Дело о пеликанах - Джон Гришэм

— Кто его обнаружил? — спросил Льюис.

— Горничные, около одиннадцати часов сегодняшнего утра. Вы сообщите его жене?

— Да, конечно, — сказал К.О. — Когда тело доставят обратно?

— Ист сказал, что патологоанатомы закончат с ним через пару часов и к двум часам ночи оно будет здесь. Скажите ей, что мы сделаем все, что она захочет. Передайте, что я направляю сотню агентов завтра, чтобы обложить город. Заверьте, что мы найдем убийцу и т. д. и т. п.

— Какие-нибудь следы?

— Нет, вероятно. Ист сказал, что они осматривают номер с трех часов дня и пока все чисто. Ни следов взлома. Ни признаков сопротивления. Ничего, что могло бы хоть как-то помочь, но пока еще рановато. — Войлз потер свои покрасневшие глаза и задумался ненадолго.

— Как могло случиться, что, отправившись на обычные похороны, он сам стал мертвецом? — спросил Льюис.

— Он вынюхивал вокруг этой пеликаньей истории. Наш агент по имени Карлтон сообщал Исту, что Гэвин пытается разыскивать девчонку, и что та звонила ему, и что Гэвину может понадобиться помощь, чтобы вывезти ее. Карлтон разговаривал с ним пару раз и дал ему адреса нескольких студенческих притонов в городе. И на этом все, как он говорит. Карлтон сообщил также о своей обеспокоенности тем, что Гэвин швыряется карточками с указанием своей принадлежности к ФБР. Говорил, что тот ведет себя как какой-то недотепа.

— Кто-нибудь видел девчонку?

— Она, вероятно, мертва. Я дал в Новый Орлеан указание найти ее, если это возможно.

— Ее дельце приводит к тому, что людей убивают направо и налево. Когда мы примем его всерьез?

Войлз кивнул на дверь. Льюис вскочил и закрыл ее. Директор опять был на ногах, похрустывая суставами и размышляя вслух:

— Мы должны прикрыть свои зады. Я думаю, нам следует бросить не меньше двухсот агентов на пеликана, но постараться это сделать так, чтобы никто ничего не знал. Что-то в нем есть, К.О., что-то по-настоящему мерзкое. Но в то же время я обещал президенту, что мы устранимся. Он лично просил меня отойти от дела о пеликанах, и я согласился, частично потому, что мы считали его злой шуткой. — Войлз выдавил из себя натянутую улыбку. — Ну что ж, я записал наш маленький разговорчик, когда он просил меня устраниться. Я полагаю, что они с Коулом переписывают все разговоры на милю вокруг Белого дома, так почему бы и мне не попробовать? Я имел при себе свой лучший карманный диктофон, и я прослушал запись. Чистая, как колокольчик.

— Я не совсем понимаю.

— Все очень просто. Мы беремся за это дело и расследуем его как одержимые. Если в нем что-то есть, мы раскалываем его, получаем обвинительное заключение, и дело в шляпе. Но тут ни в коем случае нельзя спешить. При этом идиот и Коул ничего не должны знать о расследовании. Если пресса начнет раскручивать и дело о пеликанах окажется в центре внимания, то провалиться мне на этом месте, если страна не узнает, что президент просил меня не проводить расследование потому, что в деле замешан один из его приятелей.

Льюис улыбался.

— Это прикончит его.

— Да! У Коула случится геморрой, и президент уж никогда не оправится. Выборы в следующем году, К.О.

— Согласен, Дентон, но нам предстоит разгадать эту штучку.

Медленно прохаживаясь за своим креслом, Дентон выскользнул из ботинок. Теперь он был еще короче.

— Мы будем искать под каждым камнем, К.О., но нам придется нелегко. Если это Маттис, то мы будем иметь дело с очень богатым человеком, участвующим в очень изощренном заговоре с целью устранения двух судей руками очень талантливых наемных убийц. Эти люди молчат и не оставляют следов. Возьми случай с нашим другом Гэвином. Копай мы вокруг того отеля хоть две тысячи часов, я гарантирую, что не найдем и намека на полезную улику. Так же, как с Розенбергом и Джейнсеном.

— И с Каллаганом.

— И с Каллаганом. И, очевидно, с девицей, если мы когда-нибудь найдем ее тело.

— Я до некоторой степени чувствую себя виноватым, Дентон. Гэвин приходил ко мне в среду утром, после того как узнал о случившемся с Каллаганом, но я не стал его слушать. Я знал, что он отправляется туда, но я просто не слушал его.

— Представь, мне тоже его жаль. Он был прекрасным адвокатом и был мне предан. Я это ценю. И я доверял Гэвину. Но его убили, потому что он переступил границу. Это было не его дело — пытаться разыскивать девицу, изображая из себя копа.

Льюис встал и потянулся.

— Пойду навещу миссис Вереек. Что ей можно рассказать?

— Давай скажем, что это похоже на ограбление, полиция там все еще проводит расследование и пока не пришла к окончательному заключению, завтра нам будет известно больше и т. д. Скажи ей, что я убит горем и что мы сделаем все, что она захочет.

Лимузин Коула резко остановился у обочины, и взвыла сирена «скорой помощи», которая едва успела вывернуть. Когда Коул и Метью Барр встречались, чтобы обсудить по-настоящему грязные дела, они обычно делали это в лимузине, который в это время бесцельно гонял по городу. Они сидели на заднем сиденье и потягивали напитки. Коул довольствовался ключевой водой, Барр расправлялся с поллитровой банкой пива, приобретенной в супермаркете. Они не обратили внимания на «скорую помощь».

— Я должен знать все, что известно Грантэму, — говорил Коул. — Сегодня он звонил Зикману, помощнику Зикмана Транделлу и Нельсону Девану, одному из моих многочисленных бывших помощников, который теперь находится в комитете по переизбранию. И это только те, о которых мне известно. Всем в один день. Он зубами вцепился в это дело о пеликанах.

— Ты думаешь, он его видел?

Лимузин опять пришел в движение.

— Нет. Вовсе нет. Если бы он знал, что в нем, то уже шел бы по следу. Но ему известно о существовании этого дела, черт бы его побрал.

— Он ловок. Я наблюдал за ним годами. Пребывая в тени, он поддерживает связь с целой сетью случайных источников. Из-под его пера вышло несколько безумных материалов, но они, как правило, оказывались чертовски верными.

— Вот что беспокоит меня. Он упорный и чует кровь в этой истории.

Барр приложился к банке.

— Это, конечно, будет слишком, если я попрошу рассказать об этом деле?

— Не проси. Это страшно секретно.

— Тогда каким образом о нем стало известно Грантэму?

— Вопрос в точку. Это как раз то, что и я хочу знать. Как он пронюхал и как много ему известно? Где его источники?

— Мы прослушиваем телефон в его автомобиле, но в квартиру пока еще не попали.

— Почему?

— Этим утром нас чуть было не застала его уборщица. Завтра опять попытаемся.

— Не попадитесь, Барр. Не забывайте «Уотергейт».

— Они были идиотами, Флетчер, мы же, напротив, весьма талантливы.

— Правильно. Итак, скажи мне, можешь ли ты со своими весьма талантливыми компаньонами установить подслушивающее устройство в телефоне Грантэма в редакции «Пост»?

Барр повернулся и хмуро посмотрел на Коула:

— Ты что, лишился рассудка? Это невозможно. Там всегда люди. У них есть охрана.

— Это можно сделать.

— Тогда сделай, Коул. Если ты такой умный, возьми и сделай.

— Надо прикинуть возможные способы. Подумай над этим.

— О’кей. Я подумал. Это невозможно.

Коул рассмеялся, а Барр при виде его веселья пришел в раздраженное состояние. Лимузин направился в деловую часть города.

— Прослушивайте его квартиру, — наставлял Коул. — Мне дважды в день нужен отчет обо всех его разговорах.

Лимузин остановился, и Барр вышел.

Глава 27

Завтрак на площади Дьюпон. Было довольно прохладно, зато не беспокоили наркоманы и трансвеститы, пребывавшие где-то в своих маленьких бессознательных и искаженных мирах. Несколько пьяных валялись как бревна. Но солнце уже взошло, и он чувствовал себя спокойно, как-никак он все еще агент ФБР с увесистой штукой в кобуре за пазухой. Кого ему опасаться? Он не пускал ее в дело пятнадцать лет и редко покидал свой кабинет, но на досуге любил выхватывать ее и, не глядя, стрелять в цель.

Личного тайного агента мистера Войлза звали Троуп. Он был так засекречен, что никто, кроме него и Войлза, не знал об этих маленьких тайных беседах с Букером из Лэнгли. Он сидел на скамейке спиной к Нью-Гэмпшир и разворачивал купленный в магазине пакет с завтраком из бананов и горячей сдобы. Посмотрел на часы. Букер никогда не опаздывал. Троуп всегда приходил первым, затем через пять минут появлялся Букер, и после непродолжительного разговора первым уходил Троуп, а за ним Букер. Достигнув преклонного возраста, они оба были теперь кабинетными крысами, но всегда были готовы прийти на помощь своим боссам, которые время от времени уставали разгадывать планы другой стороны или просто нуждались в чем-то срочном.

Троуп было его настоящее имя, и он раздумывал, так ли обстоит дело с Букером. «Скорее всего нет. Букер из Лэнгли, а они там так помешаны на легендах, что, наверное, даже точилки для карандашей называют по-другому. — Он откусил кусочек банана. — У них там, чертей, вероятно, даже секретарши имеют по три-четыре имени».