Преступление победителя - Мари Руткоски

Тенсен поджал губы. Кожа под его подбородком собралась аккуратными складками. Внезапно он встретился взглядом с Арином и снял с пальца золотое кольцо.

— Возьми его.

— Я не могу.

— Я хочу, чтобы ты взял его.

— Оно принадлежало твоему внуку.

— Поэтому я отдаю его тебе.

— Тенсен. Нет.

— Мне нельзя за тебя беспокоиться? — Тенсен не смотрел на кольцо в протянутой руке. Его глаза не отрывались от Арина. — Ты отправишься на восток, что бы я ни сказал. Если ты не послушаешься моего совета, то, по крайней мере, окажи старику честь и прими его дар.

Арин неохотно взял кольцо. Оно наделось на его мизинец.

— Итак, в путь.

Тенсен с намеренной легкостью похлопал ладонью по перевязанному ремнями сундуку, одновременно скрывая свои эмоции и выказывая их: попытка скрыть их свидетельствовала о наплыве чувств. Он больше не смотрел на Арина, и Арин пожалел, что взял кольцо. Оно заставило его вспомнить об изумруде матери. Заставило задуматься, что больнее: отдать что-то дорогое сердцу или видеть, как это что-то у тебя забирают. Вспышкой, которой Арин хотел бы воспротивиться, он вспомнил Кестрел в таверне и то, как побелели ее губы, когда он обвинил ее. Она казалась обеспокоенной. Загнанной в ловушку.

Нет, пойманной. Это был виноватый вид.

— По пути на восток загляни в Геран, — сказал Тенсен, и Арин был рад отвлечься от своих размышлений. — У меня для тебя есть работа.

Министр рассказал Арину об урожае печного ореха.

— Откуда у тебя эта информация? — спросил Арин.

Тенсен улыбнулся.

— Ты встречался с Молью, — сказал Арин. — За пределами дворца. Поэтому от твоих туфель пахнет рыбой.

— Надо было их почистить, — угрюмо отозвался Тенсен.

Арин попытался представить Ришу, разговаривающую с Тенсеном у верфи или, может, на Мясному Ряду, но не смог.

— Когда произошла эта встреча? Сейчас уже почти полдень. Тебя не было этим утром в приемной зале.

Как и Кестрел.

Внезапно Арин рассвирепел на самого себя. Он прекрасно понимал, в каком направлении стремятся его мысли. Он не мог в это поверить. Даже сейчас, даже когда он узнал, что Кестрел сделала, даже после того, как она признала это, как он услышал слова от нее самой, разум Арина продолжал играть во все ту же безумную игру. Он отметил, что от Риши рыбой не пахло, в отличие от Тенсена. Как легко воображение Арина проигнорировало возможность того, что Риша могла встретиться с Тенсеном, а затем сменить туфли, перед тем как идти на прием к императору. Нет, сознание Арина не хотело принимать это логичное объяснение. Вместо этого оно выдало Арину образ Кестрел в платье служанки. Образ того, как она встречается с Тенсеном. Раскрывает ему тайны.

— Хватит, — огрызнулся Арин. Тенсен со смятением во взгляде закрыл рот. — Просто хватит. — Арин прижал пальцы к вискам и с силой потер. — Не говори мне, где и когда ты был. Мне не нужно это знать.

— Арин, я тебя разозлил?

— Нет.

— Тогда на кого ты злишься?

— Только на себя самого. — Арин сжал переносицу, надавив большим пальцем на закрытый левый глаз и не обращая внимания на то, как воспламенилось оцарапанное веко. Он хотел прогнать образ Кестрел. — Это глупо.

Арин был вымотан. Он плохо себя чувствовал, не спал. Его тело будто отяжелело.

— О боги, Арин, сядь. Ты же сейчас рухнешь.

Да, его уставшее сознание шутило шутки. Арин знал это. Он отнял руку от лица, нашел стул, сел и почувствовал себя лучше. Более сосредоточенным.

— Прошлой ночью я был в городе, — сказал он Тенсену. — Спросил у счетовода о ставках на свадебное платье. Главный дворцовый инженер знает, на что ставить.

Тенсен выслушал рассказ Арина о том, что он узнал от счетовода.

— Значит, если император расплатился с сенатором за тайное путешествие в Геран золотой ставкой, — проговорил Тенсен, — то, возможно, дворцовый инженер получила награду за подобную услугу.

— Разузнай об этом.

— Постараюсь, но что мне делать с тем, что я выясню? Я не смогу отправить тебе послание в город восточной королевы.

— У Дакры есть храмовый остров, — произнес Арин. Дакранцы поклонялись одной богине, и, так как почитать ее позволялось всем, чужеземцы могли причаливать к священному острову, расположенному у южного побережья страны. Остров превратился в крупный центр торговли. — Отправляй свои послания туда.

— Но все равно мы рискуем, что оно попадет не в те руки. Почтовых ястребов перехватывают, шифры рассекречивают...

— Сначала им нужно будет понять, что перед ними шифр. — Арин достал мешочек с катушками ниток. — Ты помнишь Хранителя Услуг?

Шли часы. Миновало время обеда, но Арин и Тенсен не обращали внимания на растущий голод, разрабатывая узелковый шифр. Каждый цвет должен символизировать определенного человека, как это было в связке Хранителя Услуг в годы рабства. В соответствии с каждой буквой геранского алфавита Арин завязывал разное количество узелков. Он выражал различные значения, переплетая один цвет с другим, и, в конце концов, у него вышло нечто вроде отделки, которую можно пришить на рукав рубашки и носить на виду. Новая мода. Для большинства людей это будет всего лишь украшение.

Черный цвет обозначал императора. Желтый — принца. Для себя Тенсен выбрал зеленый.

— А это, — Арин протянул ему катушку серых нитей, — для твоей Моли. — И добавил: — Для Риши.

Тенсен улыбнулся.

Когда они определили какой-либо цвет почти для всех ключевых фигур при дворе, Тенсен медленно произнес таким тоном, который Арин не смог бы забыть:

— Ты не будешь выбирать цвет для леди Кестрел?

— Нет. Не буду.

* * *

Когда Кестрел выглянула в этот день из окна, она увидела, как знамя на барбакане развевается на теплом ветру, дующем в сторону моря. Мелкий дождь — не снег — размывал картинку. Первовесенний день придет раньше, чем Кестрел того хотела. А затем Перволетний день, и свадьба.

Находясь в своих покоях в одиночестве, Кестрел вытряхнула на мозаичный мраморный стол мертвых молей из бумажного конверта. Половину она отдала на базаре Тенсену, на случай, если он захочет оставить послание на картине в галерее для нее.

Кестрел наблюдала, как моли на столе изменили цвет, повторяя узоры мозаики. Затем она аккуратно передвинула одно насекомое и смотрела, как оно раскрасилось заново.

Она испытала вспышку ярости на молей за то, что они так хорошо маскировались. Ей пришлось сопротивляться порыву раздавить их.

Не стоит ли ей попытаться объяснить все Арину? Прошлой ночью она была готова все ему рассказать. Еще не поздно.

Пребывая в неуверенности, Кестрел смела молей обратно в конверт.

Пришла Делия. Кестрел забыла, что у нее назначена примерка платья. Геранка закалывала материю булавками. Кестрел наблюдала, как окно затуманивается дождем.