Тень императора - Константин Мстиславович Гурьев

Собеседница пронзила его взглядом.

— Тогда идемте, — предложила она и повернулась.

Корсаков шел сзади. В эти секунды все мысли о поисках и опасностях вылетели у него из головы. Все, что он видел, и все, о чем думал, находилось у него перед глазами. Он не мог отвести глаз от ее фигуры. Он и не скрывал этого, потому что хотя бы раз в жизни мужчина имеет право встретить такую женщину. Не всякий находит в себе силы воспользоваться такой встречей, но Корсаков знал одно: это его Женщина! Он не знал, как будет ее завоевывать, как будет ее совращать или увлекать, но знал одно — его! Тем временем она подошла к шикарной машине, села в нее, дождалась, пока сядет Корсаков, и спросила деловым тоном:

— Теперь перейдем от моей задницы к вашим поискам?

Корсакову она стала нравиться еще больше, и он позволил себе роскошь смотреть на нее открыто, не пряча глаз.

— А можно это не разделять?

— Можно, — кивнула его новая знакомая, не зная еще, что стала его любовью. — Но тогда у нас ничего не получится.

— Получится, — перебил он не терпящим возражений тоном, и она посмотрела на него как-то удивленно. — Видите ли, Саша, я не бабник, но вы мне понравились. В самом деле понравились, без пошлостей.

— И вы готовы на мне жениться, — с усмешкой добавила она.

Женщины! Что вы творите… Но Корсаков был неудержим:

— Хорошая идея. Вы настаиваете? Обсудим позже. А сейчас — к делу?

— Ну давайте.

Саша достала сигарету, закурила.

— Вы Седых, так?

Она нетерпеливо кивнула.

— Что вы ищете?

— Это старая история, — проговорил Корсаков. До сего момента он и сам не понимал ничего, но признать это, глядя в глаза этой женщине, он не мог себе позволить. Он готов был рассказать все, когда Саша спросила:

— Ваш интерес как-нибудь связан с расстрелом Романовых?

Внутри у Корсакова все оборвалось, и он, видимо, не совладал с лицом. Саша по-детски прикрыла рот ладошкой, прыснула и отвернулась. Отсмеявшись, снова повернулась к нему, но глаза искрились.

— Во всяком случае, врать вы не умеете. Для мужа это неплохое качество, — улыбнулась она. — Седых — дед моего первого мужа. Из всей семьи он — единственный, кто относился ко мне по-человечески. Странно даже: его сын и сноха, которые прожили с ним лет двадцать и всем ему обязаны, совершенно на него не походили. Смешно, конечно, но я после развода не стала менять фамилию именно из-за деда. А что? Александра Седых! Красиво звучит, правда! Ну да ладно, вам это все неинтересно, — попыталась она перейти к сути, но Корсаков решительно возразил:

— Нет, мне все интересно. Все, что связано с вами.

Она повернулась и посмотрела на него, потом отвернулась и сказала:

— Вы, в самом деле, не похожи на бабника. В общем, дед почему-то меня полюбил и защищал. И именно мне отдал то, что просил отдать вам.

— Мне? — удивился Корсаков.

— Ну, если уж быть точной, то он говорил никак не о вас, Игорь Корсаков, но… Будем считать, что я тоже могу испытывать простые человеческие чувства, хорошо?

Корсаков кивнул, и было непонятно, с чем он соглашается. Она наклонилась, открыла бардачок и достала оттуда пакет. Тоненький пакет, в котором могло быть что угодно, но Корсакову не надо было играть в «угадайку». Это был близнец конверта, который он взял в Смоленске. Заехали на Балтийский вокзал, и Корсаков забрал свои вещи. Стволы, изъятые в Смоленске, хоть они и лежали в кобурах, переложил бумагами, чтобы не стучали друг о друга. Теперь все было в его руках.

— Мы можем сейчас подъехать к Московскому? — спросил Корсаков, сев в машину.

— Вы сейчас хотите уехать? А как же совращение?

Невозможно было понять, шутит она или говорит всерьез. Она говорила это, не глядя на него, чуть прищурившись, но в голосе проскальзывали нотки холода и одиночества. Видимо, она в самом деле уже привыкла быть одна — непременное качество большинства современных женщин. Умные и целеустремленные, они искренне любят себя и имеют на это право. Почему-то мужчины это право не хотят признавать. На самом деле, зачем эти заморочки, если все может быть гораздо проще: прости, я ошибся, в сексе ты неплоха, будет время — позвоню. И всё… Наверное, это даже не падение нравов, просто у каждого времени они, эти нравы, свои, и не стоит по этому поводу отчаиваться. Меня-то ведь, например, никто не заставляет вести себя именно по тем, общепринятым правилам, подумал Корсаков и сказал:

— Уезжать сейчас я не собирался. Это вы размечтались. — Своим сарказмом он отдавал долги за ее издевку и не скрывал этого. — Днем ехать глупо. Просто так ведь время теряешь, верно?

Она кивнула.

— Сейчас я куплю билет, чтобы вечером не толкаться, и попрошу вас отвезти меня куда-нибудь в гостиницу, хорошо? Я ведь должен хотя бы побриться.

Он вспомнил, что в самом деле давно не брился, и провел ладонью по щеке.

— Да? — посмотрела на него Саша. — А я решила, что вы просто пижон с модной щетиной. Кстати, вам идет. А в гостиницу вам зачем? Вы хотите тут задержаться?

— Я хочу привести себя в порядок, — пояснил Игорь терпеливым тоном.

Она снова кивнула. Видимо, просто чтобы показать, что приняла информацию. В кассах, как всегда, стояли народ и вонь, и Саша потянула его за рукав:

— Пошли отсюда. Закажем в Интернете.

Саша вела машину, не спрашивая Корсакова, так, будто точно знала, куда ему надо.

Пару минут он терпел, потом не выдержал:

— И куда мы едем?

— Ко мне. Не мотаться же вам, в самом деле, по гостиницам.

Игорь не знал, что ответить, потому что, скорее, это она вела себя по-мужски, а не он. И потом, она была права. Но теперь он вдруг сразу же потерял желание разговаривать с ней. Понимая, как глупо это выглядит со стороны, он все равно не мог даже шевельнуть языком. Любая фраза, которую он готовил для возобновления беседы, казалась