Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова

– Ты его узнала? – спросил Иван. – Кто он?

Лиля кивнула.

– Он был санитаром в психушке.

Она сказала эти ужасные слова и прямо посмотрела на Вадима. Он замер.

– Это не психушка, – сказал Иван, – и ты это прекрасно знаешь.

– А что это, Иван? – с надеждой спросила Лиля.

– Я тебе уже сто раз говорил, что это клиника, где лечат от зависимостей, и попала ты туда случайно.

– Случайно, – эхом отозвалась Лиля, она горько улыбнулась, и повернулась к Вадиму.

– Понимаешь, – начала она, – моим родителям не нравилось, что я не похожа на всю эту «золотую молодежь».

Вадим кивнул.

– Понимаю.

– Так вот, мать хотела видеть меня этакой красавицей-принцессой, дочкой небезызвестной четы Нежиных, а я позорила их.

Тут Лиля засмеялась, и даже как будто немного расслабилась.

– Честно сказать, делала я это специально. И черная кожа, и зеленые волосы, и татуировки, правда, это были всего лишь татуировки хной, но мать об этом не знала. Мне просто хотелось, чтобы они обратили на меня внимание, чтобы приняли меня такой, какая я есть и не пытались переделать на свой лад, чтобы доказали, наконец, что любят меня просто потому, что я их дочь!

– Успокойся, – Иван ласково погладил женщину по спине, – ты не виноваты.

– А мне казалось, что я виновата из этого своего желания, – упрямо настаивала Лиля, – ведь мой брат, он же смог стать таким идеальным для них, его боготворят и любят, а я и сейчас…

Она не стала продолжать, а просто махнула рукой.

– А как ты оказалась, – Вадим помолчал, но потом все-таки спросил: – Как ты оказалась в больнице?

Иван нахмурился. Ему не нравилось, что этот невесть откуда взявшийся человек задает такие личные, ненужные вопросы Лиле. Но она отчего-то на него не сердилась, и, наоборот, Ивану показалось, что ей очень важно было объяснить ему, и чтобы он обязательно понял все.

– В тот год мне исполнялось шестнадцать лет. Родители решили отметить это событие с шиком. Они пригласили много «нужных» людей, там были и артисты, и политики, и бизнесмены, и, конечно, и пресса. Мать принесла мне накануне шикарное бальное платье, очень дорогое, красивое, и сказала, что завтра с утра придут люди, которые займутся моими волосами, лицом и ногтями. Она тогда даже поцеловала меня в макушку и пожелала доброй ночи. Я была счастлива, и решила, что на этот раз не буду спорить и противиться воле родителей. Я уже легла, но долго не могла уснуть и решила пойти в спальню к маме и папе, чтобы поблагодарить их за праздник, который они мне организовали. Было уже темно, я увидела, что дверь в их спальне приоткрыта, и обрадовалась, что они еще не спят. А потом я услышала их голоса. Они обсуждали, как по выгоднее продать меня!

Тут Лиля усмехнулась и на мгновение прижалась лбом к груди Ивана, который по-прежнему крепко обнимал ее. Он уже слышал эту истории, но и сейчас от нее ему становилось не по себе. Он и представить себе не мог, что дед или отец могли поступить с ним подобным образом.

– Так вот, – продолжила Лиля, – отец настаивал на кандидатуре одного очень богатого бизнесмена, который был не прочь породниться с Нежиными, и предлагал им за меня пару миллионов, разумеется, не рублей. А мать, считала, что выгоднее было бы свести меня с модным тогда продюсером.

– С этим ублюдком, который сейчас сидит, за убийство своей любовницы, – перебил ее Иван.

Вадим сжал кулаки, и в голове что-то тяжело запульсировало.

– Да, тем самым, но тогда он был крут, в его компании крутились безумные деньги. Впрочем, не стоит забывать, что это были за годы, тогда бандиты решали почти все, в том числе и то, кто будет сниматься в кино, а кто нет. Так вот моя мать очень хотела сниматься в кино.

– Сволочи, – вырвалось у Вадима, – ты сказала им тогда, все что ты о них думаешь?

– Нет, что ты! Я всю ночь прорыдала, а на утро сделал вид, что ничего не слышала. Мне красили волосы, ногти, мазали лицо, а я думала, как бы сбежать отсюда. А потом позвонил мой приятель, он был из движения рокеров, и я пригласила его и всю тусовку к себе на День рождение. Думаю, что было в этот вечер тебе объяснять не надо. Мы изрядно напились, а на утро меня отправили в Германию, в лечебницу для наркоманов. Я провела там год, и выпустили меня оттуда только потому, что я забеременела от одного местного парнишки. Ребенка у меня, конечно же, забрали, и долгие годы я не знала о судьбе своей малышки, моей спасительнице, – Лиля произнесла это с невероятной нежностью.

– Но как они могли! – воскликнул Вадим, который уже не мог скрывать своих чувств. – Разве родители могут так поступать со своим ребенком!?

– Я нашла ее только, когда сама стала известна и богата. Мой ангел живет в небольшом немецком городке в приемной семье, где ее очень любят. Она не знает, что я ее мама, и считает меня феей-крестной. А в последний год начали приходить эти ужасные письма.

Лиля посмотрела в сторону ванной, где уже никого не было.

– И если бы не ты сегодня, – она отошла от Ивана, и взяла за руки Вадима, – ты меня спас, когда решил вернуться, когда это злодей…

Лиля порывисто обняла Вадима, она прижалась к нему так, словно боялась, что если отпустит, то рассыплется на маленькие кусочки. Он сжимал ее в своих объятьях, зарывался лицом в растрепанных волосах, тискал, целовал холодные пальцы, и что-то шептал. Она не могла разобрать слов, лишь тихий успокаивающий шепот на ухо. От которого по телу растекается тепло и блаженство. Вот так бы всегда стоять, и чтобы он сжимал, тискал и шептал, шептал, и никого рядом. И не надо бояться, что увидят, осудят, не надо прятаться, таиться, а надо любить.

«Как же я люблю тебя!»

– Лиля, – где-то далеко, словно из другого измерения раздался голос Ивана, – Максим подъехал, уже поднимается.

«Кто такой Максим? Зачем он приехал? И при чем тут она?»

Вадим держал ее крепко, он не отпускал, он не отдаст ее никому, ни Ивану, ни Максиму, ни родителям!

– Лиля, – снова позвал Иван.

В коридоре раздались торопливые шаги, и знакомый голос произнес:

– Пропустите меня! Там моя невеста!

Другой голос что-то возразил.

– Да нет у меня с собой паспорта! Лиля!

Лиля немного отстранилась от Вадима, и тот нехотя разжал объятия.

– Лиля!

Снова позвали из коридора.

Она сделала шаг вперед, но Вадим по-прежнему не отпускал ее руки.

– Мне надо, – тихо сказала она, – у нас скоро свадьба. Кажется, на следующей недели.

– Сейчас или никогда? – спросил Вадим, еще крепче ухватившись за ее руку. – Слышишь? Сейчас или никогда?

– Я не могу, – сказала она, – я не могу вот так