Роковой поцелуй - Блэйн Андерсен

Мод нервно сжала руки, всем видом показывая, что она настроена решительно. Кейрон не может не отреагировать на ее предупреждение. Почему он молчит?

— Кейрон, я повторяю: у нее есть какие‑то секреты.

— У кого их нет? — невозмутимо отпарировал он.

Да, просто чудо спасло Мод: она не разбилась при падении и ее не придавило массой рухнувшего со сломанной ногой Дофина. Когда Кейрон оказался на месте происшествия, все уже было кончено: жеребцу ничто не могло помочь, а Мод в помощи не нуждалась.

Только минуту назад она неслась во весь опор за главным егерем. Кейрону выпала роль замыкающего, он неторопливо трусил сзади, держа на всякий случай револьвер наготове — чтобы отпугнуть разъяренного потравой фермера, если таковой подвернется.

День начался хорошо. После завтрака подняли лису, и, подождав, пока собаки возьмут след, охотники во главе с Данкеном начали травлю. Собаки, охотники, загонщики — все предвкушали радость этой завершающей охоты сезона на обширных полях, начинавшихся сразу же за усадьбой.

Участников было около двадцати — все соседи‑помещики. Мод была среди них единственной леди — женщины редко допускались к такого рода развлечениям.

Поначалу собаки уверенно держали след, лошади оставляли за собой акр за акром пространства — пашня чередовалась с лугами — и, казалось, вот‑вот рыжая красавица окажется в пределах досягаемости. Вдруг что‑то произошло, видимо, переменилось направление ветра, — и собаки потеряли след. Они сбились в кучу, тыкаясь мордами во все стороны и пытаясь уловить запах добычи — тщетно. Лошади тоже сблизились, и их всадники получили возможность обмениваться уже не возгласами и криками, а негромкими репликами — правда, полными досады и огорчения.

Так кавалькада проехала около мили. Внезапно собаки вновь учуяли запах лисы и с громким лаем рванулись по следу. Где‑то далеко сзади послышались звуки рожков загонщиков. Охотники пришпорили лошадей, которые теперь — с мелькающими копытами и раздувающимися ноздрями — напоминали разъяренных драконов. Теперь нужно было совершить короткий и быстрый рывок — не в пример утреннему неторопливому и долгому преследованию.

Мод давно уже хотела продемонстрировать, на что способен ее Дофин — и теперь этот миг, казалось, настал: она полностью отпустила удила, лихой жеребец рванул как стрела, выпущенная из лука, и вскоре Мод вырвалась вперед, выйдя почти вровень с егерем.

Дофин легко преодолел две изгороди, преграждавшие путь; казалось, прыжок‑полет над ними доставляет ему удовольствие. Конь и его всадница как будто слились в одно целое — всё их движения были синхронны, даже хвост Дофина развевался в том же ритме, что и алая лента на шляпе у Мод.

Отчаянно смелая манера, с которой Мод управляла Дофином, насторожила Кейрона. Она, конечно, расстроена после их вчерашнего разговора. Не ради него ли она так рискует? Неужели она, женщина, хочет произвести на него впечатление своей мужественностью? Как неловко, почти стыдно…

Мод вот‑вот догонит визжащую свору собак; Кейрон вздохнул с облегчением: обгонять‑то ее она во всяком случае не станет. А вот и еще одна, последняя, изгородь. Не особенно даже и высокая. Но почему егерь крикнул: «Берегись!» — или это ему послышалось? Мод, судя по всему, никак не прореагировала на предупреждение. Как и перед предыдущими препятствиями, она разогнала коня, а примерно за десять ярдов до цели отпустила удила, чтобы он сконцентрировался на прыжке.

Какой все‑таки чудесный конь — шея тонкая, но стать мощная — и как прекрасно Мод с ним справляется — только уж, пожалуй, чересчур лихо. Когда она покупала Дофина, Кейрон думал, что он вряд ли ей подойдет, но, оказывается, он ошибся: в ней, как выяснилось, не меньше необузданного порыва, чем в ее лошади.

Полностью подчиняясь своей всаднице, конь взлетел в воздух как пушинка, гонимая ветром, и, даже не задев верхней поперечины, перемахнул изгородь.

Кейрон перевел дух. Но что это? И конь, и всадница исчезли из виду, а мгновением позже Кейрон увидел, как копыта Дофина беспомощно и как‑то жалобно затрепыхались в воздухе, едва видные за препятствием. Подскакав к месту происшествия, Кейрон все понял: жеребец попал ногой в яму, вырытую прямо за изгородью.

Мод лежала на земле ярдах в десяти дальше. Казалось, она должна была сильно разбиться, но отделалась всего лишь растяжением в кистевом суставе.

Дофину повезло меньше. Он лежал, оглашая воздух слабым ржанием — как бы умоляя окружающих побыстрее прекратить его муки. Передняя нога была сломана в нескольких местах, все согласились, что сделать ничего невозможно. Кейрон зарядил револьвер и направил его дуло в сторону несчастного животного. Выстрел — и его страданиям пришел конец.

Такие трагедии не редкость на охоте и не всегда ведут к ее прекращению. Но сегодня Данкен был слишком расстроен из‑за Дофина, а Мод — слишком близка к истерике, чтобы продолжать развлечение как ни в чем не бывало. Лиса получила отсрочку — до следующего сезона, а охотники отправились восвояси.

Кавалькада медленно двигалась по дороге назад. Мод прижалась к Кейрону, и к тому времени, как они приблизились к воротам Донегала, он почувствовал, что дрожь, бившая ее, прекратилась и она расслабилась.

Сегодня утром Мод приехала сюда одна прямо из Тоттен‑хоу, но в таком состоянии ехать обратно она вряд ли смогла бы. Данкен решил, что она останется здесь на ночь, распорядившись приготовить ей горячую ванну и порцию крепкого напитка. Сам он удалился в свои покои, все еще не оправившись от шока, вызванного гибелью жеребца — он хотя и продал его, все же считал в какой‑то степени своим.

Охотники разъехались, и Кейрон стал раздумывать над тем, как ему провести остаток дня. Конечно, он бы остался с Мод, если бы это было нужно. Но она заснула, приняв большую дозу успокоительного, и, видимо, не скоро проснется.

Кейрону надо было разобраться в своих мыслях, и он решил совершить прогулку верхом в окружавший поместье лесок. Его Ночка встретила хозяина призывным ржанием: очевидно, совсем не устала от сегодняшней скачки. Во всяком случае, она сама задергала удила, как бы прося предоставить ей возможность перейти на рысь, а то и на галоп. Так они проехали около мили, затем остановились возле пруда: лошадь захотела пить. Ночка опустила голову к воде — и вдруг резко вздернула ее, повела ушами и фыркнула.

Да, Кейрон тоже услышал: где‑то заржала другая лошадь; это не был призыв отпустить удила; это был звук, выражающий панический ужас. Они устремились туда, откуда доносилось ржание — все более громкое и отчаянное.