«Если», 1999 № 08 - Журнал «Если»

— Подождите! — крикнула я.

Мышь прицелилась в меня из пистолета. Я сочла за благо умолкнуть.

Дверца опять распахнулась, и в комнату стремительно вползли сотни извивающихся, переплетающихся кабелей. Ружье вывалилось у Фробиша из рук и было тут же облеплено, как бактерия антителами. Мышь выстрелила наугад и упала на дергающиеся кабели. Жаворонок метнулась к дыре, в которой обычно скрывались обе женщины, но кабели поймали ее за ноги.

В следующую секунду кабели взмыли к потолку, оттолкнулись ц обрушились на змей. Змеи рассыпались, некоторые прилипли к кабелям, как насекомые к языку лягушки. Спастись удалось одной-единственной змее, проползшей мимо меня. Сынок обнимал меня за ноги, но двинуться с места мешал не он, а обмотавшие меня липкие тросы.

В распахнутом люке появилась маленькая бесформенная фигура с мачете. Обрубив липкие провода, препятствующие движению, существо вошло в кабину, опасливо озираясь. Потом оно помахало рукой, и следом за ним в кабину вошли еще пятеро.

Все они были совершенно одинаковыми: примерно полметра высотой (чуть ниже Сынка), лысые и розовые, словно грудные дети. Лицами все шестеро походили на человеческих зародышей, глаза у них были серо-зеленые, ручонки пухлые, с короткими пальцами, как у младенцев с полотен Рубенса. Они прошли в кабину широкими уверенными шагами, не касаясь живых лиан.

Сынок задергался, услышав донесшийся из коридора звук, похожий на высокое мяуканье.

— С грудями… — простонал он.

Один из младенцев положил на порог люка трап, отошел в сторону и хлопнул в ладоши. Остальные выстроились в ряд, выпятив розовые зады и заложив ручонки за голову, словно сдаваясь неприятелю. Мяуканье стало громче.

В кабину вошла, непристойно содрогаясь, «мусорная корзина» с грудями, как описал эту невидаль Сынок. Это был цилиндр в юбке со сборками, снабженный тремя парами грудей с розовыми сосками. Торс венчала плоская головка, черные глазки тревожно скользили по кабине. Больше всего «корзина» напоминала Диану Эфесскую, римскую покровительницу рожениц.

Один из младенцев что-то провозгласил тоненьким голоском. «Диана» замерла на месте. Младенец кивнул — все шестеро припали к грудям и зачавкали.

Насытившись, они разошлись по кабине и внимательно ее осмотрели. Главный обращался к нам по очереди, пробуя разные неведомые языки. Я ослабила свои путы, убрала их ото рта и посоветовала Сынку пустить в ход известные ему языки. Он так и сделал, хотя тросы заглушали его голос. Главный выслушал его с любопытством, повторил кое-что за ним и обернулся к своим сородичам. Один кивнул, шагнул к нам и обратился к медвежонку на языке, похожем звучанием на греческий. Сначала Сынок недоумевал, потом стал более или менее связно отвечать.

Младенцы ослабили его путы, опасливо поглядывая на меня. Сочетание Сынка-медведя и шести младенцев, еще не отнятых от груди, производило такое сильное впечатление, что меня разобрал истерический смех.

— Кажется, он говорит, что знает, как все произошло, — перевел Сынок. — Они были к этому готовы и предполагали, чего можно ожидать. Что-то в этом роде…

Главный соприкоснулся ладонями с грекоязычным сородичем и сам заговорил с Сынком на этом языке. При этом он держал свои пухлые ручонки вытянутыми и жестом потребовал от Сынка того же. Третий снял затвердевший кабель с лап Сынка, который прикоснулся к ладоням собеседника. Младенец пронзительно рассмеялся и шлепнулся на пол. Правда, уже в следующее мгновение он резко посерьезнел, встал и сурово оглядел нас.

— Здесь распоряжаемся мы, — произнес он по-русски. Фробиш и его жены запричитали на своем причудливом французском, требуя их освободить. — У них другой язык? — спросил младенец Сынка. Тот кивнул. — Мои братья овладеют их языком. На каком говорит четвертая? — Он указал на меня.

— По-английски, — ответил Сынок.

— Столько разнообразия! — сказал главный младенец со вздохом. — Ее языком овладею я.

Мои кабели были немедленно перерезаны. Я вытянула руки. Ладони главного оказались холодными и липкими. У меня по рукам побежали мурашки.

— Хорошо, — сказал главный на чистом английском. — Мы расскажем вам, что произошло и что мы собираемся предпринять.

Его толкование Разрыву оказалось близким к моему.

— Все это — проделки Множителей. Большие, — он указал на меня, — называют их «энгорами». Мы не удостаиваем их специального названия, потому что не уверены, что они стабильны. В любом случае, те, кто обладает тайной Разрыва, наши враги, в какой бы вселенной они ни прятались. Теперь мы соратники. Мы выбраны из массы жертв Разрыва, накопившейся за столетие. Критерий выбора — близость: все мы выходцы с одной планеты. Вам понятно, что значит быть соратниками?

Мы с Сынком кивнули, индейцы никак не прореагировали.

— Мы, немийцы, дети Ноктилии, были готовы к Разрыву. Мы примем совокупный корабль под свое командование и доставим его в подходящее место, чтобы разобраться, в какой вселенной мы оказались. Можем ли мы рассчитывать на ваше сотрудничество?

Мы с медведем снова кивнули, индейцы опять промолчали.

— Освободить всех! — приказал младенец, величественно взмахнув рукой. — Но имейте в виду: в любой момент мы можем снова вас пленить. Нам совсем не нравится, когда на нас нападают.

Кабели обмякли и испарились, оставив после себя пар и сладковатый запах. «Диана» покинула кабину, сопровождаемая главным младенцем и еще одним из их числа. Оставшаяся четверка внимательно за нами наблюдала, не нервничая, но и не упуская ни одного нашего движения.

— Похоже, мы побеждены, — сказала я Фробишу, но тот и ухом не повел.

Через несколько часов нам рассказали, куда нам разрешено заходить. Моей территорией стала моя каюта и ванная. Немийцы, судя по всему, в ванной не нуждались, поэтому их стремление удовлетворить наши нужды произвело хорошее впечатление.

Не прошло и часа, как младенцы овладели приборами управления. Они принесли с собой кучу выведенных из строя аппаратов, чтобы необыкновенно быстро и умело вернуть их к жизни. Еще до ужина они научились пользоваться всем, что находилось в кабине.

Затем главный объяснил нам, что «совокупность» еще не готова: в ней недостает еще двух групп. Таковыми оказались чернокожие гиганты в золотых доспехах и существа из прозрачного пузыря на внешней оболочке корабля. Нас предупредили, что крушение установленных границ таит смертельную опасность.

Пришло время укладываться спать. Немийцы удостоверились, что мы спим, после чего сами удалились отдыхать — не знаю, включал ли их отдых сон. Сынок спал у меня под боком, на койке в моей каюте, похрапывая и повизгивая. Я лежала с закрытыми глазами, размышляя о говорящем аквариуме. Я считала его своим тайным оружием. Что еще он может мне сообщить? Принадлежит ли он существам, с которыми мы уже знакомы, или кому-то еще? А может, он и вовсе сам по себе?