Маг моего сердца - Марина Дробкова

Этой ночью спать я не легла. Стоя у окна, пыталась вспомнить хоть что-то, что могло бы помочь нам. Остается четыре дня – если утром вода не окажется черной В этом случае время могут сократить.

Кто говорил со мной о Едином Магическом Пути? Только профессор Соулс, который настаивал на том, что это всего лишь легенда. Еще был рисунок его ученика – но где искать его? С академией у меня нет связи. Ехать туда самой мне не разрешат. А даже если я нарушу запрет и отправлюсь – не успею вернуться до суда, и Даймонда автоматически признают виновным. Но если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что в академии я найду информацию, я бы плюнула на все запреты. Я бы придумала что-нибудь. Но надежды тоже нет.

Ральф. Он скрыл все от меня, но и это не значит, что он что-нибудь знает про Единый Путь. Иначе можно было бы попытаться – сыграть на его самолюбии, например. Уж как-нибудь я бы вытянула хоть слово. Но разговаривать с ним просто так, наугад, сейчас не время.

Сара. Может, с ней? Лига бы, возможно, пошла навстречу и разрешила свидание, но… Сара не скажет – даже если знает. Я уверена.

И наконец – Дейзи Маккалоу. Она давно умерла – благодаря чему я появилась в академии. Как прихотлив узор судьбы… Дейзи что-то знала. «Она совсем заморочила голову Саре», – так говорил профессор Соулс.

Значит – было, чем морочить. А что, если… Я с шу-мом захлопнула окно. Надо решиться.

Дейзи нет с нами, но никто не запретит мне увидеться с ней. И уж в Мире-на-краю сделать это будет легче легкого. Наверное.

В любом случае – терять нам нечего.

Я накинула шаль и взяла артефакты. Не знаю, что из них мне понадобится, возможно – ничего. Выскользну из дома неслышно, чтобы зря не волновать Оттавио.

Ветер встретил меня горстью пыли в лицо, стоило только открыть дверь. Надвигается буря, а я и не заметила! Вот что значит, маг не следит за погодой… В Мире-на-краю возможно всякое. Даже землетрясение. Тем более если это горный мир.

Значит, стоит поторопиться.

Я выбрала дорогу, ведущую к причальной вышке дирижаблей. Там пустынно, и я никого не побеспокою.

Я продвигалась вперед, ветер усиливался. Наконец сошла на обочину.

Для воссоздания перехода всегда лучше выбирать естественные границы: между землей и водой, например. Или как здесь. У дороги.

Я взяла аннигилятор. Достаточно легкого движения рукой – и в реальности живых образуется дыра.

Взмах!

На первый взгляд ничего не произошло. Ветер стал холоднее – только и всего. Пройдя несколько шагов в сторону от дороги, я увидела впереди пруд. Над ним застыла, склоняясь, рябина. Ягоды одна за другой, словно капли, падали в воду.

Приблизившись, я обнаружила, что из пруда вытекает узкий ручей и, струясь в траве, исчезает вдали. Шаг – и я стою над водой. А мне навстречу, в облаке тумана, выходит человек, лица которого не видно.

– Кто тебе нужен, Бренна Рейлис?

Я вздрогнула. Голос зазвучал прямо в моей голове.

– Могу я поговорить с Дейзи Маккалоу? – тихо, но очень четко спросила я.

Призрак – или кто это был? – чуть заколыхался.

– Дейзи не хочет никого видеть. Она не доверяет людям.

Что ж, ее можно понять. Я бы тоже перестала доверять, если бы меня убили. Я на секунду задумалась.

– Пожалуйста, скажите ей, что речь идет о жизни Даймонда Баума!

Человек в облаке исчез.

Я приготовилась ждать. Секунды текли медленно, как замороженные. Потом раздался щелчок! И прямо под рябиной появилась худенькая невысокая девушка с короткой стрижкой. Я ни разу не видела Дейзи, даже на фотографии, но сразу поняла – это именно она. Присмотревшись, я заметила, что Дейзи одета в форму академии: темно-синие пончо и брюки.

Я стояла по одну сторону пруда, она – по другую, глядя на меня большими печальными глазами.

– Чем я могу помочь Даймонду? – без предисловий начала Дейзи.

Эмоций не было. Но в остальном она говорила, как обычный, живой человек. Ее голос не звучал в моей голове.

– Ему грозит смерть… от моей руки, – выпалила я.

С мертвыми надо разговаривать честно и прямо. Обманывать или лукавить с ними опасно.

– Ты не сможешь убить. Спаси его.

– Как? Скажи: как? – чуть не закричала я.

– У вас Единый Путь. Создай мир. Построй мост. Живое вытянет мертвое.

И сказав это, она просто исчезла! Ничего не объяснив!

– Дейзи! – в отчаянии позвала я.

Мне ответило эхо.

Внезапно поверхность пруда затянуло льдом. На ветках рябины заблестел иней. Небо надо мной словно сковало холодным панцирем.

Попытавшись сделать шаг, я упала как подкошенная.

И дальше – ничего не чувствовала.

– Сеньора Бренна, сеньора Бренна! Да что ж это такое! Очнитесь, очнитесь скорее! Ну наконец-то, хвала Господу…

Я приоткрыла тяжелые веки. Вверху нависал полог кровати в моей спальне. Паола склонилась надо мной и протирала мне лицо мягкой тканью, смоченной в уксусе.

– Вы вся горите, сеньора! Мы нашли вас у дороги, без памяти. Оттавио хватился рано утром – вас нет. Кинулись искать. Принесли домой. И вы до самого вечера в себя не приходили – вся в жару метались.

– Что? До вечера? Как – до вечера?

Я попыталась приподняться на локте, но не тут-то было. Голова была тяжелая, как чугунный котел.

– Сколько времени? Что с водой? Где Оттавио?

– Оттавио пошел проводить доктора, он только что осматривал вас. Сказал – протирать уксусом и будить. А время почти пять, сеньора.

Я поняла, что лежу под простыней совершенно раздетая. Тело горело, в горле словно выросли колючки.

– Пять… дай мне свечу… артефакты! – вдруг сообразила я, хотя это давалось с трудом. – Вы захватили мою сумку?

– Конечно, сеньора Бренна, сумку и ту красивую штучку, которая валялась рядом с вами. С красным глазком.

Паола помогла мне сесть в постели, взбив под спиной подушку, и сунула в руки вечную свечу.

– Спасибо… – пролепетала я пересохшими губами.

Дверь отворилась, и вошел Оттавио.

– Неумолимая сеньора! Как вы нас напугали. Но доктор сказал: обычная горячка. Зачем вы пошли туда ночью, почему не позвали меня?

– Оттавио… нет сил. Расскажу позже. Что вода?

Он опустил голову.

– Черная?!

– Нет! – заверил меня дворецкий. – Но темнее, чем вчера.

Что ж, это значит, черной она станет уже завтра. А я потеряла целый день! Что случилось, почему мне так плохо? И что такое сказала Дейзи: «Сотвори мир, проложи мост, живое вытащит мертвое», – что-то в этом роде…

– Оттавио, мне нужно наверх. Сейчас явятся творцы и продолжится суд, я не могу оставаться в постели.

Дворецкий покачал головой.

– Паола, одень сеньору Бренну потеплее. Я отнесу ее на башню.

– Но… – вытаращила глаза горничная.

– Делай, что сказано! – строго сказал Оттавио. – Да пошевеливайся!

И вышел из комнаты.

Пока горничная натягивала на меня одежду – я не могла даже помочь ей, совсем обессилила, – дворецкий сходил за каким-то целебным травяным отваром. Вернувшись, он стал вливать его в меня по ложечке, а я с трудом глотала. Потом, закутанную поверх одежды еще и в одеяло, он поднял меня на руки.

И в этот момент свеча, которую я не выпускала, начала теплеть.

– Нагревается, – с тревогой произнесла я.

– Понял, сеньора, бежим. Паола, захвати плетеное кресло! Из тех, что повыше.

Как ему, уже немолодому, удалось втащить меня по винтовой лестнице на такую высоту – не знаю… Но мы прибыли вовремя. Я даже успела увидеть воду прежде, чем лицо дежурного мага. Оттавио не утешал меня: черной она не была. Но оставалось недолго. Может быть – до утра.

– Приветствую, Неумолимая!

Опять традиционные фразы, встреча с творцами, вспыхивает второй экран…

Все это – будто во сне.

Креадор, который сегодня выносит решение… Да я ведь знаю его! Это Рихард Ланг, тот молодой человек, архитектор, с моей прошлой миссии! Оказывается, мы из одного семиугольника – кто бы мог подумать. Творцы объясняют ему его задачу, но я не слышу. Лицо у него какое-то детское, удивленное. Он все говорит, говорит, говорит… Позади него – красивая арка. Видимо, он стоит на центральной площади своего города. Глаза заволакивает туманом, сидеть тяжело, хочется упасть лицом вниз. Не могу уследить за разговором, но слышу наконец одно слово.

«Нет».

Нет? Он против? Почему?

Пытаюсь подняться, но последние силы оставляют меня. Сверху обрушивается темнота.

Когда я пришла в себя снова, полуденное солнце светило сквозь неплотно задернутые шторы. Я вновь лежала в постели, в ночной рубашке. Жар отступил, но слабость была такая, что мутило и кружилась голова.

Рядом с кроватью на столике стояла чашка с еще теплым отваром – я ощутила травяной запах. Дотянувшись, взяла чашку и, удерживая обеими руками, стала пить по глотку.

Половинка вечной свечи, стоявшая здесь же, в подсвечнике, замерцала бледно-голубым светом.

Меня вызывал Ральф.

Отставив чашку, я вцепилась в одеяло, комкала его, не желая брать свечу в руки. Наконец, пересилив себя, достала артефакт из подсвечника и дунула что было сил. Пламя занялось. Высоко над ним возник купол, под которым засветился экран. Изображение было даже четче, чем у творцов в Лиге.