца также не было никакой интуиции, но благодаря своей энергичной критике он дал многое. Иене имел, по существу, очень мало от обоих качеств - критики и интуиции, проявляя их, я бы сказал, только редко, но благодаря неутомимому усердию, легко обозримому расположению материала и блестящему изложению он создал столь радующие и полезные труды, как "Handbuch einer Geschichte des Kriegswesens von der Urzeit bis zur Renaissance" или "Geschichte der Kriegswissenschaften".

 Келер задался более высокой целью, но ввиду ограниченных сил потерпел неудачу в основном. Правда, в отношении некоторых деталей его оценка была правильной. Его замечания относительно стрельбы из лука (II, 367, III, предварительные замечания) превосходны; его описание местности Танненбергского сражения образцово; его взгляды на вооруженную свиту рыцарей имеют значение открытия; его резкая критика труда104 Дельпеша обоснована, и можно было бы привести еще многое. Но достойное похвалы и ценное в его книге остается, к сожалению, в пределах такого рода деталей.

 Уже самый план его работы ложен.

 Келер говорит (т. I, стр. XXXIII), что труд его порожден "полным преобразованием военного дела, вызванным введением ленной системы, середина XI в., когда система достигла известного завершения, знаменует собой некоторый исторический рубеж".

 Но к середине XI в. ровно ничего не было завершено. Феодализм завершил создание военной организации в IX в., а процесс образования замкнутого военного сословия из возникшего воинства завершился в XII в., после того как в XI в. этот процесс зашел уже очень далеко.

 Ложный исходный пункт дал повод к установлению самых невероятных связей. Оружие и военное дело германо-романских народов исходят, якобы, из Византии. "Рипуарская правда знает в качестве оружия только меч, копье и щит. Это было обычным для того времени византийским оружием" (III, 1, стр. IV; III, 1, стр. 8). " Положением своего военного искусства в XIII в. Запад обязан только 800-летнему соприкосновению с Византией" (III, стр. I). "Средневековье не только усвоило основы ведения боя римских легионов, подобно тому как они в Византии были перенесены на сражение конницы, но, прогрессируя, оно в основном создало методы сражения, которые господствуют и теперь" (III, 3, стр. 1).